Институт благородных убийц (СИ) - Малахова Валерия "Валерия_Малахова"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Допустим, — в конце концов, ему видней, каковы здесь классные дамы. — Итак, вы не поверили. Что было дальше?
— Провёл обряд обнаружения демонического семени. Ничего не обнаружил — Зофья осталась девственницей, — но почувствовал некие… отголоски. Полез в справочники, нашёл обряд нахождения демонической ауры, и вот тут-то…
Брат Отмич прервался, глубоко вздохнул, явно пытаясь взять себя в руки. Я покивала. Ну да, представляю, что случилось. Свечи в храме потухли, занавеси чуть с карнизов не слетели, святых и пророков перекосило. Потом, конечно, всё вернулось на круги своя, но поначалу чистый брат должен был изрядно перепугаться.
— Я, конечно же, дал знать администрации… но от меня попросту отмахнулись! — выражение лица священника на миг закаменело, сквозь юношескую пухлощёкость проступил будущий святой отец, неистовый и грозный ревнитель веры. — Тогда я… скажем так, задействовал иные силы.
О, а вот и ответ на вопрос, что именно брат Отмич тут делает. Кумовство для представителей знатных родов придумали совсем не в здешней империи, оно было изобретено тогда, когда возник первый дворянин. Он наверняка покровительствовал второму. Или третьему, если со вторым враждовал. Брата Отмича направили туда, где он быстро сделает карьеру, прежде всего — духовную. Защитит какую-нибудь теософскую диссертацию, станет знаменитым в храмовых кругах. А что параллельно нужно девчонкам молебны служить — это пустяки, это даже неплохо: вдруг найдёт какую себе по душе?
— Жалею об одном, — вздохнул чистый брат, — что не сумел действовать быстрее. Может, Хальда и Талина бы в живых остались…
На сей раз я промолчала. Право же, мне неизвестно, как утешать хороших людей, искренне горюющих о том, что они сделали всё возможное, вот только этого не хватило. И я не знала, остались бы в живых две глупые девчонки или нет. Не умею заглядывать в параллельные вероятности, это к Тёмным девам, они живут на нижних ярусах бездны, к ним слетается всё недосказанное и недоделанное, а они плетут из этого паутины печали и сожалений.
— Спрашиваешь, что я знал о Зофье… Да практически ничего! Была молчалива, редко улыбалась, а когда я однажды всё-таки увидал на лице этой девушки улыбку, мне она показалась грустной. Это было незадолго до смерти Зофьи. Возможно, она предвидела свою гибель.
— Скорее, размышляла о прекрасном демоне и собственном несовершенстве, — буркнула я. — Незадолго до смерти она уже полностью была в его власти. Одна лишь бездна ведает, какие грёзы он ей навевал. А Хальда с Талиной перед смертью улыбались?
— Не знаю. Не уверен… Хальда на первых курсах много смеялась, классные дамы постоянно делали ей замечания, и она… исправилась.
Ага. Дорогой чистый брат, ты сам-то веришь в эту чушь насчёт исправления? Ой, вряд ли! Скорее, считаешь, что девчонку затюкали до полусмерти — и ты прав, ты абсолютно прав, и теперь горько сожалеешь, что не вмешался. А я не из тех, кто облегчит твои страдания. Усугубить — это всегда пожалуйста, но сочувствие и дружеское участие всё-таки совсем не по моей части.
— Талина тоже… исправилась? — я намеренно повторила интонацию собеседника, и брат Отмич прикусил губу. Затем неохотно ответил:
— Нет. Ей не было нужды исправляться. Тихая, послушная девушка. Достаточно скрытная. Одиночка — насколько я знаю, подруг у неё было мало.
Мужчины… Я едва удержалась, чтобы не скривиться. Ну разумеется, если девочка ходит одна, значит, это она любит одиночество, а не все вокруг стараются обходить её десятой дорогой — никому ведь не хочется нарваться на Аготу с компанией…
«Он не знает. Он из хорошего рода, у него всегда хватало друзей, откуда ему знать?»
«А ещё он чертовски ненаблюдателен, раз не знает. У парней, видишь ли, всё то же самое. В чём-то ещё и пожёстче».
«Он просто хочет видеть в людях добро!»
«И поэтому закрывает глаза на зло? Не лучшая стратегия».
— Что ж… — задумчиво произнесла я вслух. — Кажется, я узнала многое из того, что хотела. Спасибо вам, чистый брат.
— Хотел бы я помочь чем-то посущественней, — вздохнул брат Отмич. — Мне очень жаль, что пользы от меня в расследовании мало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Я усмехнулась:
— Ничего. Вы помогли.
Итак, Душехват напал на тихих, скромных девиц, старающихся держаться в тени. Ни одна из них не высовывалась, ни одна и подумать не посмела о том, чтобы попросить о помощи — а ведь в самом начале люди всегда чувствуют, что с ними творится беда! Верно, Талина?
Отвечать бедная девочка не желала, но потом всё-таки буркнула нечто малоразборчивое. По всей видимости, утвердительное. Конечно, я могла бы залезть в её память и без спросу, неторопливо разобрать все воспоминания по обрывку, по кусочку…
«Не надо. Это больно».
«Да, больно. Но придётся через это пройти. Нам ведь надо его поймать, понимаешь?»
Талина понимала. Просто… это и впрямь чертовски неприятно — разбираться, где ты допустила промах, стоивший жизни. Неприятно, болезненно, можно сказать, мучительно. Если бы я могла пожалеть Талину — я бы, наверное, это сделала.
«Я его не видела, — внезапно сообщила Талина. — Только чувствовала. Думала, это я так заболела, пошла в лазарет, а там надо мной лишь посмеялись. Сказали, раз нет температуры или других симптомов, значит, мне в больнице делать нечего».
Я на миг прикрыла глаза, пытаясь унять клокочущую ярость. Ей нечего делать в больнице, о, да! Сразу в морг, а ещё лучше — на стол некроманту, пусть-ка позабавится! Люди…
Что ж, значит, придётся отдельно выяснить, обращались ли в лазарет Зофья и Хальда. Если обращались, то когда именно. Но вряд ли мне расскажут.
Украсть документацию? Если она хранится не в каком-нибудь сейфе, то можно придумать подходящую болячку — я не Талина, уж мне-то известны симптомы многих болезней, а заодно и как их подделать. Попасть в лазарет, ночью покопаться в бумагах…
«Зачем ты всё время пытаешься совершить преступление? Пусть чистый брат спросит. Ему расскажут».
Я остановилась, тихонько охнула про себя. Ай да умница Талина, ай да дурёха я! И впрямь — раз священник так страстно желает быть полезным, почему бы не воспользоваться случаем?
Брат Отмич с радостью согласился помочь. Вина за умерших девиц грызла его так, что я на какое-то время даже заподозрила его в пособничестве Душехвату. Впрочем, тут же успокоилась, мысленно пожав плечами. Пора бы запомнить, что хорошие люди пытаются взять на себя ответственность за все грехи мира. Странно, что брат Отмич не винится в разжигании Отмаллийской войны. Когда она там случилась — за пятьсот лет до его рождения, за шестьсот?
— Вы там, если что, надавите на врачей, — посоветовала я. — Расскажите о связях вашей семьи, о том, что случается с нелояльными…
— Совет демона… — устало вздохнул священник. — Что ж, если другое не поможет…
Я хмыкнула и не стала спорить. Попрощалась, пошла к двери. Уже на пороге меня остановил голос брата Отмича:
— Госпожа… простите, не знаю вашего имени…
— У грязи нет имени. Чего вы хотели?
— Вы так спокойно ведёте себя в храме. Вам… здесь комфортно?
Я развернулась и подарила ему кривоватую улыбку:
— Да, мне здесь комфортно. Если бы вы пригласили меня туда, где молитесь сами — наверное, я не смогла бы пробыть там долго. А это… это всего лишь место, где множество людей занимается своими делами. Некоторые молятся, другие же…
Ещё раз усмехнувшись при виде оторопелой физиономии священника, я дёрнула за ручку, распахнула створку ворот и покинула храм.
Глава 3. Размышление
На завтрак я, само собой, не успевала категорически. Не то чтобы после вкусного пирога меня это особо беспокоило, но вот Лоису — очень даже. Так что когда я влетела в комнату, чтобы подхватить собранную со вчерашнего дня сумку, верная подруга уже ждала меня с булкой наперевес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Вот, — сияя законной гордостью, сообщила она. — Эрья Милада не заметила. Съешь после первого урока.
Мне оставалось лишь поблагодарить, взять булку и запихать её поглубже под учебники.
