Возвращение в Тооредаан - Егор Чекрыгин

По давней, еще имперской традиции, все вооруженные части в городе и окрестностям, подчинялись единому центру. Хотя со временем эта традиция и обросла множеством условностей, поправок и оговорок. Те же сотрудники БНБ, хотя формально и обязаны были выслушивать приказы местного воинского начальника, на деле, как правило, игнорировали его и отчитывались только перед собственным центром.

Однако, тем не менее, в любом городе Сатрапии, все наиболее важные государственные учреждения, были сосредоточенны в одном квартале, а то и в одном здании, если это был небольшой городок размером с Лоориг.

Так что оу Игиир Наугхо, раньше не имевший чести посещать этот населенный пункт Сатрапии, без каких‑либо колебаний отправился в центр городка, и выбрав наименее обшарпанное здание из всех стоящих на площади, смело двинулся к нему. Висящая возле дверей доска с гербом Сатрапии, подтвердила правильность его выбора. Что, однако, к возможному удивлению неосведомленного наблюдателя, лишь вырвало тягостный вздох из груди бравого офицера. — Увы, знаменитая мооскаавская бюрократия, вызывающая ужас и сердечный трепет еще у подданных Империи, после развала некогда великой державы отнюдь не пришла в упадок, но совсем даже наоборот — расцвела еще более пышными и колючими ветвями, прорваться сквозь которые было подвигом воистину достойным героев древности. И сейчас, бравому сотруднику Бюро, предстояло броситься с головой в эти заросли, прикрываясь лишь одной бумагой, выданной ему его непосредственным начальником, которую, кстати, особо светить было не желательно, из соображения секретности.

Поскольку кабинет местного резидента Бюро оказался закрыт — свой первый визит он нанес коменданту гарнизона — чиновнику, сжимавшему в своих могучих дланях бразды правления над всеми вооруженными отрядами города Лоорига. Хотя порученное десятнику задание, никоим образом не касалось сего высокого государственного мужа, сделать это было необходимо по целому ряду причин. И первая из них — легализация. Если он сам, как сотрудник БНБ, еще мог спокойно шляться по городу, поплевывая на претензии и вопросы городских стражников. То вот его подчиненные, коли он не выправит для них соответствующие документы, рисковали попасть во множество мелких, но от того еще более досадных неприятностей. Городок маленький, все друг друга знают, и каждое новое лицо невольно привлекает внимание. Так что каждый встречный патруль, будет почитать своим долгом выяснить, кто же это шляется по отданной под их охрану территории. А солдат, бесцельно бродящий по городу без соответствующих документов — это плевок в душу воинским порядкам и субординации. Так что документы нужны. А еще лучше — целый комплект документов, на все случаи жизни. Ну а во — вторых — так или иначе, но все равно придется налаживать связи с городскими головами. — Если затеял поиски иголки в стоге сена, то не мешает для начала поговорить с хозяином стога. Хотя бы для того, чтобы он не мешал поискам. А то ведь отдаленность городков подобных Лооригу от административный центров Сатрапии, весьма способствует развитию самодурства у чиновников их возглавляющих. Когда ближайшее начальство отрезано от тебя сотней верст безлюдных степей, не так сложно вообразить себя царем и богом, и начать вставлять палки в колеса другому чиновнику, посмевшему выполнять свой долг, не испросив на то высокого соизволения мелкого прыща на ровном месте.

Правда, как вскоре выяснил оу Игиир, — местный комендант к подобному типу начальников не принадлежал. Хотя…, пожалуй еще неизвестно что хуже — откровенное самодурство или преизбыточное гостеприимство? Оу Баар Гоор — уже довольно пожилой первый лейтенант пограничной стражи, занимавший кресло коменданта округа Лоориг, так обрадовался появлению в своем окружении нового лица, что никак не хотел отпускать от себя — «благородного и перспективного молодого человека». Поминутно рассыпаясь в любезностях и заваливая гостя кучей вопросов, не столько служебного, сколь светского характера, он весьма навязчиво пригласил того на обед, и столь многозначительно пообещал познакомить с семьей, что немедленно вызвал у проницательного сотрудника Бюро подозрение, в наличии у этого достойнейшего государственного мужа как минимум трех дочерей.

Увы, но даже добродушное расположение к нему высокого начальства, не смогло избавить оу Наугхо от прохождения через канцелярский ад, при выправке всех необходимых документов. Местные чиновники, впрочем, тоже были настроены к нему весьма доброжелательно, но — правила есть правила, да и ход дел в провинции, весьма располагает к неспешности и легкой рассеянности. Так что, вырваться из этого царства бумаг и печатей, оу Наугхо смог только спустя два часа — взъерошенный, раздраженный, и готовый в одиночку схватиться хоть с целой бандой лесовиков, лишь бы не видеть больше в жизни ни единого официального бланка, и не слышать очередную трепотню ни о чем, коию мающиеся от безделья канцелярские чиновники, почему‑то почитают за светскую беседу.

И только после всего этого, он наконец смог добраться в пенаты родного Бюро, и вздохнув с облегчением, приступить к своим непосредственным обязанностям.

Хееку Барс, стражник.

…Для меня это никогда не казалось чем‑то сложным, а вот другие удивляются….Ну допустим южане‑то еще понятно, они народ…, порченный. В смысле привыкли там у себя в городах жить ничего не видя, но ведь и из наших многие только языками цокают — «Как ты хорошо Хееку следы видишь!». А чего их, спрашивается не видеть — вот же они, на земле! Вы же тоже, коли вам пальцем укажешь, видите, чего же спрашивается, раньше не замечали?

Ну да это в степи или горах. Там ведь каждая сломанная веточка, каждая примятая травинка, словно бы кричит тебе — «Тут вот олень шел, а тут — человек», а в городе… Гнилое все‑таки это место — город. Сколько уж лет и сам в городе живу, а все не перестаю удивляться как тут все неправильно. И люди и вещи тут…, словно бы мельчают. Вон, у нас в предгорьях, коли человека встретил, так это же целое событие! Ты с ним и поговоришь по душам, и новости узнаешь, в дом свой пригласишь, …а может и войну начнешь. Но все равно — человек — это очень много и важно! Да что человек — там каждую малую птаху в лицо и по голосу различать учишься, а в городе…. А тут в городе — мимо тебя за день сотня человек пробежит, и вскоре ты с незнакомцами даже здороваться перестанешь, и внимание на них обращать.

А вещи? — Вот у нас в доме топор был. Так я ж про тот топор столько всего знал. И то что прадед мой его выменял на две медвежьи шкуры и бочонок меда. И что топор этот он родителям невесты, в числе других необходимых для женитьбы вещей показал, доказывая свою состоятельность как будущего мужа. И как потом дом для прабабки моей строил, и этим вот самым топором крышу рубил. И как дед потом, этим же вот топором, когда Хорьки из‑за хребта на наше селение набег устроили, двоих вражин зарубил. И как…. Да много историй я знал об одном только этом топоре. Да и не только топоре — почитай у каждой миски в доме, своя история была. Каждая царапинка на ней свою историю хранила, а вы говорите — «Как ты Хееку следы умудряешься видеть?». Коли с детства рос, понимая важность каждого скола на миске, каждой царапинки на топорище, или щербинки на лезвии ножа — следы‑то они что? — Следы они сами с тобой разговаривать начинают.