Хранитель - Сара Ланган

— Ну как, нравится? — спросила Мэри. — Это из отдела здорового питания. Говорят, в неочищенной крупе больше витаминов.

Лиз молча кивнула. Опустошив тарелку, она встала из-за стола и собралась уходить, но мать остановила ее:

— Слушай, может, останешься дома? Я позвоню на работу, скажу, что приболела. Поваляемся на диване, фильм посмотрим. Как в детстве, а?

— Зачем?

— А почему нет?

— Потому что я не хочу, — сухо ответила Лиз.

— Чего не хочешь?

— Быть здесь.

Она снова взглянула на нее каменным, безжизненным взглядом. Это была не та Лиз, которую Мэри привыкла видеть. Вот так теряешь детей, подумала она. Стоит отвернуться — и они превращаются в монстров, живущих с тобой под одной крышей.

— Что ж, иди.

Лиз выбежала из комнаты. Через несколько секунд хлопнула дверь.

Мэри поднялась со стула, налила себе еще вина. Не стоило, конечно, — через пятнадцать минут она уже должна идти на работу. Ну и ладно. Сделав глоток, она опять задумалась о Лиз — умнице, получавшей «отлично» на подготовительных курсах. Но, озлобившись, дочь с радостью уедет в колледж и не вернется — даже на Рождество или собственную свадьбу. Кажется, она пойдет по стопам старшей сестры.

Перед глазами появилась маленькая Сюзан. Прелестные косички, молочно-белая шея… струйка крови течет по подбородку. Она шагнула вперед, к Мэри, как в старой детской игре.

— Мамочка, можно мне?

— Нет, нельзя.

Наверху заиграло стерео Лиз. В подвале стукнул котел. Прислонившись к кухонному столу и закрыв глаза, Мэри увидела Сюзан Мэрли, приближавшуюся со злой усмешкой.

ГЛАВА 6

Крик деревьев

Тем же вечером, в шесть часов, допив кофе, Джорджия О’Брайен покинула медицинский центр. Она села в белую «хонду» и, обнаружив на пассажирском сиденье засохшую кровь, стала ногтями отскабливать ее, но потом резко остановилась и откинулась на спинку кресла. Слезы потекли по щекам. Джорджия не закрывала глаза, плакала и плакала, смотря перед собой на парковку, заполненную машинами и нескончаемым дождем. Понемногу придя в себя, она оттерла кровь с сиденья, завела машину и включила радио. По «Муз-105.1» крутили классический рок, и Джорджия, несмотря на паршивое настроение, тихо замурлыкала дуэтом с Мит Лоуф.

На подъезде к Бедфорду показалась почившая фабрика «Клотт». До закрытия она работала под руководством компании, служившей на благо бумажной промышленности. Угасание производства происходило медленно и поначалу незаметно. В восьмидесятых прекратили набор новых сотрудников; в девяностых вовсю развернулось сокращение штатов: каждый год перед выплатой рождественских бонусов десять процентов рабочих получали от отца Джорджии извещение об увольнении. Оставшиеся выполняли несколько дел одновременно: чинили машины, сортировали продукт и трудились у конвейера. Даже начальник покинул свой кабинет и работал вместе с ними.

Они должны были заранее предвидеть перемены, заметить хотя бы, что численность населения сократилась с шести до четырех тысяч. Гораздо меньше народу теперь собиралось ранним утром в «Олсенс Дайнер» — завтракать бисквитами, блинами, яйцами и мясом. Магазины Мэйн-стрит жили томительным ожиданием покупателей.

Люди знали о неприятностях на фабрике, но считали это обычным экономическим спадом, за которым, говорили они, обязательно последует подъем. Все были абсолютно спокойны, пока Пол Мартин не написал статью для «Корпус Кристи Сэнтинэл», где указал на очевидное: компания «Клотт» скоро закроет фабрику в Бедфорде.

В прошлом декабре под руководством Пола прошел митинг протеста. В своей статье он говорил, что, если соберется много людей, компания будет вынуждена продлить работу фабрики хотя бы на год, а у Бедфорда появится время для развития новой индустрии. Туризма, например.

В день митинга начальник Джорджии заболел, и она работала за него, наблюдая из окна за происходящим. Движение должно было начаться вечером с середины Мэйн-стрит. Оттуда — полмили вниз по дороге, к фабрике. Местное телевидение согласилось сделать репортаж, и ходили слухи, что «Бостон глоуб» уступил Полу целую воскресную деловую колонку для написания отзыва.

К назначенному времени подъехали сотрудники «Кей-Эй ТВ» и установили камеры напротив «Чоп Моп Шопа». На митинг собралось около трехсот человек. В основном явились из Корпуса Кристи — работники фабрики и больницы, отпросившиеся по разным причинам. Все пришли в парадных нарядах. Даже Джорджия надела широкие брюки и блузку — на случай, если митинг развернется в полную силу, и она сможет закрыть магазин и присоединиться к остальным.

Пол не показывался. Через два часа на площади осталось человек пять, не больше. Телевизионщики погрузили оборудование в мини-вэн и уехали. Джорджия была разочарована в Поле, но еще сильнее — в самом Бедфорде. Горожане могли выступить самостоятельно, без предводительства! Вместо этого они побросали транспаранты «Спасем фабрику» в мусорные контейнеры и отправились по домам смотреть повторы программ по кабельному телевидению, как в обычный выходной день.

В конце концов Пол приехал. Остановившись посреди улицы, он вылез из машины и, спотыкаясь, пошел в сторону фабрики. Джорджия наблюдала из окна за его одиночным парадом. Пол смотрел по сторонам в поисках людей, давно покинувших место сбора. Может быть, он не знал, что опоздал на пять часов? Видимо, решил немного выпить для храбрости, затем это «немного» превратилось в целую бутылку, и сейчас он не мог понять, опоздал или, наоборот, пришел рано.

Несколько человек сидели на скамейках и молча наблюдали за ним. Немного погодя Бернард Макмуллен, чья семья три поколения трудилась на фабрике, бросил камень, пролетевший рядом с головой Пола. Тот повернулся, словно ему что-то прошептали в ухо. Бернард приготовил второй булыжник, тогда Джорджия отворила дверь магазина и закричала:

— Пол, убирайся отсюда! Ты все пропустил!

Он ее узнал, и его лицо страшно исказилось. Никогда в жизни Джорджия не видела, чтобы человеку было так стыдно. Она хотела сказать ему что-нибудь ободряющее, но вместо этого хлопнула дверью.

Спустя некоторое время руководство компании «Клотт» объявило о закрытии фабрики. Никто уже не писал статей и не устраивал митингов. Люди доверяли Полу, а он опозорил их, выставил на посмешище. «Кей-Эй ТВ» создало видеоролик о пустой Мэйн-стрит под названием «Марш протеста, на который никто не пришел». Хотя, с другой стороны, горожане, как и Пол, знали, что митинги ничего не изменят.

Таким образом, когда в прошлом месяце фабрика окончательно закрылась, никто не удивился. Отец Джорджии и еще трое руководителей продолжали получать зарплату от компании. Два раза в неделю они руководили разделом имущества, нанимали людей для уборки цехов, вывоза оставшихся химикатов и продажи оборудования. По утрам ее отец сидел в халате перед телевизором. Несмотря на то что ему было уже семьдесят, только в последний месяц на его лице появились признаки старости.