Старые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И ее детей?
Джакомо забавно сморщил нос.
– Вряд ли. Кати, ты приглядись к Мие. Малышка хоть и похожа на мать, но весьма и весьма неглупа. Даже и не знаю, в кого такое чудо уродилось, братец мой тоже умом не отличался…
– В дядюшку? – невинно поддразнила мужа Кати.
Джакомо только фыркнул.
– Кати, дорогая, выбирая между тобой и Фьорой, я бы всегда выбрал тебя. Только тебя. Поверь, внешность – не главное. Та же оспа может изуродовать дану Феретти так, что от нее кони шарахаться будут. А твое доброе сердце и светлая душа – они всегда при тебе.
И поцеловал супруге руку.
Нежно так, ласково…
Катарина покраснела.
– Жако, конечно, девочка в тебя. Весь ум, отпущенный семье Феретти, ты унес с собой. И я так рада, что мой отец согласился на твое предложение…
– И я рад, – признался Джакомо.
И ведь не лгал, подлец.
Жену он взял по расчету. А деньги – по чистой и нежной любви.
– Так вот, дорогая, приглядись к Мие. Она действительно неглупа и свою выгоду может понять. А среди торговых партнеров твоего отца наверняка найдется кто-то… молодая жена, дана, из приличной семьи, красивая, умненькая… бесприданница? Бывает и такое. Но если она вторая-третья по счету, какая разница? Наверняка ты знаешь нескольких достойных вдовцов.
– Пойдет ли дана за ньора?
– Фьора упоминала, что Мия еще не стала девушкой. Так что год у тебя есть. Посмотри, подумай, но мне кажется, что монастырь или место приживалки при племянниках ей будут не по вкусу. А если не супруга, так любовница… о, Кати, прошу тебя! Я знаю, что дамы в курсе многих событий, происходящих в Эвроне. Ты же умничка и понимаешь, что любые обстоятельства надо обернуть нам на пользу. В идеале – нам и семье Лаццо.
Катарина кивнула.
Муж был прав, как и всегда. Что ж…
– Хорошо, Жако. Я поговорю с подругами и пригляжусь к девочке. А младшие?
– Пока – глина. Лепи что пожелаешь. Чистый лист.
Катарина задумчиво повертела в руках четки.
– Но при правильном воспитании пользу может принести каждый. Жако, ты меня убедил. Я пригляжусь к девочкам, обещаю.
– Кати, родная, я всегда в тебя верил.
– Я пойду спать, – поднялась из-за стола ньора. – Завтра будет тяжелый день.
Джакомо тоже встал.
– Дорогая, я умоляю простить меня… я с дороги и безумно устал. Но если ты разрешишь мне прийти сегодня… хотя бы спать с тобой рядом. Я так люблю обнимать тебя, и знать, что ты со мной, слушать твое дыхание, чувствовать твой аромат…
Катарина покраснела.
– Я буду счастлива, Жако.
И быстро ушла к себе.
Джакомо улыбнулся ей вслед и вернулся к столу. Да, в юности он сделал верный выбор. Бабами очень легко управлять, зная, как они устроены. Если бы он сказал, что устал и в ближайшие два-три дня ни на что не способен, супруга могла бы обидеться.
А поменяй формулировку? И Кати счастлива.
Ей надо быть спокойной и счастливой, потому что иметь дело с эданной Феретти – это жуть жуткая, незабываемая. Вот ведь…
И у братца ума было что в пустом шлеме, и у его супруги так же… убил бы! Действительно интересно, в кого у них старшая девчонка пошла?
Страшное сочетание, умница и красавица, мужчины в очередь выстроятся, чтобы ее только увидеть. И этим тоже можно будет поторговать…
Что-то получить, где-то выиграть… он еще с Фредо Лаццо поговорит, вот уж кто умен, так это тесть. Конечно, поделиться чем-то придется, но это уже мелочи. Главное, самому Джакомо почти ничего и делать не придется. А это хорошо, это очень хорошо.
* * *Мия проснулась утром с ощущением чего-то неправильного.
Неприятного…
Внизу живота болело, тянуло, она ощущала себя разбитой и измученной…
Что происходит? Что с ней такое? Она заболела?
Девочка откинула одеяло, собираясь выбраться из кровати, и с ужасом уставилась на пятно крови.
Она поранилась?
Но… когда?! И чем? И… и как?! Где рана?
Может, через пару минут она бы и сообразила, но дверь в комнату стукнула. Вошла мама.
Очаровательная, как и всегда, серое платье только подчеркивает блеск золотых волос…
– Мия, уже почти вечер. Все давно проснулись, мы начали за тебя беспокоиться…
Взгляд Фьоры упал на простыню.
– Ах вот оно что? Ты стала девушкой…
Теперь Мия и сама сообразила. Но… неприятно же!
И живот болит!
– Мама, это всегда так?
Фьора сморщила носик.
– Да, дорогая. Всегда.
– Больно…
– Я понимаю, Миечка. Сейчас я прикажу служанке принести тебе все необходимое и помогу в первый раз.
Мия кивнула с благодарностью.
Фьора, конечно, своеобразный человек. Но здесь и сейчас весы качнулись в сторону Мии. И это радовало. Эданна Феретти отдала приказания, потом вернулась к дочери и приобняла ее.
Мия благодарно ткнулась лицом ей в подмышку.
– Мамочка…
– Все хорошо, Миечка. Это со всеми бывает, это случается. Рано или поздно все девочки становятся девушками…
Служанка принесла специальный передник и что-то еще, положила на стул и вышла вон. Фьора продолжала уговаривать дочь:
– Неприятно, конечно, но зато теперь ты можешь выйти замуж, можешь рожать детей…
– Не хочу, – фыркнула Мия.
– Рано или поздно захочешь. Пойдем, я покажу тебе, как это надевается…
Фьора уже успела встать, выпить горячего отвара из лепестков роз с булочками, поболтать о том о сем с ньорой Катариной и найти ее пусть страшной, но полезной.
А почему нет?
С ней вполне можно сходить в церковь.
С ней можно нанести даже некоторые визиты. Это дане не подобает разъезжать где захочется, но для вдов правила другие. Тем более в Эвроне.
А еще… рядом с ньорой Катариной Фьора будет сиять, словно солнце. Она и так очаровательна, а будет вообще великолепна!
М-да…
Только Мия…
Фьора не была слепой и отлично видела, что дочь превосходит ее во всем. Ум, внешность, характер… Если Фьора появится рядом с Катариной, она будет королевой. Если Фьора появится рядом с Мией, все восхищенные взоры достанутся дочери. Увы, это приходится принимать. Мия молода и очаровательна, ей всего двенадцать лет. Фьоре уже двадцать семь… какое ужасное число!
– Ой!
Задумавшись, Фьора слишком сильно дернула завязки передника. Специального, кожаного, который надевался под юбку и призван был беречь ее от пятен крови – мало ли что?
Мия вскрикнула от неожиданности.
И в эту секунду Фьора заметила…
Лицо девочки словно бы поменялось. На долю секунды черты Мии стали более размытыми, словно смазанными, маленький носик раздался вширь, глаза стали вовсе уж огромными, расползся рот…
– МИЯ!!!
– Мама?
Девочка испугалась выражения лица Фьоры. Серьезно испугалась. Никогда на ее памяти мать так не выглядела.
Бледная, с мгновенно выцветшим румянцем и словно бы провалившимися глазами…
– Мама, что-то не так?!
Не так?!
Не так было все! Потому что от испуга поменяли цвет и волосы Мии… были светлыми, как у Фьоры, а стали вдруг ярко-рыжими…
Каким чудом женщина взяла себя в руки?
Как не закричала, не забилась в истерике… впрочем, такое случается даже у самых отъявленных трусих: в какую-то секунду разум берет вверх над чувствами.
А может, горло перехватило.
Но
