Дресс-код вдохновения - Ирада Вовненко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Буоно сейро, сеньоры, – улыбался он безукоризненно белыми зубами и с приветливостью в каждом жесте, свойственной итальянцам. Это как национальная черта, объясняемая менталитетом. Хотя мало кто может объяснить значение этого слова. У русских эта тоска в глазах, правда, непонятно, по кому или чему? У французов снобизм, сочетающийся с манией превосходства. А у итальянцев те жизнерадостность и легкость, которым все завидуют, как нежно-розовому румянцу на лице юной девы. Всем нравится и всех раздражает.
– Ну, вот оно, Виореджо! – сказал Максим. – Неплохо, правда?
Было видно, что он хотел произвести на Юлию впечатление, хотел, чтобы ей понравилось. Ведь он так много рассказывал об Италии и теперь откроет эту страну для нее.
Все казалось нереальным. И освещенные великолепные здания, и улыбающиеся итальянцы, и то, что Максим рядом и можно нежно целовать его в лифте, забыв про опасения быть замеченной. Юлия громко рассмеялась и ущипнула Максима за плечо.
Он поцеловал ее в коридоре, расстегивая блузку.
Она не думала ни о ком, сконцентрировавшись на желании обладать этим мужчиной.
До кровати они так и не добрались. Он прижал ее к стене, быстро расстегивая джинсы. Оба дрожали от страсти и нетерпения. До встречи с Максимом Юлия и не подозревала, что желание обладать мужчиной может быть таким сильным, причиняющим физическую боль… Как будто внутри концентрируются все твои эмоции, все твои такие разные и непохожие лица, размазанные жесты. Вырастают в большой солнечный кокон, которому необходимо прорваться во чтобы то ни стало наружу, иначе ты просто сгоришь, как листок бумаги, охваченный пламенем.
Они не виделись две недели, и от нетерпения все оказалось каким-то скомканным. А может быть, они просто слишком сильно хотели друг друга.
Впервые они спали вместе. Было уютно, Максим нежно поглаживал ее по спине.
Когда-то мама сказала Юлии, что есть две самые интимные вещи в отношениях с мужчиной, «и это вовсе не тогда, когда он обладает тобой, деточка», – при этом она озорно подмигивала.
«Юленька, мужчина становится близким, когда тебе приятно с ним есть, ведь то, как он пережевывает кусок мяса, важнее любой исповеди. Если тебя это не раздражает и даже хочется покормить его с ложечки, это уже много значит!.. Принятие пищи – очень интимная вещь».
Вторым по важности фактором в доводе мамы была совместная ночь в одной кровати.
«Если тебе хочется заснуть у него на плече, а на утро ты не вздрагиваешь от ужаса, а нежно смотришь на его расплывшуюся физиономию и с восторгом вдыхаешь неприятный запах изо рта, значит, ты попала, детка, и рядом с тобой тот, кто тебе нужен».
Юлия улыбнулась, вспомнив слова мамы, и закрыла глаза.
Солнце проглядывало сквозь щели в темных шторах на окнах. В коридоре кто-то шумел пылесосом и громко разговаривал по-итальянски.
Она повернулась к Максиму. Он ласково смотрел на нее. Юлия почувствовала, как желание снова пробуждается в ней, раскрашивая ее нежные щеки в ярко-алый цвет, ей казалось, что она вдыхает не просто воздух, смесь газов с преобладанием азота, а райскую амброзию, и глазам ее вот-вот откроются божьи чудеса, одно за другим, стоит немного подождать. Юлия улыбнулась и представила, как этот великолепный мужчина сейчас положит свою сильную руку на ее упругую грудь и все самые великие истины снова потеряют свое значение…
Но ей не хотелось показывать этого. Максим нежно притянул ее к себе.
«Неужели так может быть всегда?» – Она не сказала этого. Просто подумала про себя.
Словно угадав, он неожиданно произнес:
– Я не знаю, что будет дальше, и никто не знает, но пока все, что я делаю, делаю совершенно искренне.
Мир вокруг снова вспенился разноцветными бурными реками и тысячами маленьких резвых ручейков, смело струящихся по сухой земле, и разноцветная радуга обвила ее гибкое, послушное тело.
– А ты, вообще, представляешь, что мы наделали? Мы же просто сбежали от всех. Понимаешь? – Он улыбался уголками глаз.
Ей не хотелось думать. Не хотелось переходить к серьезным разговорам. Только не сейчас. Ну почему нельзя просто жить настоящим, выключив все мысли, связанные с будущим?
Юлия вспомнила о дочери. Вспомнила, как трогательно и доверчиво смотрит она по утрам. И спрашивает с улыбкой: «Мамочка, ну, ты любишь меня?» «Конечно, дорогая, – отвечает Юлия и добавляет: – Ты же у меня принцесса».
– Макс, а как ты думаешь, то, что между нами, любовь или страсть? – Ее лицо стало серьезным. Она отстранилась от него и отвела глаза.
– А разве возможно одно без другого? По-моему, любовь возникает из страсти или страсть из любви. Разве нет?
Иногда ей казалось, что только он может найти правильные ответы на все вопросы и объяснить все простыми словами. Ведь все обычно пытаются все усложнить.
Вот главное… Ей было просто с ним, такая непростая простота. За свою жизнь Юлия устала от бесконечных сложностей, воспитательных речей отца. От жизни, так понятной социуму. Прекрасная дочь, лучшая студентка в университете, просиживающая часами в публичной библиотеке. Прекрасная жена, прекрасная мать… И еще много чего. С Максимом она наконец-то была просто собой – взбалмошной, сумасшедшей.
А может быть, она так ждала его, чтобы стать такой. Позволить себе любить его, не думать о мироздании и, что самое главное, сбросить весь этот груз ответственности и серьезности.
Юлия улыбнулась и тихо, почти неслышно сказала:
– Я люблю тебя…
* * *Егор. Июнь. Corporate Casual
Отправитель:
957 32 32
16 июня 10.06
«Егор, деньги перевел. Факсом платежка».
Отправитель:
957 12 21
16 июня 10.06
«Отлично!»
Люди в сущности своей в точности как книги – попадаются толстые тома с потрепанным переплетом и замусоленными желтоватыми страницами, испещренными мелкими буковками; есть томики в мягких обложках с какой-нибудь нелепой картинкой и аннотацией, не совпадающей с содержанием; или еще такие есть – с виду красиво оформленные, и страниц не так уж мало, но содержания практически нет, потому что шрифт просто огромный, будто бы из одних кричащих заглавных букв состоящий, и половина текста заменена иллюстрациями, красочными, четкими, но какими-то глуповатыми.
Конечно, его жена Людмила не казалась книжкой с заглавными буквами, хотя и была очень красива и добра. Как правило, именно так ее характеризовали: красивая и добрая, и это было правдой. Людмила была настоящей красавицей. Они познакомились с Егором в выпускном классе школы, отец Людмилы приехал в деревню Хлупово заведовать новой мото-транспортной станцией. В свои семнадцать лет Егор думал остолбенело – какая красивая девочка, прямо как Мадонна. Так ее и называл всегда, ей очень шло.
