Змея за терновым троном (СИ) - marykonva

Если.

Дрожь галопом пробегает по телу, сводя его лёгкой судорогой: то ли это внезапный страх, то ли холод улицы успел пробраться и до костей. Несмотря на летний зной, дождь ощущается отнюдь не теплой ванной с нежной пеной, а острыми льдинками, забирающимися вглубь кожи. Ожидание становится в тягость. И пока снаружи я сражаюсь со стихией, укрывая себя руками от ветра, опасения изнутри ведут неравный бой с чувством всепоглощающей радости. Такие вопросы как «Почему мы?» и «В чём подвох?» намерено задвигаются на задворки сознания. Стоит небу выдохнуться, я тут же отправляюсь в путь и добираюсь быстрее, чем ожидалось.

В агентстве из приоткрытой полки стола доносится лёгкое посапывание Фифа, а чуть дальше по коридору приглушённо играет пианино.

— Келл?

На экране смартфона 8:32. Офис открывается через полчаса. Обычно подруга приходит к 8:50 и до того успевает забежать за выпечкой. Надеясь, что ещё не поздно, я набрасываю ей пару строк:

Хэй! Захвати мне капучино.Люблю тебя!

Ответ прилетает почти сразу:

Есть, мэм!Так точно, мэм!

И ещё через пару секунд:

Стоп! Ты на работе?Ещё же нет и девяти. Выходной!Кто ты? Куда ты дел мою подругу?

Она прикрепляет Агента Джея из «Люди в Чёрном», и широкая улыбка озаряет моё лицо. Накидываю пару стикеров в ответ и иду к кабинету. Вчера я настолько устала, что уснула прямо в верхней одеже, а утром очнулась под мягким отцовским пледом. Папы и след простыл. Зато на столе ждал ароматный и ещё тёплый завтрак: оладьи и абрикосовый джем. Глаза полноценно открылись, лишь когда меня с ног до головы окатил ледяной дождь. Всё остальное время внутри велось отчаянное сражение с Морфеем.

Тяжело подстраиваться под биоритмы жаворонка, будучи с детства совой. К сожалению, взрослый мир диктует свои правила, а ты или следуешь им, или Илон Маск.

Кеды противно хлюпают. Я ругаюсь и возвращаюсь к столу Келл. Подруга всегда хранит в нём запасной комплект одежды на случай, если в очередной раз обольётся кофе: кроссовки, носки, футболка и спортивные штаны. Достаю мешок, стараясь не потревожить брауни, и раскладываю вещи на диване. Вместе с ними вылетают фантики и упаковки от клубничной Фрутеллы. Ох, Келли! Фиф бурчит из мусорного ведра и шуршит бумагой ножками в вязанных носочках.

Наши размеры с Келл не совпадают, поэтому придётся изловчиться. Заболеть от переохлаждения не входит в мои текущие планы. И хоть моё здоровье крепче, чем у большинства людей, тело полукровки не застраховано от пневмонии.

— Пап?

Из приоткрытого кабинета доносятся мелодичные звуки. Отец часто включает классический репертуар, когда требуется сосредоточиться на работе. Мне же, напротив, музыка служит средством отвлечения или ухода в другую реальность.

Я набираю на стационарном телефоне номер и ставлю на громкую связь, пока пытаюсь стянуть прилипшую, как пиявка, одежду. Идут гудки.

— Ты рано, Келли. Доброе утро.

— Привет, пап. Когда-нибудь нас ограбят, а ты пропустишь всё веселье. Я звала тебя.

Секундная заминка.

— Не говори такие страшные вещи! Мы с мисс Келли не переживём, если украдут кофеварку, — он хихикает в трубку, вызвав во мне прилив теплоты.

На мгновение кажется, что всё по-старому: я и папа подкалываем друг друга. Только после вчерашней ссоры всё это не более, чем иллюзия.

— Промокла под дождём, переодеваюсь, — уже менее эмоционально объясняю я.

— Конечно. Зайди ко мне после, милая.

Его голос звучит поникшим. Он привык, что я всегда возвращаю подачу.

— За тем и здесь.

Не в этот раз, пап.

Я выключаю телефон и долго вожусь в попытке влезть в вещи на размер меньше. Когда мучения подходят к концу, то удивляюсь, что даже могу ходить, не треща по швам. Нежно-розовые спортивные штаны коротковаты и смотрятся нелепо. А вот белая футболка оверсайз с надписью «girl power» сидит как родная. Непривычно, зато куда привлекательнее цистита. Беру в охапку мокрый свёрток и несу на кухню, на ходу набирая сообщение:

Я одолжила твою запаску.

Спасибо! Girl pwr!

Наша небольшая кухня располагается на втором этаже рядом со складом, где мы храним документы и бесполезный хлам, который все, кроме меня, считают чем-то важным. Если бы не любовь отца к собирательству, то я бы давно избавилась от половины барахла. Раньше там ютилась проявочная, но как только комфорт победил ламповый винтаж, и я перешла на современный фотоаппарат, помещение превратилось в кладбище минимализма.

Этажи соединяет металлическая лестница с проржавевшими островками, молящими о реставрации. Каждый мой шаг по ней отражается неприятным звоном и режет слух, заставляя кривиться. Я невзлюбила эту рухлядь с самого детства, потому что лязг разносится такой, будто у нас снимают японский фильм ужасов. В такие моменты радуешься, что поблизости нет колодца или телевизора, а из микроволновки вылезали пока лишь тараканы.

Однажды я и вовсе навернулась со ступенек и вывихнула лодыжку. Врач велел не посещать школу пару недель, чтобы тело восстановилось. В результате большую часть больничного я провалялась в кровати, объедаясь мороженым вместе с мамой за сериалом «Девочки Гилмор».

Добравшись до кухни, я сразу же подхожу к окну. Оно ведёт на пожарную лестницу, где мы часто сушим полотенца, чтобы не тащить их каждый раз домой. Поднимаю обветшалую раму вместе с пылью и вылезаю наружу. В меня врезается свежесть улицы и отдалённый шум проезжающих машин. Начинаю развешивать одежду и сетую на перила. Они давно проржавели, как и всё здесь. Часть из них накрыта садовой плёнкой: так вещи защищены от грязи. Во внутренний двор редко заходят посторонние, поэтому я полностью сосредотачиваюсь на разглаживании мокрых складок на ткани.

Откуда ни возьмись по затылку пробегают мурашки, а по венам растекается беспокойство, заставляющее пульс учащаться. Я окидываю взглядом улицу и нахожу источник. За мной пристально наблюдают два глаза. Черноволосый фэйри стоит, сложа руки на груди, лениво уперевшись спиной о забор. На нём простая футболка и потёртые джинсы. Сухой, как песок на Бора-Бора. Моря Посейдона! Принц Кайден собственной персоной. Я пялюсь на него, держа мокрые носки.

Насколько нелепа нарисовавшаяся картина? Спорю, что на десять Нептунов из десяти. Сумбурные варианты происходящего пытаются найти выход в моем сознании, натыкаясь лишь на стены непонимания. Что ему надо? Почему прошёл не через лавку? Стоит помахать или это слишком?

Принц с видимым раздражением расцепляет руки, будто чаша терпения переполнилась, и указывает пальцем на наручные часы. Затем он надувает красный пузырь из жвачки, и по двору разносится хлопок. Его бровь взлетает на крыльях надменности, и я несколько раз моргаю представлению. Увы, самоуверенная физиономия никуда не исчезает. Чистокровный ведёт себя так, будто это он смотрит сверху вниз, а не наоборот. Гнев вспыхивает и выжигает изнутри, подпитавшись ещё тлеющим конфликтом с отцом.

Я поднимаю запястье и разглядываю на нём воображаемый циферблат. Губы складываются в букву «О», а рука касается лба в притворном обмороке. Ядовитый прищур гостя даёт понять, что ответ дошёл до адресата. Готова поспорить, что он надумывает запрыгнуть на пожарную лестницу, как дикая пантера, и содрать мою ухмылку вместе с кожей.

Развернувшись от греха подальше, я пролезаю назад на кухню. Не знаю, какая муха меня укусила. Возможно, вчерашние слова задели куда больше, чем хотелось верить. Проглотила язык, общаясь с высокопоставленным чистым? Твоя правда, папочка. Однако я не я, если прогнусь перед статусным болваном. Осталось не переусердствовать в своей благотворительной сучести.

Гордость переполняет меня изнутри, и я чуть было не подпрыгиваю от своей смелости, пока спускаюсь вниз. По мере приближения к кабинету звуки классической музыки становятся громче. Я толкаю дверь бедром и захожу внутрь.

— Исида меня прости, но почему возле нашего забора ошивается тёмный принц, да ещё смеет указывать? Я опаздываю, но не в курсе?