Охота на Сталина - Вячеслав Хватов

Но окончательно он вышел из себя, когда Малютина начала копаться в его прошлом и его родословной. Ага, слышали. Все проблемы родом из детства. Кто ваш папа? Кто ваша мама?

Ну не знает он ничего об отце. Ну и что? Причем тут его ночные кошмары? Она бы еще об астральной связи с потусторонним миром начала бормотать, или перевернула бы остатки кофе на блюдечко. Хиромантка хренова.

Стоп! А что, если действительно к профессиональной ведунье какой сходить? Начнешь тут верить во всякую хрень после всего этого. Может, сглазил кто его? Или порчу навел? Или еще что-то в этом роде.

У входа в ресторан скопилась целая очередь из клиентов, проходящих фейс-контроль.

Ну и денек. Мало того, что именно сегодня, закончив копаться в архивах Рутковского, он окончательно понял, что использовать их, для того, чтобы документально подтвердить всю эту паранойю Сталина с покушениями, не удастся. Наоборот. Эти документы подтверждали как раз то, что покушения и попытки покушений имели место быть. Тупик, твою мать. А это значит, что все надо начинать сначала. Да еще этот Михаил Сайгин, со своими «Мифами о Сталине». Где он только материал берет?

И главное, перед обедом зашел сам Главред и, швырнув на стол журнал со статьей этого Сайгина, буркнул, — учись.

Бенедиктинский достал пачку сигарет и, в ожидании своей очереди, закурил и уставился на экран одного из телевизоров, стоящих в витрине магазина по соседству.

Впрочем, во всех телевизорах показывали одно и тоже — спецрепортаж РТР. Молоденькая корреспондентка, то и дело, поправляя свою прическу, бодренько лепетала что-то о рассекреченных архивах и великих тайнах советской эпохи.

Алексей прислушался.

— А теперь обратимся к очевидице этого покушения. Марфа Ильинишна, Марфа Ильинишна, — закричала смазливая корреспондентка, — расскажите, что вы видели.

— Ась, — совсем древняя старуха приложила ладонь к уху.

— Расскажите, что вы помните о покушении.

— О каком покушении?

— На Сталина.

— Свят, свят, свят.

— Ну вспомните, вы же только что мне рассказывали, как идете вы домой с рабкрина, а в подъезде…

— Не с рабкрина, а с рабфака, милая. И не домой, а к подружке. Драмкружок у нее дома был. Спектакли мы там ставили. Знаете, Горького, Чехова… Помните это: — «Ах, отчего люди не летают…»

— Марфа Ильинична, и кого вы встретили в подъезде?

— Да никого мы не встретили. Просто наверх мимо нас несколько мильцонеров прошмыгнули. Ну, мы с Зинкой девчонки любопытные были, хулиганистые. Бывало, пойдут мальчишки купаться голышом, а мы…

— Марфа Ильинишна, не будем отвлекаться.

— Увлекаться? Не-е, мы мальчиками тогда еще не увлекались. Куда там. Нам ведь тогда еще о пятнадцать было. Это теперь уже в двенадцать в подоле приносят, а мы не-е… Только крапивы мальчишкам в брошенные трусы насуем…

— Марфа Ильинишна, прошмыгнули милиционеры наверх, а дальше?

— А дальше, мы за ними. Поднялись, значит, заглянули на чердак, а там мильцонеры мужику руки крутят, а рядом, значит, ружжо с понзорной трубой валяется.

— Снайперское?

— А что, если семьдесят лет прошло, сразу и старперское? Эх молодежь. Сейчас тоже такие ружия делают, с понзорной трубой. Я в кино одном видела. Смерть кильора называется. Там еще этот кильор — такой бугай с небритой рожей… ну ты подумай…

— Марфа Ильинишна, ну скрутили милиционеры этого мужика, а дальше?

— А что дальше? Ну, спустились мы к Зинке, а у нее, надо сказать, все окна на улицу выходят. Так вот, села я за пианину, чтобы Чехова этого сыграть, значит….

— Марфа Ильинична…

— Ну да, я и говорю, села я за пианину, гляжу в окно, а на улице полно народу. Все радуются, руками машут и кричат «Сталин, Сталин!» И едет такая большая черная машина, а вокруг ишо пяток помельчеею. Значит, мужик-то тот — кильором был, по-нынешнему. Сталина хотел убить. Только дурак он был.

— Почему?

— Потому что Сталин хитрый был. Не было его в той машине. И никто никогда не знал, где он на самом деле поедет.

После этих слов пошла рекламная перебивка.

Идиоты! Гонятся за модой на прямой эфир. Цирк устроили. Не могли отредактировать нормально. А все-таки интересно, где они откопали эту старушенцию? Да. Все дело в бабле. Говорил я Главреду, без серьезных вложений сейчас нормального журналистского расследования не проведешь.

— Вы будете входить? — охранник, поигрывая портативным металлоискателем, посмотрел на него.

Сергей Владимирович Костылев был из той породы людей, что дорожат каждой минутой своего драгоценного времени, чего не скажешь о времени чужом. Его поразительное чутье на всякого рода непредвиденные обстоятельства позволило ему появиться в «Тверской заставе» ровно в тот момент, когда пробка у входа в ресторан уже рассосалась. А может, этим чутьем обладали все бывшие чекисты? Кто их знает.

— Смотрите, Алексей, я выполняю за вас вашу работу, — Котылев положил на тисненую скатерть обьемистую папку.

Бенедиктинский отодвинул стакан с минералкой подальше от документов и принялся изучать рельефные узоры, украшающие не только скатерть, но и занавески, салфетки и даже тарелки.

— Не дергайся, Алексей, с гонорара не сминусую. Я всегда привык ставить перед собой цель, а потом добиваться ее, невзирая на любые препятствия. А штука грина — разве это препятствие? Да я бы за эту папку и десятки не пожалел бы.

Ничего себе. Мужик крут. — Бенедиктинский хлебнул «Геленжика».

— Открывай, открывай, не скромничай. Вижу, что тебе не терпится. Поужинаем чуть позже.

Алексей зашуршал бумагой, а Костылев откинулся на спинку стула, обитую красным бархатом, и сунул в рот кубинскую сигару. К нему тут же подскочил официант и услужливо щелкнул зажигалкой.

— Не надо, — поморщился Сергей Владимирович и пояснил Алексею. — Я уже лет десять, как бросил курить, а это что-то вроде соски, — Костылев засмеялся.

«Большой прыжок»? — Бенедиктинский продолжал листать документы.

— Да. Мне сразу вспомнился «Тегеран-43». Ален Делон, Косталевский, Белохвостикова. Хорошее кино. Немного наивное, но хорошее. А по Смоленску и Ржеву тебе придется шевелиться самому. Бакшиш и наводку я тебе дам, но дальше сам, сам…

Окрестности Усть-Илимского лагеря СФОР для перемещенных лиц Центрального Южно-Сибирского административного округа. 05.04.1958 г.

Утро обещало быть ясным, а это значит, что вскорости рыхлый, местами уже начинающий чернеть, снег прихватит морозец и идти по лесу станет еще сложнее. Тяжелым офицерским хромовым сапогам, достаточно нахлебавшимся снега, придется как носу ледокола «Ленин» вспарывать вмиг образовавшуюся ледяную корку.

Сколько он уже отмахал? Десять километров? Двадцать? В тайге этого точно никогда не скажешь. Недаром охотники меряют расстояния днями. Как там? От забора до обеда…

Волков решил устроить небольшой привал. И как только звук его собственного тяжелого дыхания перестал заглушать все остальные звуки, он обратил внимание на странное стрекотание, доносящееся со стороны восходящего солнца. Так стрекотал гидроплан, который Волкову довелось лицезреть на Волге, на учениях, проводившихся на командирских курсах каждое лето. В тридцать шестом они учились форсировать водные преграды.

Из-за верхушек деревьев вынырнул необычный летательный аппарат. Гигантская стальная стрекоза, описав круг, зависла над склоном сопки, свободном от сосен. Из невиданного чудовища в снег посыпались солдаты в черных, смешных, напоминающих бабские кепках и белоснежных маскхалатах.

Сергей подхватил сидор и карабин и кинулся в сторону леса. Когда он достиг опушки, первые пули попробовали на прочность наст метрах в десяти от него. Упав за ближайший ствол, Волков зубами стащил рукавицу с правой руки.

Твою мать. Кто это такие? Что за аппарат? Не аэроплан и не дирижабль.

Стрекоза, тем временем, набрала высоту и, описав круг, зависла у опушки. Волков перевернулся на спину, разрядил в серебристое брюхо весь магазин и, выбросив, ставший бесполезным Томпсон, перекатился за соседнее дерево.

Пули ложились все ближе. Американские карабины М1 и его модифицированный брат М2, из которого возможно вести автоматический огонь, на поверку оказались бестолковыми и капризными дрынами, не отличающимися ни надежностью, ни точностью. Особенно М2. Уже третья пуля во время автоматического огня уходила на десять метров в сторону, и стрелять из него очередями можно было, только установив карабин на сошки. В Южно-Сибирский экспидиционный корпус М2 поставляли даже со специально заклиненным переводчиком огня, дабы бравые американские рейнджеры на разбазаривали боеприпасы почем зря. Так что Волкову повезло, что какой-нибудь вороватый интендант от куда-нибудь из Оклахомы ловко манипулируя вверенной ему казной, лишил возможности охотившихся на него людей пострелять из новенькой винтовки М14, штампующейся в штатах ускоренными темпами. Но и так ему приходилось несладко. Преследователи брали Сергея в клещи. По тому, как они двигались, было заметно, что эта группа получила не двусмысленный приказ, взять беглеца живым. Иначе вон та грохочущая почти у него над головой штука быстро превратила бы ничем не защищенную цель в кусок мяса, нафаршированный свинцом.