Лететь выше всех - Керри Гринвуд

– Замечательная идея! Я устрою для них праздник! Вот только Билл…

– Ерунда. Устраивайте праздник. И предупредите меня, когда он будет. Я тоже люблю детей, – солгала Фрина. – Ваш брат предстанет перед судом магистрата Мельбурна завтра, в десять утра. Возможно, потребуется ваше присутствие, и надо будет принести деньги.

– А где же мне их взять?

– О, голубушка, разве у вас не остались чековые книжки отца? А сейфа в доме нет?

– Есть, конечно. Полиция его уже обыскала. И детектив-инспектор вернул ключи. Пойдемте, сами посмотрите.

Амелия повела гостью наверх, в огромную спальню, оформленную ультрасовременно. Стены были выкрашены в яркие тона, а гигантская кровать выглядела так, словно ее переделали из промышленного трубопровода.

– И что, вашему отцу действительно нравилась подобная обстановка? – поинтересовалась Фрина.

Тем временем Амелия отодвинула в сторону картину на стене и принялась открывать сейф.

– Отцу? Не знаю, – призналась девушка, наморщив лоб: она набирала комбинацию цифр. – Он хотел построить дом в суперсовременном стиле, а потом заявил, что интерьер должен соответствовать внешнему виду. Дизайнеры выполнили его желание. Это стоило немало денег. Ага! Щелкнуло. Значит, я правильно запомнила комбинацию.

Дверца сейфа распахнулась, и Фрине пришлось подхватить кипу бумаг, футляры с драгоценностями и портфель с документами.

– Это мамины сапфиры. А он ей сказал, что продал их, – пробормотала Амелия, открывая синие бархатные коробочки. – И бабушкины жемчуга, и прабабушкин изумрудный гарнитур. О, а это эмаль с немецкой выставки!

Амелия положила в руку Фрины одну из самых красивых драгоценностей, которые та когда-либо видела. На покрытой эмалью жемчужине неправильной формы была изображена русалка. Изящное тело было выточено из слоновой кости, волосы – из малахита, а глаза – два крошечных изумруда. В зеленоватых волосах блестели бронзовые нити.

– Правда, замечательная? Даже отцу она нравилась. А деньги там есть?

– Да. Вот две тысячи в банкнотах, этого должно хватить, чтобы вызволить Билла и платить слугам жалованье, пока не уладятся формальности с наследством. Подождите, я просмотрю эти бумаги.

В портфеле лежало несколько донесений из частного сыскного агентства, в которых были зафиксированы передвижения госпожи Макнотон в течение недели. В отчете говорилось, что ничего подозрительного в ее поступках не обнаружено. Знал ли господин Макнотон о существовании Джеральда? Фрина задумалась. Амелия приколола брошь с русалкой на свое старенькое платье и простодушно рассматривала себя в зеркало, полностью занимавшее одну из стен комнаты. Оно отражало многочисленные лампы и поверхности, что показалось Фрине крайне неудобным. Агент докладывал также, что Паоло Рагуцци, по слухам, спал с двумя своими натурщицами, приводились имена и даты их встреч. Поскольку замысел состоял в том, чтобы опорочить его в глазах Амелии, из этого ничего не вышло. Фрина пролистала несколько банковских счетов, чековых книжек и кипу акций. Здесь же хранились документы на дом и завещание.

Фрина просмотрела его. Большая часть имущества отходила жене при условии, что та больше не выйдет замуж. Десять тысяч фунтов доставались «моей дочери Амелии», но лишь «в том случае, если она не вступит в брак». Старый негодяй хотел сохранить власть над семьей даже после смерти, подумала Фрина.

Надзор за выполнением завещания был поручен адвокатской фирме. Все наследство оценивалось примерно в пятьдесят тысяч фунтов. Это не включало дом, на который распространялось безусловное право собственности. Фрина отметила, что госпожа Макнотон могла теперь жить припеваючи на доходы с капитала.

– Это завещание. Вы знаете его условия?

– Да. Отец оставил мне кой-какие деньги при условии, что я не выйду замуж. Но он не может воспрепятствовать мне получить бабушкино наследство. Она оставила его мне, но отец наложил на него лапу и пустил деньги в дело, а мне отказался выдать даже небольшую сумму. Бумаги тоже должны быть где-то там. Вот… – Амелия выудила из кипы бумаг старинный пергамент и заверенную копию завещания. – «Моей внучке Амелии завещаю сумму в пять тысяч фунтов». Мне этих денег на всю жизнь хватит. Не нужны мне отцовские.

Отлично сказано, подумала Фрина. Интересно, а Паоло думает так же?

– А вы рассказывали Паоло о завещании?

– Да, – безразлично подтвердила Амелия. – Он сказал, что ожидал от отца чего-то подобного. Что ж, если это все, Фрина, то ваше такси, должно быть, уже ждет. Я сама уберу все назад. Мы увидимся завтра?

– Да. Я буду в суде. Держитесь, дорогая. Я вызволю вашего братца из тюрьмы.

– Спасибо, – пробормотала Амелия.

Фрина попрощалась и велела таксисту ехать в Карлтон.

Перед дверью довольно мрачного конторского здания она попросила водителя остановиться и подождать, а сама взбежала по ступенькам, сверив путь по медной табличке с надписью «Хендерсон, Джонс и Мэйхью». К счастью, свет в конторе все еще горел, хотя секретарша уже ушла домой.

– Привет, Джилли, старая перечница, ты дома?

– Конечно, проходи, Фрина. Что привело тебя в это прибежище завещаний и тяжб?

Джиллиан Хендерсон была невысокой дородной женщиной лет сорока. Она заняла места отца в его фирме, но все еще была младшим партнером и занималась делами о разводах и семейных распрях. При этом ей удалось создать небольшую, но вполне процветающую практику по уголовным делам, и Джиллиан мечтала взяться за дело об убийстве, которое, как она надеялась, помогло бы ей укрепить свою репутацию.

– Вот раздобыла для тебя убийство, Джилли, завтра поутру надо будет вызволить одного парня под залог, управишься?

– Ах, Фрина, как чудесно! Мое собственное убийство! А как его зовут?

– Билл Макнотон. Возможно, ты уже читала об этом деле в газетах. У тебя что, нет здесь камина? У меня уже зуб на зуб не попадает.

Фрина вошла в кабинет Джиллиан и расположилась у простенького керосинового обогревателя.

– Расскажи мне поподробнее.

Фрина поведала всю историю и рассказала, как идет расследование. Джиллиан поджала губы.

– И ты собираешься отыскать настоящего убийцу, верно?

– Попытаюсь.

– Тогда думай хорошенько, прежде чем сообщать мне о своих находках. У них ничегошеньки нет против твоего Билла. Его отпечатков пальцев нет на камне, к тому же он утверждает, что был у реки. Судя по всему, это могут подтвердить два свидетеля.

– Да. Но только он не «мой Билл».

– Ладно. А вдруг ты найдешь тех двоих, и окажется, что они этого Билла не помнят? Люди весьма ненаблюдательны. Я бы не стала доверять показаниям очевидцев, даже если бы мне их преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой. Нельзя на них полагаться. Если ты их не разыщешь, то можно предположить, что они существовали, просто мы их не нашли. А вот если они отыщутся и окажется, что их показания гроша ломаного не стоят, тогда у обвинения появится опасное оружие. Понимаешь?

– Ну и ну! – удивилась Фрина. – Ты что, правду не уважаешь?

– Займись ты юриспруденцией, знала бы, что правда очень ненадежная вещь. «Что есть истина?» – вопрошал Пилат. Небось тоже был адвокатом. Хорошо, я приду завтра утром в суд и попрошу выпустить твоего клиента под залог, а там посмотрим, что сможет возразить полиция. Все зависит от того, кто будет вести слушание и кто представит дело.

– Я думаю, представлять дело будет детективинспектор Бентон.

Джиллиан застонала и сделала пометку в записях.

– Мне бы следовало запросить двойной гонорар, раз придется иметь дело с этим типом. Полагаю, у него уже есть своя версия?

– Да. Он считает, что Билл обманом заманил отца на теннисный корт и там стукнул по башке булыжником, заранее припасенным для этого случая.

– Тогда он будет на этом настаивать, и его нипочем не свернешь. Мне уже приходилось с ним тягаться. В жизни не встречала никого упрямее, – сказала Джиллиан и потерла руки, словно предвкушая новую схватку. – Ну что ж, старина Бентон так старина Бентон. Забавное выйдет дельце. Ты и впрямь меня нанимаешь? Семья тебе это доверила?

– Да. Мы тебя подрядили, и тебе теперь не отвертеться. Приступай к делу, Бог тебе в помощь. А теперь мне надо повидаться с одним скульптором. У мисс Макнотон есть две тысячи фунтов наличными, считаешь, этого будет достаточно?

– Полагаю, что да. Возможно, нам придется обратиться в верховный суд, если магистрат заупрямится. Выдержит это их банковский счет?

– Выдержит. Ну, мне пора, Джилли. Увидимся завтра в десять.

– Я приду, – заверила Джилли. – И вскоре ты получишь этого Билли.

Фрина вскочила в такси и отправилась в мастерскую Паоло Рагуцци.

Глава шестая

Я могу противостоять всему, кроме соблазна.

Мастерская Паоло Рагуцци находилась на четвертом этаже старого доходного дома на унылой окраине Принцес-стрит. Фрина медленно поднялась по лестнице, поскольку лифт не работал, и постучала в тонкую деревянную дверь. Внутри граммофон играл какую-то громкую, кажется, оперную мелодию. Фрина постучала снова.