Гении тоже люди… Леонардо да Винчи - Валериан Маркаров

– Я тоже когда-нибудь полечу, обязательно полечу, – мечтательно, но в то же время очень серьезно подумал мальчик.

– Леонардо! – опять услышал он знакомый голос, и, обернувшись, увидел хрупкую женщину, бегущую к нему, подобрав полы платья и как-то неловко перепрыгивая через высокую траву. – Нардо!

– Мама! – воскликнул он громко и его лицо засияло искренней радостью.

Женщина осыпала его горячими поцелуями, нежно гладила по голове, потом они обнялись и долго так стояли молча.

– Нардо, сынок, ты стал так похож на меня! Такие же длинные руки, мягкие как шелк волосы и моя улыбка!

– Мама, где же ты была так долго? – брови мальчика поднялись вверх в наивном вопросе и на лице его отразилась грусть. – Почему ты не приезжала, ведь я так скучал по тебе? Я не видел тебя целых три года с тех пор как дедушка Антонио с отцом приехали в Анчиано и увезли меня в Винчи.

– Нардо, мальчик мой, – женщина устало посмотрела ему прямо в глаза, и на ее лицо тяжелой завесой легла глубокая скорбь, – нас разлучил твой дед, считая, что тебе с ними будет лучше, чем с родной матерью.

– Но почему все мои друзья живут с Мамами, а я – нет? И почему мои дедушка с бабушкой, и отец с его женой Альбиерой никогда не вспоминают о тебе? Всегда, когда я спрашиваю их о тебе, они отвечают, что ты не Мама, а просто Катарина. И вообще, просят не задавать много вопросов, потому что, как они говорят, не на все из них есть ответы. Расскажи мне, что случилось? Я хочу знать об этом, – мальчик пытливо смотрел на мать, и она почувствовала, как налились горячей кровью ее уши и щеки, и как колющая дрожь откуда-то из сердца медленно сползла вниз к самим кончикам пальцев ее ног. Она, тяжело вздохнув, дотронулась правой рукой до округлости своего живота, и начала свой рассказ, наполненный душевной откровенностью:

– Нардо, ты уже повзрослел, и, может быть, действительно пришло время рассказать тебе о том, что произошло на самом деле. Я родилась в небогатой крестьянской семье, но, как мне говорили еще мои предки, род наш имеет благородное происхождение, ведя свое начало от тех англичан, которые более века назад пришли служить Италии под управлением военачальника Джованни Акуто. Хотя твои отец и дед считают, что моя принадлежность к англичанам это не более, чем просто легенда, но, видит Бог, это истинная правда! In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, – открытая правая ладонь Катарины осенила ее крестным знамением, пройдя сначала от левого плеча к правому, а потом ко лбу и к груди. Успокоившись, она тихо продолжила:

– Мне пришлось начать работать чуть ли не с самого детства, чтобы помочь своей семье. Я прислуживала на Постоялом дворе, помогая то на кухне, то с уборкой и стиркой белья временных постояльцев. Как-то раз в нашу таверну заехал молодой, красиво одетый и, было видно, богатый человек. Это был Пьеро, твой будущий отец. Мне сказали, что он был сыном богатого землевладельца и потомственных нотариусов из Винчи. Работал он во Фьоренце. Было ему 25, и он, как я потом поняла, умел производить впечатление на неопытных девушек, оказывая те знаки внимания, которые нам, простолюдинам, были в редкость. Да и вообще, он обладал красноречием, и был очень обходительным и любезным ко всем, даже к бедным людям. Отец его, твой дед Антонио, как ты знаешь, человек строгих нравов, но Пьеру, для того, чтобы навещать меня в Анчиано, удавалось всякий раз придумывать какие-то предлоги для поездки. Вот тогда наши отношения и стали по-настоящему серьезными, как мне, невинной и совершенно неискушенной в любовных делах девушке, тогда казалось. Хотя я все-же пыталась сопротивляться, молила помощи у Пречистой Девы Марии, но, наконец, не устояла. Ведь он настойчиво шептал слова любви, пообещав взять меня в жены. И я полюбила его всем сердцем и душой и отдалась порыву, не в состоянии дальше бороться с натиском чувств и зовом природы. Задумывалась ли я тогда, примет ли почтенное семейство меня, девушку из простой семьи? Нет, я об этом тогда не думала. Позже я узнала, что дед Антонио говорил твоему отцу, мол, «не быть тебе моим наследником, если женишься на этой служанке».

А потом я стала ждать тебя, сынок, с интересом, а порой и некоей опаской наблюдая, как растет день ото дня мой живот, и с замиранием ощущая, как стучатся твои ножки мне в сердце.

Незадолго до твоего появления на свет приехали Пьеро с отцом. Они о чем-то говорили, даже, мне казалось, спорили с моей матерью. В разговоре этом сэр Антонио выкрикнул обидное, что мол, «породистый жеребец может покрыть ослицу и получится мул. Но мулу не место в семье нотариуса!». Потом позвали меня, заставили сесть в повозку и увезли в Винчи, в свой огромный фамильный дом. Там то мне и суждено было родить тебя. Повитухе долго не удавалось помочь мне разрешиться, но в пятницу, или уже в субботу, в три часа ночи 15 апреля 1452 года на свет появился ты, Нардо. Говорят, мои долгие предродовые стенания не давали уснуть соседним домам, а твой долгожданный громкий крик посреди ночи разбудил всех петухов, а за ними уже и весь Винчи! Городок знал, что в семье Синьора Нотариуса вот-вот ожидается появление первенца, судача обо мне и обсуждая мою греховность. Но что бы тебе ни говорили, Нардо, знай, ты есть плод большой и светлой любви, а не одной лишь похоти, в этом случае ты бы рос бездарным и глупым ребенком. Но зачатый при великой любви и желании должен обладать великим умом и добротой.

Катарина, рассказывая, время от времени отводила от сына свой, казалось, прикованный взгляд, сильно волнуясь и сбиваясь, будто колеблясь в своих непреходящих смятениях и переживаниях. А сейчас она, сделав паузу, вдруг обратила внимание, с какой искренней нежностью он смотрел на нее, и глаза его блестели словно две капельки росы. Он настойчиво просил продолжения. И она уступила сыну. Как-никак, это история его жизни и он вправе знать ее из первых уст, уст матери.

Мы с твоим отцом не состояли в браке, Нардо, и потому считается, что ты был рожден не по закону. Но, к чести Пьеро и сэра Антонио, ты сразу же был признан их знатным семейством, поспешившим устроить торжественный обряд твоего крещения в церкви Санта-Кроче, ты знаешь, та что стоит в самом центре Винчи. Твой дед запретил мне присутствовать на обряде, и я затаилась невдалеке, словно разбойник, скрывавшийся от поимки, наблюдая, как тебя, уже крещенного по всем канонам католической церкви и укутанного в дорогое покрывало, бережно вынесла на руках твоя бабушка Лючия. Пьеро мне позже сказал, что при крещении тебе было дано имя Леонардо де Сэр Пьеро де Антонио. Леонардо – красивое имя! Пьеро тогда пообещал, что отдаст мне тебя, ведь ты нуждался в грудном молоке, которого у меня оказалось столько, что я могла бы досыта прокормить еще одного малыша. Так и случилось – вскоре после твоего рождения нас обоих отправили в дом моих родителей, в деревню Анчиано.

Пьеро приезжал к нам всего несколько раз по воскресным дням после службы, а потом он стал появляться все реже и реже. И хозяйка таверны, в которой я продолжапа трудиться стряпухой и прачкой, как-то утром прошептала мне на ухо, что ей стало известно о женитьбе твоего отца. Да, это оказалось правдой. Он взял в жены 16-ти летнюю Альбиеру Амадори, знатную девушку из самой Фьоренцы. Я уж не знаю, была ли между ними любовь, или это новое любовное покушение на очередную девушку, оказавшуюся, впрочем, на этот раз из богатого рода.

И все это было не очень важно, хотя в глубине души я и хранила свою первую в жизни любовь – к твоему отцу. Главное, что ты был со мной, Нардо, ведь я всегда мечтала о сыне и счастлива, что судьба мне тебя подарила! Ты вот уже четыре года жил со мной в Анчиано и нам никто более был не нужен! Я была безгранично рада, наблюдая, что ты рос умным и любознательным мальчиком и задавал так много трудных, непонятных мне вопросов, на которые у меня не было ответов!

Но в семье твоего отца не было счастья, там так и не появился детский смех, несмотря на все старания Пьеро, а в этом деле он был искушен. А потом случилось страшное. Одним воскресным утром нежданная повозка остановилась у нашего покосившегося домика – она привезла Пьеро и сэра Антонио, которые отобрали тебя у меня, объяснив, что увозят тебя на воспитание в свой дом в Винчи. Меня же, чтобы я не наложила на себя руки от отчаяния, спустя всего три недели, сначала уговорами, а потом и силой, сэр Антонио выдал замуж за известного во всем нашем округе задиру Аккатабрига, дав ему за меня, к слову, хорошее приданое, чтобы он, как говорил твой дед, покрыл мой грех. На эти деньги тот купил маленький надел оливковой рощи, а также взял в аренду кирпичный завод у нас в Анчиано, мы сейчас живем с ним там, в гончарной мастерской при заводе.