Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи - Олег Патров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Истоки произошедших и будущих событий со мной и принадлежат мне. Я решила сделать это. И пытаясь взять на себя ответственность за чужие поступки, ты оскорбил бы мой дух.
Я многое думала о случившемся и поняла, что настало время, пора. И пусть моя жизнь не всегда будет со мной, как мой дух — с тобой, все что не делается, все к лучшему. Потому что, как говорил еще Моцарт, тот самый великий и земной Моцарт, который ныне опять входит в моду: «Жизнь — это улыбка даже тогда, когда по лицу текут слезы».
Я люблю тебя, милый мой. И желаю тебе долгой, полной внутреннего света и солнечного тепла жизни, жизни такой, которую ты выберешь себе сам.
Liza.
ПИСЬМО ДВЕНАДЦАТОЕ (найдено в подписанном, но не запечатанном конверте)
Спасибо тебе за все и прости за причиненную боль. Не вини себя, ты ни в чем не виноват. Просто, будучи на грани, я оказалась хитрее. МНЕ ВЕДЬ БЫЛО ЧТО ТЕРЯТЬ. Отчаявшиеся люди готовы на отчаянные меры, но я не была в отчаянии. Я подготовила все аккуратно и последовательно. И не надо думать, что я была безумна. Логика наших с тобой рассуждений заставила меня отказаться от твоего участия в деле, И ЭТО ПРАВИЛЬНО. Но и отступить я не хотела. Компромисс между нами был невозможен. Это единственная правда, которую я тебе не сказала. Не сказала, потому что она не столь важна. Важнее, МОЯ БЛАГОДАРНОСТЬ тебе за нашу жизнь и за те последние полгода, которые ты подарил мне. В споре с тобой я каждый раз возвращала саму себя, ничто иное не могло заставить меня так интенсивно жить и получать от этого удовольствие.
СПАСИБО ТЕБЕ ЗА ЭТО.
Время лечит. Поверь мне, время лечит даже самые страшные раны. Все пройдет.
Я желаю тебе хорошей жизни.
С любовью и благодарностью,
Лиза.
Глава первая. Заговор не-избранных
Война сняла с себя латы, мир надевает их на себя.
Мы знаем, что учиняет война, кто знает, на что способен мир?
Фридрих Логау
1
Быть циником — не трудно для умного человека.
«Интересно, мама почувствовала, что мне плохо и позвонила?».
Сериал и звонок матери (спасибо ей!) позволил ему успокоиться. Наладить видение «центральной точки», так сказать.
Письма бабушки выбили Го из колеи.
Он словно увидел…
Ему не понравилась картинка.
Он не хотел так выглядеть и так говорить. И так думать. Он не хотел жить этой историей.
«Никто не должен знать, что с ним тоже…», — решил Го.
Надо было вернуться в квартиру, навести там порядок, выкинуть лишнее. Но осторожно!
В его положении даже разборка мусора могла стать оружием. В мусоре таятся опасные воспоминания. Как в театре. Как в музыке. Как в искусстве. Впрочем, мусор по силе выразительности выбивает всех своих конкурентов из игры.
Го понял, почему давно никуда не ходил: не хотел расстраиваться.
Сейчас он был в норме, но через пару часов могли опять начаться качели, и тогда…
«Я держусь, — сказал он себе. — Я держусь и сам обеспечиваю себе жизнь».
Последнее было важно. Настолько, что он готов был поступиться почти всеми моральными принципами.
2
«Меня задевает, если я не лучший,» — сказал Ди, и Го понял: он нашел идеального клиента.
3
Го пожал плечами, не находя повода для спора.
Можно сделать жизнь человека невыносимой по закону, что тут было поделать.
Ошибка правительства, по его мнению, была в том, что они забыли спросить людей о самом важном.
Если хочешь принимать судьбоносные для колонии решения, следует не только знать, кто доволен, а кто нет, но и понимать, на что готовы пойти недовольные.
4
— Не надо меня осуждать! Любовь бывает разной. Иногда для любви достаточно просто быть кому-то нужным! И какая разница, если он хочет то, что нужно мне!..
Клиентку явно понесло, и Го почувствовал, что все-таки сможет продать ей новое тело.
5
— А может это меня и держит здесь, на земле! Какого черта!.. Спустя двадцать пять лет они вернулись и требуют его душу. Я не имела права копировать его сознание! Да кто они такие?!. Судья принял решение уничтожить чип, но я знаю… Мне говорили, что вы… У вас есть свои люди в отделе утилизации…
— Когда назначена смерть? — привычно спросил Сэм.
— Завтра в полдень.
Он прикинул, на чью попадает смену.
— Это будет стоить вам дорого. Работает честный человек, и нам придется подменить его.
— Мне все равно. Не хочу, чтобы эти ублюдки победили. Они даже не оплатили его похороны, представляете?!. Его кремировали за счет государства.
— Сочувствую. Давайте посмотрим на смету. 60 % авансом, иначе я ничем не смогу помочь вам.
6
— Я не злословил, и я не заслужил, чтобы вы так со мной разговаривали, — резко оборвал обезумившего клиента Го.
«Он-она-оно» (Го уже давно не помнил исходника) ворвался в офис под самое закрытие. Волосы всклочены, глаза на выкате, на скуле ссадина — жалкое зрелище.
— Мне невыгодно раскрывать кому бы то ни было тайну вашей прежней личности. В нашем бизнесе доверие клиентов — это всё. Вы столько не стоите. Покопайтесь в ваших родственных связях, друзьях, вспомните, кому говорили сами. Слова настигают людей, если за этим не следить. И я вас предупреждал. Теперь нам придется подобрать для вас новое тело, и вы за это заплатите. Как и в прошлый раз. Все честно.
7
— Людей скопилось слишком много. Самое время — повоевать. Мне нужно такое тело, за которым последуют люди.
Еще один любитель решить пару-тройку миллионов чужих судеб…
8
— Я помню всех своих клиентов, — уверенно ответил Го.
— Хорошо, — с облегчением вздохнул старик. — В остальных конторах я уже проверял. Уверен, он не поедет в другой купол. Я умираю, и он тоже. Но он старее меня на полгода и слабее, хотя неизвестно, кто из нас кого переживет. Я хотел бы станцевать на его могиле.
Старик откашлялся, и Го автоматически налил ему стакан воды.
— Спасибо. Дело в том, что…
9
Сон был необходим, но страшен. Вернее, страшен был не сам сон, а непредсказуемость его исхода. Каким будет пробуждение? Хорошим или «не с той ноги»? «Но, в конце концов, — утешал себя Го, — любой день налаживается концентрацией воли».
10
— Те, кто видят будущее, — провидцы. Но что делать тем, кто обладает ясным сознанием настоящего и прошлого?
— Ты никого не сможешь спасти. У тебя слишком живое воображение, Сэм, — поправил своего молодого компаньона Го.
— А ты боишься
