Назвать своей - Оливия Гейтс

И теперь она будет благодарна ему за уход.

Оставалось надеяться, что Максим бросит ее уже скоро. Не важно, насколько кратким будет его присутствие в ее жизни на этот раз, но оно причинит боль – это точно.

На следующий день в час дня в дверь позвонили. Калиопа только что закончила кормить Лео обедом. Сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди, забившись гулко и неровно.

Максим. Пришел точно в назначенное время. Она со вчерашнего вечера считала минуты до его появления, но все равно испытала сейчас потрясение.

И хотя Кали шла к двери очень медленно, чувствуя, что иначе просто рухнет на пол, Максим не стал звонить второй раз. Она представила, как он терпеливо стоит и дожидается, когда ему откроют. Может, даже опасается, что не откроют вовсе. С каждым шагом росло искушение именно так и сделать: отказаться от своего слова, проигнорировать звонки в дверь, пока Волков не уйдет прочь, чтобы больше не возвращаться.

Но Калиопа не могла так поступить. Сделав вдох, она еще раз улыбнулась сыну, крепче прижав его к себе, словно подготавливая к встрече, которая, возможно, навсегда изменит его жизнь, и открыла дверь.

Максим возвышался за порогом, и, как всегда, Калиопу ошеломили его высокий рост и острое ощущение его присутствия. Он выглядел так, словно, как и она, провел бессонную ночь. Его осунувшееся лицо еще сильнее всколыхнуло чувства Кали. Максим впервые появился перед ней в одежде светлых тонов – бежевого и кремового, делавшей его совершенно неотразимым.

Калиопа почувствовала его волнение. Но вовсе не потому, что гость внешне выказал его. Он с великолепной сдержанностью излучал спокойствие, помня о чувствительности Лео к настроению окружающих.

Максим взглянул на Кали, и она заметила, что золото его глаз, как и силу взгляда, приглушило смирение с ее отказом. Затем он посмотрел на Лео, и в его глазах отразилось такое…

Калиопа думала, что Волков был тронут, разглядывая спящего Лео. Но сейчас, когда отец впервые встретился взглядом с сыном, те эмоции, что пронеслись по лицу Максима, невозможно было описать. Казалось, он сконцентрировался на Лео всем своим существом, каждой клеточкой впитывая все мельчайшие детали.

А Лео в ответ устремил на отца такой же сосредоточенный взор.

Малыш не привык к другим людям, ведь даже своей семье Кали показывала его редко. При виде незнакомцев он обычно прижимал голову к груди матери, выглядывая из ее объятий, словно недоверчивый котенок. Больше всего Лео сомневался насчет того, как вести себя с Аристидисом, который казался ему самым пугающим из всех, но после привык и к нему.

Максим должен был внушить сыну еще больший ужас, чем Аристидис, однако этого не произошло. Напротив, Лео был совершенно очарован этим огромным незнакомцем, глядящим на него так, словно, кроме него, в мире ничего не существует. Впервые малыш отреагировал на кого-то так открыто и безбоязненно. Словно почувствовал, что для него Максим не такой, как все. Кали почти физически ощутила связывающие их кровные узы – мгновенно возникшие и неразрывные.

Внезапно Максим придвинулся ближе, вглядываясь в сына, и она инстинктивно прижалась к стене. Из горла Лео вырвался высокий булькающий звук. Кали успокаивающе погладила сына по спине и уже собралась было сказать Максиму, чтобы тот больше не испытывал терпение Лео.

Но в следующую секунду малыш гукнул снова. Без сомнения, это был звук удовольствия. А после Лео улыбнулся, показав все свои шесть зубов.

Калиопу охватило удивление и взволнованное облегчение. Но это было ничто в сравнении с тем, как эта улыбка подействовала на Максима. Глядя на розовощекого улыбающегося сына, он выглядел так, как будто его можно сбить с ног одним лишь дуновением.

Затем, словно трогая драгоценную паутинку, он протянул дрожащую руку и легонько погладил лицо Лео. Хотя Максим раньше уже прикасался к нему, это было когда малыш спал. А теперь такой жест делался с разрешения Лео, и это было очень важно. Кали смотрела на них, ощущая, как прямо на ее глазах возникает прочная связь отца с сыном.

– Боже мой! – Эти два слова Волков произнес по-русски. – Как же я раньше не замечал, какие дети изумительные! Или на самом деле я считаю Лео чудом лишь потому, что он наш сын?

Сердце Калиопы затрепетало от прозвучавшего в этой фразе огромного удивления, отразившегося на лице Максима безумного восторга и тихого благоговения, с которым он произнес слова «наш сын».

Она не находила слов для ответа. Впрочем, это и не было вопросом. Эти слова вырвались у Волкова непроизвольно при виде чуда, которым Кали столько раз хотелось с ним поделиться.

– Я могу взять его на руки? – Осторожный хриплый шепот исторг слезы из самого сердца Калиопы. Казалось, Максим попросил о гигантском одолжении, даже не надеясь, что достоин его, но все же осмелился.

Она покачала головой:

– Это зависит не от меня. Бери, если Лео не будет против.

Максим кивнул, оторвал взгляд покрасневших глаз от лица Кали и посмотрел на Лео.

– Можно взять тебя на руки, мой маленький Леонид? – «Мой маленький» он снова произнес по-русски.

Он говорил с малышом так, словно тот его должен понять, ну, или, по крайней мере, почувствовать нежность в мольбе отца.

В следующую секунду Максим и Кали вместе резко вдохнули, потому что Лео, будто раскрывая объятия, протянул ручки, требуя дать ему поскорее то, что он хочет.

Волков посмотрел на свои руки, словно не зная, что с ними делать, потом громко сглотнул, потянулся к сыну и взял его. А тот, оказавшись в объятиях отца, приник к нему упругим тельцем, и Максим замер в волнении и нерешительности.

Кали негромко застонала. Как же так! Лео сразу пошел на руки к незнакомцу, не засмущался, ему не понадобилось ее подбадривание. Значит, Лео распознал своего отца. Другого объяснения быть не могло.

И тут она заметила, что волчьи глаза Максима повлажнели, а на губах задрожала улыбка, которую Калиопа и не ожидала когда-нибудь увидеть, – нежная и благоговейная. Она больше не могла сдерживать слезы.

Они потекли по щекам. Кали прислонилась к стене, чтобы не упасть, наблюдая за встречей двух человек, в которых заключался весь ее мир. Отец и сын были так похожи, так поглощены знакомством друг с другом, что это потрясло Кали до глубины души.

Максим держал Лео одной рукой, а другой удивленно проводил по его телу. Малыш не возражал, увлеченно изучая отца с глубоким интересом: его лицо, волосы и одежду. Максим, тронутый моментом, замер, позволяя сыну себя ощупывать.

Калиопа раньше даже подумать не могла, что такая встреча может состояться, поэтому никогда не представляла себе, как это будет выглядеть. Даже пообещав Максиму вчера вечером разрешить свидание с сыном, Кали не в силах была предугадать реакцию его и Лео, потому что ею владели лишь страх и нетерпение. Но реальность превзошла все, что можно было себе вообразить. Общение отца с сыном вовсе не будет кратковременным, как она надеялась, и уж точно не завершится здесь, у входной двери.