Чего хотят вампиры - Елена Никитина

И я попыталась думать о чем-нибудь отвлеченном. Например, о пингвинах. Не представляю, как вообще можно не только плавать при температуре воздуха минус пятьдесят градусов по Цельсию, но элементарно выживать, да еще и обзаводиться потомством. Последнее особенно удивляло, ведь ни одно нормальное существо при таких низких температурах не сможет…

Выражение лица белобрысого, даже если он и раскусил мой нехитрый маневр, совершенно не изменилось. На меня смотрели все так же пристально, равнодушно, безучастно. Продолжения, видимо, ждет. Что ж, будет ему продолжение. И тут же представила его самого в роли одного из несчастных пингвинов, у которого инстинкт размножения безуспешно борется с неблагоприятными к данному процессу погодными условиями. Под бесцветным немигающим взглядом такие экстремальные фантазии могут стоить жизни гораздо раньше положенного срока, но отступать уже некуда, да и бесполезно.

Но альбинос если и оценил мой жестокий юмор, то виду не подал, а потом медленно перевел всепроникающие зрачки-прицелы на стоящего позади меня Вадима. Муж не преминул намертво вцепиться в мой локоть. Я непроизвольно охнула и попыталась высвободить вмиг онемевшую руку из судорожно сжатых пальцев, но не тут-то было. Горе-ученого сковал самый настоящий животный ужас, и теперь он ухватился за меня, как утопающий за единственную соломинку, не желая понимать, что эта соломинка сама попала в тот же водоворот и скорее утянет бедолагу на дно, чем поможет выплыть. Только некоторые, кажется, уже привыкли въезжать в рай на чужом горбу и иного способа передвижения просто не представляют. Не знаю, в курсе ли клыкастые аборигены относительно антивампирской деятельности профессора Назарова, но вот, боюсь, альбинос уже прекрасно обо всем осведомлен.

Истинный энергетический вампир наконец соизволил выпустить нас из плена своих отвратительных красных глаз. Но только для того, чтобы со всеми удобствами устроиться в огромном кресле, которое взялось неизвестно откуда. Его молчаливые и такие же отстраненно-равнодушные спутники встали по обе стороны от своего господина. Я смогла немного перевести дух. Все-таки расстояние при общении с посторонними много значит, и никому не нравится, когда насильно ломают все личные барьеры, делая человека беззащитным перед любым, даже самым слабым воздействием. Судя по тому, что моя уже вконец потерявшая чувствительность рука все же обрела свободу, отозвавшись на восстановление кровотока довольно болезненным покалыванием, Вадим тоже сумел справиться с очередным приступом паники. Однако выбираться из своего «надежного» укрытия под названием «жена» не торопился. Собственно, мне было наплевать на его трусость и малодушие. Также я старалась не думать о том, что сейчас именно муж должен загораживать меня от смертельной опасности, в которую мы угодили по его же вине. И не гадать, кто первым удостоится чести стать лакомым блюдом на пиршестве этого страшного существа.

Но гадать долго не пришлось. Жуткий равнодушный взгляд снова переместился к моему лицу. Острые клыки, как верхние, так и нижние, заметно удлинились. Красные глаза еще больше налились кровью.

– Светка, я такого еще не видел, – еле слышно прохрипел мне на ухо Вадим. Видимо, посчитал, что самое худшее уже позади и можно поделиться впечатлениями. – Страсть-то какая.

Я не стала отвечать.

– Зачем ты здесь? – Голос красноглазого вампира заставил меня вздрогнуть, и я не сразу поняла, что вопрос адресован, собственно, мне.

– Вернула то, что принадлежит этому миру, – справившись со спазмом в горле, ответила я. Душой не покривила, но уверенности, что мне поверят, почти не было. Все-таки оставаться в здравом уме и думать, что говоришь, под тяжелым взглядом таких глаз довольно проблематично.

– Вернула ли?

Какое неприятное по своей сути уточнение. Вместо живого, пусть и изрядно потрепанного вампира родной мир принял в свои объятия всего лишь безжизненное тело. Можно ли это назвать возвращением?

– По крайней мере, попыталась, – еле слышно выдавила из себя я и виновато опустила глаза.

– А ты? – Бездонные зрачки взяли под прицел Вадима.

– Я? А… э… А что я? Я так… за компанию… – проблеял из-за моей спины иномирный Чикатило.

– Мимо проходил? – совершенно серьезно уточнил альбинос. На сарказм данная реплика не тянула по единственной причине – с таким выражением лица просто невозможно шутить.

– Угу, – усиленно закивал головой обрадованный подсказкой муж, от усердия пару раз приложившись лбом о мой затылок. Вот подлец!

Местный судья позволил себе криво усмехнуться. Зрелище не для слабонервных, надо сказать, у меня сердце в пятки ушло. Единственное проявление хоть какой-то эмоции на лице альбиноса, а ощущение такое, будто тебя сейчас живьем есть будут. Только, боюсь, мои умозаключения не так уж и далеки от истины.

– Кто из истинных взывал к Лику Справедливых? – все так же равнодушно и холодно вопросил белобрысый.

Серая масса вампиров, до сего момента безмолвно наблюдавшая за разворачивающимся действом, несколько оживилась.

– Я взывал!

От левой стены в нашу сторону двинулась одинокая фигура, и в круг света неожиданно вышел Карилен. Я, конечно, не рассчитывала на его теплое участие в своей и без того богатой на всякие гадости судьбе, но и настолько изощренного издевательства тоже не ожидала. Вот и верь после этого людям. Точнее, вампирам.

Приложив правую руку к сердцу, Карилен остановился на некотором расстоянии как от нас, так и от альбиноса, и замер, превратившись в эталон смиренного ожидания. Скорее всего, что-то вроде традиционного почтительного приветствия, а ладонь, прикрывающая левую сторону груди должна означать искренность его намерений.

– Я взывал!

С правой стороны приблизился еще один, только совершенно незнакомый мне вампир. Странно, а этому-то я когда успела дорожку перебежать? Мы с ним до сего момента вообще не встречались. Излишне худощавый, ничем не примечательный кровопийца почему-то сразу вызвал во мне стойкую неприязнь.

Альбинос выдержал театральную паузу, тщательно просканировав каждого из стоящих по разные стороны от него истцов, и право отвечать первым отдал Карилену:

– На что рассчитывает клан Зварру, взывая к Лику Справедливых?

– На справедливость, – не глядя этому самому «Лику» в лицо, ответил мой хороший (или все-таки нехороший?) знакомый.

– Что ты ждешь от справедливости?

– Право выбора.

– На что рассчитывает клан Веерху, взывая к Лику Справедливых? – Тот же дежурный вопрос второму оппоненту.

– На право смерти!

И прямой совершенно бесстрашный взгляд глаза в глаза. Я вздрогнула. Вот уж поистине чьи стремления идут от чистого сердца!

– Ты знаешь, чем должен будешь заплатить за это право?

– Я уже заплатил и теперь жажду их смерти!

Вот теперь я по-настоящему испугалась. Помнится, Стефианир рассказывал мне, что одна из самых мощных энергий, которую может получить истинный вампир, – это энергия отторжения. Да-да, та самая энергия смерти, о которой с таким мстительным упоением сейчас говорит представитель клана Веерху. Чужая смерть, по своей сути, священна, и не каждый истинный вампир может принять ее колоссальную мощь без риска лишиться или разума, или уже собственной жизни. Хотя… не зря же этот неприятный тип просит право на момент нашей смерти. Жертвенные ритуалы значительно облегчают такие вещи, а если еще и сам бог помогает, то…

Судя по бессвязному нецензурному бормотанию за моей спиной, Вадим пришел примерно к такому же неутешительному выводу.

В галерее повисла еще более тягостная и жуткая, чем до этого тишина. Каждый из присутствующих затаив дыхание ждал вынесения окончательного приговора. Почему такие простые вещи, как убить кого-то или помиловать, решает приходящая из непроглядного мрака странная троица, пусть и наделенная невероятной мощью, я так до конца и не поняла, но не мной придуман этот мир, не мои правила. А вот жизнь – моя! И именно сейчас мне так не хотелось расставаться с ней в угоду горстке потомков легендарного графа Дракулы.

А «бледнолицый представитель» этих самых потомков тем временем обвел высокое клыкастое собрание своим фирменным ледяным взглядом и плавным легким движением поднялся с белоснежного кресла, которое тут же растаяло прямо в воздухе, словно его и не было. Безликие стражи продолжали изображать неподвижные статуи и жутко этим нервировали. Хоть бы пошевелились, а то стоят восковым караулом, как у мавзолея. Лик Справедливых жил, жив и будет жить… И атмосфера в зале самая подходящая, можно даже сказать мумифицированная.

– Стаи-и-их меис-с-с… – в полной тишине раздалось змеиное шипение, и тонкие бескровные губы коснулись моих легким равнодушным поцелуем. Поцелуем смерти.

Я даже не заметила, когда это исчадие тьмы приблизилось настолько близко. Страшные зрачки намертво приковали к себе мой взгляд, не давая возможности ни отвести взгляд, ни зажмуриться. Нос уловил еле ощутимый запах сырого дерева, такой бывает в лесу после проливного дождя.