Светлое время ночи - Александр Зорич

Лучник – тот самый, что несколькими минутами раньше выпустил в него две стрелы из холодной темноты двора, сориентировался не сразу. Эгин был уже на крыше, когда еще три коротких стрелы, цокнув наконечниками о серый греоверд, отскочили от тигрообразных морд поддерживающих балкон мужчин. «Промазал!» – с удовлетворением резюмировал Эгин, прячась за трубу дымохода.

Прогрохотав по черепичному скату в направлении, противоположном тому, откуда стреляли, Эгин оказался у края крыши.

Его взору открылся пустырь (который впоследствии при ближайшем рассмотрении оказался огородом – пугала, подпорки для тыкв и фасоли). За пустырем-огородом виднелся перелесок, а за перелеском – старая Туимигская крепость. Заброшенная и жутко историческая.

Первого же взгляда на нее Эгину хватило на то, чтобы понять: бежать нужно туда.

Он глянул вниз – под стеной дома раскорячилась поломанная телега с каким-то хламом – одно колесо лежало рядом, второе криво оттопыривалось. Неряшливой шеренгой стояли бочки для квашения овощей. Поодаль красовался сваленный кучами навоз из конюшни, заботливо заготовляемый хозяевами для удобрения надела… словом, вся та «сельская простота», которой еще вечером умилялся Эгин.

Он вздохнул полной грудью и, примерившись к самой большой куче, прыгнул.

Лишь приземлившись в прохладную и почти лишенную запаха кучу, Эгин обнаружил, что совершенно бос. Сапоги его так и остались стоять возле кровати – рядом с поклажей. Впрочем, на его планах это никак не сказалось.

«Придется закаляться», – процедил Эгин и, споро соскочив с удобрений, понесся через пустырь с той быстротой, на которую только был способен.

Через четыре коротких варанских колокола, до крови исколов подошвы своих ног о сухой бурьян, которым был богат пустырь, Эгин наконец достиг перелеска.

В двухстах шагах от него луна серебрила влажную кладку старой туимигской крепости.

Вопреки замогильным историям, которыми чествовали эту достопримечательность местные болтуны, от нее веяло чем-то величественным и успокоительным. Поддавшись этому настроению, Эгин решил, что самое время сделать передышку.

Он осторожно подполз к опушке и сосредоточил все свое внимание на странном доме с двумя башенками.

С отдаления дом выглядел совершенно обычным. Никто не кричал, не визжал и не звонил в пожарный колокол. Никто не бродил вокруг с факелами в поисках беглеца или его следов. Не слышно было ни ржания, ни цокота копыт. Дом словно затаился. Даже собаки и те не лаяли! Казалось, нападавшим удавалось каким-то чудом стать невидимками.

«Не слишком ли это круто для итских жемчужников?» – именно такой вопрос не давал покоя Эгину.

Уж больно эта тишина напоминала о каллиграфически правильных параграфах инструкций по нападению в населенных пунктах, коими кормили своих подчиненных наставники в школах Свода. «Свод? Не может быть! Откуда?!»

Прячась в тени деревьев и стен, он пробрался внутрь разрушенной крепости.

Отыскав самый уютный лаз, Эгин устроился на куче сухих листьев. О костре нечего было и думать. По его подсчетам, до рассвета оставалось что-то около двух часов. Правда, здесь, на севере, светает довольно поздно. Здесь встают и отправляются по своим делам еще затемно. Значит, до того момента, когда на дороге и в окрестностях дома с башенками появится первый прохожий люд, ждать не два часа. Но все равно по меньшей мере полтора часа ему придется провести в стылой темноте подземелья!

Эгин сидел, прислонившись к стене и обхватив колени руками.

Его подбородок лежал на коленях. Глаза его были полузакрыты, а ум занят поддержанием правильного ритма дыхания – все эти ухищрения были направлены на то, чтобы сохранить драгоценное тепло.

Вокруг было тихо. Сумка с лотосом лежала на расстоянии вытянутой руки.

Сидеть вот так и дышать было скучно и даже тоскливо.

Вдруг в голову Эгина пришла шальная мысль – почему бы не развлечь себя коротким разговором с Лагхой? Самым что ни на есть коротким! Может быть, он даст ему дельный совет? Идея насчет совета была очевидно глупой. Но Эгину было неловко признаться себе в том, что на самом деле, все, что ему сейчас нужно – это две-три ободрительных шутки.

– Снова ввязались в историю, любезный Эгин! – беспечно расхохотался гнорр, когда Эгин, то и дело вслушиваясь в тишину, окончил повествование о событиях этой ночи. – Вы правы, все это весьма похоже на проделки наших с вами бывших коллег. Ясно же, что ночные гости намеревались взять вас живьем.

– Из чего, интересно, это явствует? – шепотом спросил Эгин, которому очень не нравилось быть дичью, которую собираются изловить живьем для княжеского зверинца.

– Это следует из того, что никто из троих, даже если предположить, что их было трое, не стал стрелять вам в спину. А также из того, что гости в масках предпочли лишить вас сознания шелковым шнуром вместо того, чтобы просто отрубить вам голову одним ударом меча. Да и вообще, для того, чтобы убить вас, не нужно было дожидаться ночи. Можно было выпустить стрелу из ближайшей рощи…

– И все-таки, кто это?

– Думаю, это – проделки нового загадочного гнорра Свода. Если мое предположение верно, значит, люди, которые за вами охотятся, никто иные, как офицеры Харренского отряда нашей Иноземной Разведки. А именно – либо плеяда «Вечерняя дымка», на их жаргоне – «дымки», либо «Змей-Колесо». И «дымки», и «колеса» – люди для специальных поручений. Это они любят – всякие шелковые маски, шнурки, переодевания. Сначала в Своде вычислили ваш След. Потом дождались вашего возвращения из Ита. А теперь – имеем то, что имеем. Впрочем… это только моя версия. Ни о чем нельзя судить наверняка, пребывая внутри лотоса.

– Я никогда не сталкивался с Иноземной Разведкой. Как им следует противостоять?

– Думаю, что в вашем положении противостоять им не получится. Уверен, их в Туимиге больше, чем трое. Уверен также, у них есть с собой по меньшей мере одно животное-семь. Иначе, как бы они так скоро вышли на вас? Вам, а вместе с вами и мне, остается только ждать дальнейших событий. Думаю, сопротивляться бесполезно. По крайней мере, пока.

– То есть, мне, как кролику, попавшему в силки, надеяться не на что? Нужно сложить оружие и приготовиться к худшему? Сдаться без сопротивления?

– Сопротивление? Приберегите силы для более подходящего случая. В этот раз за вас взялись серьезные люди.

– Что же делать?

– Ничего не делать, Эгин. Ничего.

Они оба смолкли. Вместо утешения Эгин получил нечто обратное. На выходе из лаза плотоядно завывал ветер. Где-то совсем близко залаяла собака.

– А, впрочем, – вдруг воспрянул Лагха, – у вас есть один шанс. Совсем небольшой, но есть.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что, все-таки, еще совсем недавно гнорром был я. И я знаю Слова Неприкосновенности.

– Вы имеете в виду пароль личных порученцев гнорра? – вспомнил Эгин.

– Именно так. Если они вас схватят, а они вас обязательно схватят, вы можете попробовать назвать этот пароль. Но помните, что это вопрос чистого везения, никаких гарантий нет. Во-первых, потому что новый гнорр скорее всего сменил Слова Неприкосновенности. Таким образом, ваши Слова сгодятся только в том случае, если по каким-то причинам у гнорра-самозванца до таких мелочей еще не дошли руки. А, во-вторых, важно, чтобы этих головорезов на поиски бывшего аррума Эгина отрядил не лично гнорр, а кто-либо другой. Пар-арценц Йор, например. Поскольку, если гнорр лично пропечатал распоряжение о вашей поимке, а не, к примеру, какой-то аррум Опоры Единства, то ваш пароль можно считать недействительным. Такой уж он – этот гнорр. Сам дает Слова Неприкосновенности, сам их и отбирает, – ухмыльнулся Лагха.

– Тогда назовите мне эти Слова! – потребовал Эгин.

– Да пожалуйста, – пожал плечами Лагха. – Восемь веков харренской поэзии.

– Что вы сказали?

– Восемь веков харренской поэзии, – повторил Лагха.

– Это и есть Слова Неприкосновенности? – недоверчиво скривился Эгин.

– Они самые. А вы хотели что-нибудь вроде «Смерть врагам Князя и Истины?»

Эгин кисло улыбнулся. По крайней мере, он получил шанс на шанс.

Когда совсем рассвело, Эгин решился покинуть свое убежище.

Солнца не было. По хмурому небу бежали быстрые облака. Ветер запускал свои колючие щупальца под рубаху и в штаны, напоминая о том, что до настоящей, ласковой весны еще ой как далеко.

Эгин осмотрелся. Туимигская крепость при свете дня показалась ему еще более величественной. И еще более заброшенной.

Он взобрался на ближайшую стену и посмотрел в сторону дома с башенками. Дом, однако, не исчез подобно обители колдуна из сказки. А продолжал стоять, недоброжелательно глядя на Эгина сквозь темные бельма окон.

Эгин еще раз попробовал войти в Раздавленное Время. И снова – впустую. Следовало признать, что общение с Белым Цветком и магия Раздавленного Времени – вещи почти несовместимые.