Развод. Игра на выживание - Коваль Лина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ложусь на спину и безучастно смотрю в потолок.
Усталость словно одеялом накрывает тело. Мне опять непреодолимо хочется спать.
А еще помыться.
Постоянно хочется помыться. Раз от раза я тру свое тело мочалкой до противной красноты и жжения. Самые нежные участки кожи на груди, на бедрах уже давно в легких, еле заметных ссадинах, но желание помыться никуда не уходит.
– Подумайте над этим, Яна, – выговаривает Олег Александрович вставая.
– Хорошо, – произношу, укладываясь набок.
Поджимаю ноги к животу и прикрываю тяжелые веки.
Ночные события почти двухнедельной давности не вспоминаю. Зачем снова и снова проходить всё это?!
Папа приехал где-то спустя минут сорок, после моего звонка ему. Сорок самых длинных в моей жизни минут, которые даже сейчас сложно забыть. Все это время я бежала босиком по проселочной дороге. Старалась не светить телефоном, чтобы батарея, не дай бог, не умерла, и отец смог отследить меня по геолокации.
Помню яркие огни вдалеке. Помню, как бешено рыдала, когда увидела родное лицо.
Дальше пустота.
Блок.
Первую неделю практически не вставала. Ступни обрабатывали два раза в день. Наталья, медсестра лет пятидесяти, всё время причитала, что как удачно останутся шрамы. Если не задирать ноги, лёжа на пляже, то и не заметит никто.
Удачно…
Я бы посмеялась… если бы могла.
Когда открываю глаза, вижу перед собой маму.
– Привет, Ян, – говорит она, неловко улыбаясь.
– Привет. С кем дети? – спрашиваю хрипло.
Поднимаюсь с постели и мажу быстрым взглядом по закрытой двери санузла.
– Мы няню взяли. Так повезло, представляешь? Бывшая воспитательница на пенсии. Идеальные рекомендации, высшее образование. Очень приятная женщина. Галина Семеновна тебе понравится.
– Ясно, – киваю.
– Вчера Оля приезжали. Представляешь, она грант для отца выиграла. Какая-то федеральная программа для крупного бизнеса, сама сделала видеопрезентацию, сметы. Всё сама. Деньги бешеные, папа в восторге…
Мама продолжает щебетать, а я снова приближаюсь к окну. Ветер играет с белым пакетом на асфальте. Наверное, кто-то из посетителей выкинул в урну, но легкий целлофан удуло.
– Мам, – перебиваю тихо.
– Что? – резко останавливается она, неуклюже поправляет волосы.
– Он… звонил?
В палате создается противный вакуум. Почти такой же, как внутри.
– Нет, – мама недовольно поджимает губы и быстро отворачивается.
Равнодушно киваю, прикладываясь лбом к холодному стеклу.
Скоро осень наступит. Маша пойдет в школу. Второй класс. Надо купить ей новое пальто, обязательно. Прошлогоднее еще в мае было маловато.
– Вера звонила, – говорит мама весело. – И Света. Требуют сдать твое местонахождение. Особенно Вера ругалась. Даже приезжала вчера.
– Дай ей адрес, пожалуйста, – прошу и снова нацеливаюсь на санузел.
Кожа чешется и горит просто нестерпимо.
– А Свете?
– Свете не надо. Не хочу никого видеть…
Глава 14. Яна.
На следующий день ко мне приезжает Оля. В деловом костюме и идеальным макияжем на холодном лице.
Не знаю… Зачем?!
Старшая сестра никогда не была мне близкой. Слишком разные. Моё замужество с неподходящим для семьи человеком увеличило эту разность до огромной, зияющей пропасти.
– Как ты? – спрашивает Оля, размещая на столе объемный бумажный пакет из дорогого супермаркета. – Выбрала тебе фрукты и ягоды. Специально заезжала в торговый центр. Там ни припарковаться, ни выехать. Все как с цепи сорвались с этим первым сентября. Неужели ничего нельзя делать заранее?! Я Кирюхе форму еще в мае швее заказала. С хорошими тканями-то сейчас беда, ждать два месяца. Рюкзак финский через байера тогда же выписала. Ведь это так просто, делать все заранее? Я…
– Может, у людей денег не было, Оль?! – перебиваю равнодушно. – Получили зарплату и поехали покупать.
– Не было денег на рюкзак? – морщится сестра. – Зачем тогда детей рожали?
Мутит от её снобизма.
Я настолько опустошена, что мне даже лицо держать не хочется. И быть гостеприимной тоже. Поэтому безучастно отворачиваюсь к стенке и прикрываю глаза.
Неужели непонятно, что я…
Просто. Хочу. Остаться. Одна.
Человек, который был бы мне нужен, всё равно не придёт.
И в этом я сама виновата. Я кругом, куда ни плюнь, виновата.
Вина словно бетонная плита давит на грудь, сжимая ребрами сердце.
– Могла бы и спасибо сказать, – шипит сестра за спиной, усаживаясь.
– Спасибо, – отвечаю ровно.
В палате тихо. Слышно только, как Оля поигрывает золотым браслетом на запястье.
Раздражает.
– Янка, – зовет она слабо.
– Что?
– Ты это… – держит паузу. – Эту ситуацию… не принимай близко к сердцу.
Резко разлепляю веки. Вдалеке, где-то внутри, за закрытой наглухо металлической дверью, чувствую отголоски эмоций. Они слабые. Словно смазанные, но есть…
Значит, не всё потеряно?
Слышу, как Оля поднимается со стула, оглушительно забирает сумку со стола и идет к двери.
– Оля, – окликаю громко.
– Что?
– Откуда ты знаешь… какова глубина моего сердца? И где для него близко? – спрашиваю со злостью.
Это максимально не похоже на мою сестру.
Удивительно.
Но она молча выходит из палаты и тихонько захлопывает дверь. В коридоре слышатся знакомые голоса, которые непременно хочется заткнуть.
Он не пришел. Не придет.
Я настолько плохая жена. Наверное, даже настолько плохой человек, что у Богдана нет ни капли сострадания…
Через несколько минут дверь снова отворяется. Я в буквальном смысле чувствую дуновение свежего ветерка.
– Привет, мать, – слышу веселый голос Веры и разворачиваюсь настолько резко, что голова кружится. – У тебя тут как в морге. Холодно, тихо. Осталось бирку на палец опустить. Кстати, знаю я одного симпатичного патологоанатома…
Сажусь на кровати и мрачно произношу:
– Вера, ну какой патологоанатом?
Она внимательно изучает мое лицо, белую хлопчатобумажную майку и сжатые в замок руки, а потом прыскает от смеха:
– Говорил, что самый лучший. Мне вот интересно, кто это сказал? Его пациенты сплошь мертвяки, отзыв на сайте точно не напишут.
– Вера, блин, – машу рукой и натянуто улыбаюсь.
С ней всегда так.
Заболтает, что не заметишь, как уже смеешься.
– Это что за изобильные дары? – кивает на пакет.
– Оля принесла.
Вера смешно морщит лицо. Поправляет без того идеально сидящий черный, легкий комбинезон из шелка.
– Твоя сестра не меняется. За три минуты в коридоре всю свою жизнь мне рассказала и ни слова о тебе. Эгоизм в максимальной стадии, – говорит Вера и по-хозяйски открывает шкаф. – Ладно, отдашь продукты медсестрам. Тебя выписывают, собирайся.
– Выписывают? – пораженно округляю глаза.
– Да, – ее голос приглушается, потому что она пытается достать небольшой чемодан с полки наверху. Скидывает его на пол, раскрывает и начинает укладывать туда вещи из шкафа.
– Как у тебя это получилось?
– Поговорила с твоим отцом. И с лечащим врачом. Олег Александрович такой милашка. На свидание позвал.
– Я только помоюсь, – говорю быстро.
Ощущение, что в кровь впрыснули ускоритель и мне уже не хочется перемещаться по палате как черепаха.
Сегодня я увижу своих детей!
– Да, кстати, – вскидывает Вера идеально уложенные волосы. – Пойдем-ка.
Хватает за руку и тянет в санузел.
– Раздевайся, – указывает, когда мы заходим внутрь.
Неуверенно смотрю на неё и обнимаю себя за плечи.
– Раздевайся, говорю. Что я там не видела?! Мы с пятого класса в бассейн вместе ходили.
После недолгих раздумий снимаю майку и скидываю спортивные штаны.
– Давай-давай, – приговаривает, разместив руки на груди, и давит смешок. – У тебя же нет Светкиной жопы, че тебе стесняться.
– Вера, блин, – одергиваю её, стыдливо закатывая глаза.
Заторможенно избавляюсь от белья.
