Любовь под развесистой клюквой - Маргарита Южина

– Господи! Да что ж она за изверг! – ужаснулась Тоня. – Это ведь сын! Маленький! Да я б и большого никому не отдала!

– Ну, это ты! – вздохнул Глеб и снова закурил. – Я давай ей звонить – бесполезно, фыркает издевательски и трубку бросает. А потом я к ее отцу наведался, Осипу Андреевичу. Хороший он мужик. Я в честь него и сына назвал. Сердечный человек, но с дочерьми справиться не может, да и что он сделает, пенсионер? Он и сказал, что Оську, скорее всего, к Ауфеме, это у Валеркиной сестрицы имечко такое мудреное, сунули, потому что та вдруг вчера вечером ни с того ни с сего стала отца к себе в секту переманивать, потому что, по ее словам, «Валерия, грешница, наконец прозрела! И если ее еще держат какие-то дела, то часть себя она уже отдала». Конечно, батюшка тогда ничего не понял и послал дочь куда подальше со своей сектой. А тут сразу стало ясно, какую «часть себя» отдала Валерия!

– Сволочь, – прошипела Тоня.

– Согласен, – кивнул Глеб. – Вот я и отправился за Оськой.

– А ты что, знал, где эта секта? – вытаращила глаза Тоня.

– У Осипа Андреича спросил, Ауфема же его приглашала. Тот все подробно расписал. Поехал я, дождался, когда вся эта свора в лес дернет... у них каждый вечер, перед сном, часов в одиннадцать, лесные балдежи устраиваются. Ну, дескать, надо отдать дань покровителю, показать, как они его любят, чем могут поделиться, а потом и отметить все лихим отрывом! Короче, утащились они в лес. А я во двор, где Ауфема обитает. Оську крикнул. Тот отозвался. Ну, я вышиб двери, домик-то развалюха, Оську подхватил и драть.

– Молодец! – взвизгнула Тоня.

– Да какое там, – отмахнулся Глеб и, помолчав, продолжил: – Все бы нормально, но... Откуда он взялся, этот мужик, ума не приложу... Хлипенький, заросший весь, грязный – сил нет, изо рта за версту прет. Может, он специально поставлен был, чтобы дом охранять, черт его знает. Прыткий такой оказался – я бежать, а он откуда-то... ну, возле печек еще он стоит, чтоб горшки вынимать разные...

– Ухват? – подсказала Тоня.

– Вот, его, ухват, схватил и на меня. А я... Тоня, я его только оттолкнул, честное слово. Но, видать, силу не рассчитал! Когда мне вычислениями заниматься, у меня на руках Оська.

– Правильно! – одобрительно кивнула Тоня. – И даже прятаться нечего – ты сына спасал!

– Оно, конечно, так, но...

– Никаких «но»! – категорично заявила Тоня и даже ладошкой прихлопнула. – Чего ж – ждать, пока твоего сына эти вот мужики до психушки доведут? Понятное дело, нужно их раскидывать!

– Да я... я не просто раскинул. Умер он, Тоня, – тихо и обреченно сообщил Глеб.

– Что ты! – охнула она.

– Он как шибанулся о сундук, так и не поднялся... Будто уснул. Понимаешь? А меня видели. Ауфема, конечно, сразу Валерии сообщит, а та... Я думаю, стражи порядка меня уже ищут.

Тоня нервно схватила кружку, из которой пил Глеб, торопливо хлебнула из нее холодный чай и забормотала, пытаясь сосредоточиться:

– Погоди, погоди, надо срочно что-то придумать...

Он смотрел на нее с грустной улыбкой.

– Ну что тут придумаешь, дурочка? Я человека убил!

– Нет, ты мне даже не говори! У меня в милиции...

– В милицию я пойду, – перебил ее Глеб. – Не мое это, всю жизнь в бегах таскаться. Вот только сейчас никак нельзя, чтобы меня нашли. Если сейчас меня возьмут, куда Валерия Оську денет? Опять этой же холере и сунет... Ауфеме то есть, сестрице своей. А он... плохо ему там было. Ты бы его видела в первый час – молчит, слова сказать не может и почему-то постоянно пить просит, не поили они его, что ли!

– Но я...

– А через неделю мой брат возвращается из Германии, у него там дела имелись. Я ему Оську передам. И душа спокойна будет.

– Ерунда, – махнула рукой Тоня. – Мать все равно его забрать сможет, ты только еще и брата подставишь. Тут надо не так.

Глеб молчал и смотрел на Тоню хоть и тепло, но с большим сомнением.

– Ну чего ты на меня так смотришь? – даже обиделась Тоня. – Думаешь, я дурочка совсем, да?

– Нет...

– Думаешь. Ты меня только что сам так назвал.

– Нет, – улыбался Глеб и смотрел на нее еще пристальнее. – Я... я думаю, что ты замечательный, добрый человек и красивая женщина.

– Ага, красивая... ты еще моего варикоза не видел, – сдуру ляпнула Тоня и от собственной глупости покраснела и стушевалась – ну надо же такое выдать! Прямо больная, честное слово!

– А я дамам при первой встрече под юбки не заглядываю, – весело проговорил Землянин, потом совсем интимно прошептал: – Недоглядел! Но ничего, исправлюсь.

Тоня не знала, куда деваться, от этого разозлилась и повысила голос:

– Да ты дашь мне слово сказать или нет?! Я ж дело говорить хочу!

Землянин покорно склонил голову, хотя ни одной искорки надежды в глазах не светилось.

– У меня... ну что ты скалишься-то? Смешно ему!

– Все. Молчу. И слушаю во все уши.

– У меня брат есть. Мы близнецы, только он жутко умный уродился, а я так... видно, все лучшее ему перепало. Но главное, что он это понимает и любит меня какая есть. Так вот, он юрист. Причем очень важный. У него даже звание имеется. Только я его вспомнить не могу. Он эти погоны меняет, как... Не успеешь звание выучить, а у него уже новое. Но дело не в том. У него связей полно и мозгов тоже. Он нам подробно объяснит, что надо делать, что тебе грозит и к кому сунуться. Даже адвоката посоветует.

– С ума сойти! – изумился Глеб. – Серьезно? У тебя такой братец продвинутый?

– Ну да, а чего удивительного? – пожала плечами Тоня. – Это ж не я продвинутая, а брат. Его, между прочим, Матвеем Игоревичем зовут.

– Запомню... – кивнул Глеб и снова уставился в окно. – Нет, как же я так... И ведь не хотел ничего дурного.

– А ты ничего дурного и не сделал! Ты сына защищал! – снова твердо сказала Тоня. – Сиди здесь, а я сейчас... черт, где ж у Маринки телефон?

– Не этот? – подал трубку Глеб.

– Точно! А чего ты встаешь? Я же сказала, сиди, я сама с ним...

Глеб усмехнулся и отошел к столу, а Тоня стала набирать знакомый номер. Уже через минуту она торопливо говорила в трубку:

– Але, Матюша, привет! Это Тоня! Матюша, ты мне очень нужен! Ну просто позарез! Ты сейчас можешь приехать?

– Тоська! Сестренка! Где ж ты раньше была? – огорченно проговорил брат. – Сегодня никак не могу, хоть убейся! Мы на даче, жарим шашлыки, и я уже выпил.

– А Санька? Тоже выпил?

– Ты не поверишь! Еще раньше меня! Такой вот безответственный дружок.

– А Лена, она ж у тебя не пьет, – вспомнила Тоня про невестку.

– Правильно, Лена не пьет, но... Тоська, тут маленькая загвоздка, она и машину не водит, вот какой казус.

– Ну знаешь! – запыхтела Тоня. – Я в горе, а ты... Чтоб завтра был!

– Тосенька, солнышко, завтра разобьюсь, но приеду!