Фредерик Жолио-Кюри - Марианна Шаскольская

Двое, трое суток почти без перерывов и без сна, пока есть пациенты. Затем, упаковав оборудование, она возвращается в Париж.

Но это не все. Скоро она появляется снова. Откуда достала она еще один рентгеновский аппарат? Она приехала, чтобы установить его в этом госпитале и проверить, как справится с ним обученный ею техник.

И снова фронтовые дороги…

Так Мария Кюри организовала и оборудовала две сотни рентгеновских кабинетов.

Первым помощником и здесь стала Ирен. Сначала она ездила с матерью, помогая ей устанавливать аппаратуру, но вскоре стала работать самостоятельно и, так же как мать, бороздила фронтовые дороги в «малютке Кюри», став и шофером, и техником, и медиком. Она работала рентгенологом в походных лабораториях, в прифронтовых госпиталях, помогала оборудовать рентгеновские кабинеты, принимала раненых, учила врачей.

Нескончаемый поток измученных, страдающих, изувеченных людей проходил через рентгеновские пункты. В сердце девушки, едва достигшей семнадцати лет, росло гневное возмущение против преступников, затеявших мировую бойню.

Чем больше рентгеновских аппаратов удавалось достать и снарядить для армии, тем острее ощущался недостаток квалифицированного персонала. Тогда мадам Кюри организовала в своей лаборатории в Париже школу техников-рентгенологов. Лаборатория не может принять многих? Ну что ж, значит, будем пропускать их группами по пятнадцать человек. Кто будет руководить? Она сама, Ирен, их ближайшие сотрудницы.

Курсы подготовили сто пятьдесят квалифицированных рентгенологов. Ирен руководила практическими занятиями. Одновременно девушка училась. Она закончила среднее образование и поступила в Сорбонну. Частые поездки отвлекали ее, но она не бросала занятий, сдавала экзамены.

В конце войны, когда понемногу затеплилась жизнь в Институте радия, Ирен была зачислена препаратором в лабораторию Кюри.

Пушечный салют возвестил о заключении перемирия. Мадам Кюри смогла вернуться в свою лабораторию. Она не бросила военную медицину, а постепенно передала начатое дело биологическому отделению Института радия. Школа рентгенологов работала еще два года. Опыт военных лет Мария Кюри обобщила в книге «Радиология и война», где писала, что применение рентгеновых лучей и радиотерапия «должны вселить в нас еще большее доверие к бескорыстным исследованиям и усилить наше восхищение и преклонение перед наукой».

Снова ожили рабочие комнаты лаборатории Кюри. Вернулись старые работники — увы, не все! Многие погибли на фронте. Появляются новые сотрудники и ученики, возобновляются исследования, прерванные войной.

Мария Кюри тщательно подбирала состав Института радия, сама руководила работой каждого из сотрудников. Число физиков и химиков возросло уже до четырех десятков. Вместе с ней работали самые близкие помощники: всегда бодрый и оживленный, талантливый физик Фернан Хольвек и начинающий научный работник Ирен Кюри. Руководителем работ стал физик Жан Перрен. Живое участие в работе института принимал профессор Ланжевен.

Появились ученики и из-за границы. Мария Кюри считала, что, принимая учеников из-за рубежа, она способствует подъему национального престижа Франции и развитию изучения радиоактивности во всем мире. Бывали времена, когда в лаборатории Кюри одновременно работали гости из шестнадцати разных стран, а всего через нее прошли представители двадцати пяти стран. Были здесь и ученые из Советской России: в течение двух лет в Институте радия работал Дмитрий Владимирович Скобельцын, ныне известный академик, директор Физического института Академии наук СССР.

В Институте радия создавалась и росла научная школа, оказавшая большое влияние на развитие науки. Институт растет и ширится. Мария Кюри добивается новых кредитов, достает необходимые материалы, руководит работами, устанавливает научные связи с заграницей. Под руководством Марии Кюри Институт радия становится мировым центром по исследованию радиоактивности.

Вскоре после конца войны профессор Кюри возобновила чтение лекций в Сорбонне. Все с той же неутомимой энергией она заботилась о расширении преподавания учения о радиоактивности, об увеличении фонда стипендий для неимущих учащихся. Благодаря ее организаторскому таланту в 1920 году был создан «фонд Кюри», из которого платились стипендии молодым исследователям радиоактивности.

Обязанности директора отнимают у Марии Кюри много времени. Тем не менее она никогда не прекращает свою исследовательскую работу. Она никому не доверяет изготовление препаратов, сама производит измерения и вычисления, исписывая аккуратным почерком страницы лабораторного дневника.

В совершенстве владея пятью языками, она прекрасно знает литературу и требует того же от учеников.

Марии Кюри всегда хотелось, чтобы Институт радия был не только ведущим научно-исследовательским центром, «достойным памятником Пьеру Кюри», но и местом приятным для работы. Еще во время строительства ее первой заботой было насадить деревья вокруг здания и на маленьком участке, отделяющем лабораторию Кюри от лаборатории Пастера. Теперь в этом тенистом садике происходят все обсуждения, встречи и приемы. Мария Кюри выходит из своего кабинета и, опираясь на балюстраду террасы, принимает живое участие в разговоре.

Защиту диссертаций — а из стен лаборатории Кюри выходят ежегодно десятки законченных диссертаций — празднуют обычно тоже в саду. Под липами устанавливают тогда столы, сервированные химической посудой и фотографическими кюветами.

А если погода не располагает к беседам под липами, то случайно возникшие обсуждения и жаркие споры нередко собирают сотрудников у самого выхода из института. Почему-то всем полюбился узкий проход внизу, у лестницы. И часто бывает, что сама мадам Кюри, уютно присев на ступеньках, азартно вступает в спор, а молодежь располагается вокруг, кто на ступеньках, кто на перилах, кто стоя. Есть о чем поспорить!

Наука о радиоактивности переживала в это время новый подъем после застоя военных лет.

В эпоху открытия радия, на рубеже двух веков и в первые годы XX века, представления об атомах были еще очень смутными. Именно исследование радиоактивного распада в основном дало ключ к разгадке строения атома. К моменту начала первой мировой войны в итоге большой работы ученых Франции, Англии и других стран вырисовалась подтверждаемая опытом теория: атом состоит из положительно заряженного ядра и электронов. Заряд ядра равен атомному номеру в таблице Менделеева.

Кюри наметили, Резерфорд и другие продолжили и доказали: радиоактивность — это распад атомного ядра. Самопроизвольно, без каких бы то ни было внешних причин ядро взрывается, из него вылетает альфа-частица (ядро атома гелия) или бета-частица (электрон), и одновременно излучаются электромагнитные волны — гамма-лучи. Меняется заряд ядра — возникает новый химический элемент. Почему распадается именно этот, а не другой атом? Это неизвестно и поныне.