Мальчишник. Райское наслаждение - Рощина Наталия

Между тем мой новый знакомый оказался весьма словоохотливым. За несколько минут я успела узнать о нем многое: род его занятий, гастрономические пристрастия, любимые виды спорта и страсть к путешествиям. Мне бы так точно не удалось за столь короткий срок так красочно описать свои вкусы, дать столько поводов для размышления. Чтобы не загружать свою голову лишней информацией, большую часть того, о чем он говорил, я пропустила мимо ушей. Передо мной стоял мучительный выбор: продолжать или остановиться. Я решила положиться на обстоятельства.

— Теперь ваша очередь рассказывать о себе, — улыбнулся Платон, но мы как раз остановились у въезда в арку, за которой начинались коттеджи. Что-то удерживало меня от того, чтобы получить полный сервис — доставку на дом.

— К сожалению, я не могу ответить вам тем же, — я пожала плечами, завертела головой по сторонам, потому что боялась встретиться с мужчиной взглядом. — Обычная жизнь, мало замечательная.

— Не верю, — хитро сощурился Платон.

— Придется, — вздохнула я. — Спасибо, что подвезли. У меня действительно встреча, опаздывать нельзя.

— Вы деловая женщина?

— Нет, — честно призналась я. И сразу как-то поникла, как будто только сейчас поняла, насколько это неправильно быть просто домохозяйкой.

— Куда же может спешить молодая красивая женщина, если у нее есть возможность неплохо провести время в компании, не побоюсь сказать, молодого и интересного мужчины? — искренне удивился Платон.

— У меня встреча с подругами.

— Всего-то? Это мероприятие не заслуживает того, чтобы наплевать на свою личную жизнь.

Мой чистосердечный ответ странным образом подействовал на Платона. Он повернулся ко мне всем телом, обхватил рукой меня за талию, что получилось у него несколько неуклюже. Второй — взял меня за подбородок и так застыл, пристально глядя в глаза. Это была неожиданная атака, отразить которую у меня не было сил. Умом я понимала, что нужно прекратить эти объятия, но мое второе, чертовски наглое и похотливое «я» заставляло внимать каждому слову, краснеть и волноваться. Однако самым важным в этой ситуации я посчитала защитить свои права на нашу незапятнанную дружбу. Ни одному мужчине не позволительно так пренебрежительно отзываться о моих лучших подругах.

— Вы не знаете, о чем говорите! — наставительно сказала я, мягко отстраняясь от его рук. Прикоснувшись к ним, я ощутила приятное тепло. Не жар, а именно манящее тепло.

— Женская солидарность во всей красе, — он все время улыбался.

Теперь мне казалось, что он подтрунивает надо мной и Ладой с Варькой вместе взятыми. Этот самец решил, что ради непринужденного, ни к чему не обязывающего секса я забуду о встрече с подругами. Я должна сразу расставить все точки над i. Но не успела, потому что мои губы неожиданно оказались в полной власти горячей влажности Платоновых губ. Голова закружилась. Мне не нужно было фантазировать, я испытывала наслаждение.

— Ты такая привлекательная, — шептал Платон, сразу перейдя на «ты». По-видимому, это означало новый уровень наших отношений, неотвратимо приближающую близость. Его губы уже скользили по моей шее, зубы покусывали горящую от нарастающего желания мочку уха. — Я уже представляю, как войду в тебя, милая. Ты дашь мне пропуск в рай?

Я не успела ничего ответить, потому что жаркие, пьянящие поцелуи заставили мои руки обвиться вокруг шеи Платона. Моя голова работала со сбоями. Последняя извилина, отвечающая за мою нравственность, тоже неожиданно распрямилась. Ограничений больше не стало. Мозг отключился, я перестала существовать в реальности, все мои ощущения, переживания сосредоточились в том месте, где мои несчастные трусики превратились во влажную тряпочку. Я сгорала от желания, мечтая лишь о том, чтобы все это продлилось как можно дольше.

— Твое молчание означает «да»? — Горячий язык лизнул мое ухо. Я ничего не могла поделать с этим бессовестно расслабившимся и требующим продолжения телом.

— Нет, — кротко выдохнула я.

Это выдохнула замужняя женщина, собрав крупицы разлетевшегося на мелкие осколки целомудрия и супружеской верности. Отказ прозвучал чуть слышно, и Платон даже не подумал остановиться. Однако секс в машине не входил в мои планы. Все же я не настолько голодна, чтобы решиться на такое средь бела дня. Я собрала свои мысли и сориентировалась в нужном направлении. Я попыталась отодвинуться, но сильные руки держали меня, словно тиски.

— Ты же не станешь кричать, — прошептал Платон. Это был не вопрос, а утверждение, без нотки сомнения.

— Стану.

— Не смеши.

— И не собираюсь, — я придала своему лицу строгое выражение.

— Ты хамелеон, милая.

— Нет, я не меняю окраса. Я рыжая и не мимикрирую в окружающем пространстве.

— Хорошо, уговорила. Нет ничего хуже, чем вымаливать секс, — чуть раздраженно произнес Платон, ослабляя объятия. — Тебя ведь никто не заставлял садиться в мою машину.

— Я не предполагала, что это обяжет меня! — теперь пришла моя очередь раздражаться.

— Ты смотрела «Собаку на сене»?

— Да, смотрела. Не вижу никаких аналогий.

— А я вижу, когда и хочется, и колется, и мама, ну… сама понимаешь.

Что он возомнил, этот голубоглазый блондинчик! Да и я хороша. Растаяла, как мороженое без морозилки. Образно говоря, получается, что моя морозилка уехала в Лас-Вегас. Нужно было мне не выделываться, тогда не сидела бы сейчас, как на иголках, а получала массу удовольствия от посещения самых роскошных казино.

— Помогите мне достать из багажника покупки, — попросила я, решив больше не реагировать на его слова.

— Твое слово — закон.

— Мы перешли на «ты» как-то слишком быстро.

— Когда мы увидимся? — Платон вертел на пальце связку ключей. Этот жест в сочетании с вопросом выглядел нагло и бесцеремонно.

— Не знаю. Может быть, случайно, так же, как сегодня.

— Есть более предсказуемый, можно сказать, цивилизованный вариант — обменяться телефонами. Запомнишь?

— Нет, у меня плохая память, а свой номер не даю первому встречному.

В ответ на мою отповедь Платон засмеялся. Удивительное свойство его лица: он становился таким милым, таким беззащитным, когда открыто и добродушно смеялся. На загорелом лице появились две ямочки — чудо! Просто ребенок, забавный мальчишка, на которого невозможно обижаться. Мне даже стало неловко, что в разговоре с ним я балансирую между желанием грубо оборвать его и поскорее уйти. Однако, уходить нужно. Второму «я» пришлось наступить на область бикини.

— Извините, — выдохнула я, взяла довольно внушительные пакеты и поспешила в тень высокой арки, а там — поворот, и голубые глаза больше никогда не станут преследовать меня.

Не прошло и минуты, как я услышала уверенные шаги. Можно было не оглядываться, чтобы понять, кто это. Я остановилась, поставила пакеты на зеленый газон. До дома оставалось метров пятьдесят, но я не хотела намеков на то, чтобы зайти на чашку чая или кофе. Мельком взглянув на часы, я поняла, что в моем распоряжении всего минут десять. Иначе я рискую опоздать и навлечь на себя гнев Лады, которая вознесла пунктуальность на пьедестал.

— Вася, мы не можем так просто расстаться, — чуть запыхавшись, произнес Платон. — Прости, если я чем-то тебя обидел. Это не по злому умыслу, а скорее от волнения.

— Так мы умеем волноваться? — саркастически заметила я.

— Я умею все, — но под моим ироничным взглядом, он внес поправку, — ну, хорошо, почти все. Поверь, это очень много.

— У меня уже есть мужчина, который может все или почти все, — совершенно честно призналась я.

— Представь, как возрастут твои возможности, когда у тебя будет два таких замечательных мужчины!

— Это запредельные фантазии, а я женщина реальная. Зачем джинну обыденность?

Солнечные лучи играли в его шелковистых волосах. Волосы, непривычно длинные, такие бывают у бунтующих против общих правил молодых людей, отливали золотом. Я невольно залюбовалась небесной синевой глаз и этой сияющей роскошной шевелюрой. Белоснежная рубашка пузырилась под порывами горячего ветра — передо мной стоял очень красивый мужчина, обаянию его трудно противостоять. Я не совсем представляла себе, что нужно сказать дальше. Сказать, что я замужем, что мне приятно познакомиться с ним, но наши пути расходятся. Нет, это как-то напыщенно. Подумает, что я сразу решила прыгнуть к нему в постель, а потом придумала причину, чтобы оттянуть это удовольствие. Я сжалась под взглядом Платона, потому что то был взгляд повелителя. При всей мягкости, которую этот мужчина демонстрировал при необходимости, я не сомневалась, что он крепкий орешек. Мужчина с именем Платон не может быть другим. Мне это нравилось.