Цветок для короля (СИ) - Моран Маша

Неся с собой словно тяжелую мантию белесые сгустки, из молочного марева вышел мастер Юн. В сопровождении трех воинов он не спеша подошел к нам с Баи.

— Надеюсь, ты понимаешь, что твое происхождение здесь не стоит ничего? Жалеть тебя никто не будет. – Он указал кончиком веера трем юношам, и те поставили передо мной две широкие чаши.

— Я ведь не член братства. Но вы все равно хотите раскрыть мне секреты вашего мастерства. Зачем?

Мастер Юн пожал плечами:

— Придет время, и все станет на свои места. Сейчас же ты просто должен познать искусство Ночных Цветов. Смертоносное искусство. Ночные Цветы никогда не изображали из себя святых. Мы – убийцы. Но каждый, кто приходит сюда научиться убивать, делает это ради кого-то. Ради того, кому хочет отомстить. Или ради того, кого хочет защитить. У каждого из нас есть или был такой особенный человек. Ради кого ты готов стать безжалостным убийцей? Ради кого ты способен утопить в крови собственное королевство?

Я в упор посмотрел на мастера Юна:

— Я уже убивал.

— О-о, наивный принц, ты поймешь разницу, когда ради важного человека тебе придется сразиться один на один с армией.

Мать всегда говорила, что ни у принцев, ни у королей не должно быть никаких душевных привязанностей. Это уязвимость. Как только мы подпустим кого-то к своему нутру, позволим чувствам взять верх – это будет крах всему.

Но… предательские мысли о светловолосом божестве со скверным характером, вторглись без разрешения в мой разум.

Разве ради него я не готов изменить самому себе? Он пробудил во мне то, о существовании чего я и не подозревал. Если между мной и им станет армия, смогу ли я пойти за ним? Этот мерзавец перевернул все внутри меня.

— Вы думаете о нем… – Наполненный горечью голос Баи вернул меня в реальность, больно кольнув в сердце.

Мастер Юн радостно улыбнулся:

— Так значит, есть такой человек? – Словно задумавшись о чем-то, он постучал кончиком веера по подбородку. – «О нем»… Это мужчина?.. А принц любит пикантные развлечения… Что ж, тогда начнем. – Он кивнул Баи, и разочарованный целитель направился к тонущей в тумане стене деревьев.

Мастер Юн задумчиво смотрел ему вслед:

— Ты что-то пробудил в нем. Он стал совершенно другим. Даже не знаю, радоваться этому или опасаться.

Я тоже посмотрел на Баи. Он выходил из леса, и его белые одежды казались частью тумана. За его руками тянулись нити серебристой паутины.

Я прищурился. Нет, это не паутина – это плотные длинные нити, которые мерцали в сумраке. Они обвивали его пальцы и запястья, теряясь в густых зарослях. Чем больше приближался Баи, тем сильнее нитки натягивались, пока из леса не появились… Я даже не сразу понял, кто это.

Три болвана – похожие на тех, которых сделали Рэйден и Дайске. И все же немного иные. Одна из марионеток, похоже, была склеена из бумажных талисманов. Она вся была покрыта перекрещивающимися столбиками иероглифов и всевозможными символами. Выглядело это жутковато. Другой болван был полностью деревянным. Его конечности, скрепленные шарнирами, безжизненно болтались в разные стороны. Третий был сотворен из грубой мешковины. Даже отсюда было видно, что конечности пришиты к туловищу кое-как, грубыми черными нитками, и из мест стыка торчат трубочки соломы.

На всех троих висели старые изношенные халаты, покрытые множеством заплат. Из обтрепанных рукавов и подола торчали нитки. На каждом из болванов были нарисованы красные мишени – на груди, животах и безликих головах.

Баи остановился у края площадки, расправляя белые сверкающие нити. От каждого его движения руки, ноги и головы болванов нервно подрагивали.

— Вижу, ты не напуган и не удивлен. – Мастер Юн с любопытством заглянул мне в лицо.

Я старался скрыть любые эмоции, но кажется, даже это вызывало подозрение.

Я решил не скрывать, но и не говорить всей правды:

— Да… Кажется, я уже видел нечто подобное.

Мастер Юн кивнул:

— Это твои мишени.

— Зачем нужны нитки?

Мастер коварно улыбнулся, поднес к губам ладонь и подул на нее. С длинных, унизанных кольцами, пальцев сорвалось ядовито-зеленое пламя. Перелетев площадку, призрачный огонь набросился на марионеток, полностью объяв их.

Марионетки слабо зашевелились. Словно нехотя дернулись руки и головы, дрожащие ноги сделали неловкий шаг в нашу сторону.

Похоже, каждый здесь был знаком с неведомой мне алхимией.

Баи, дергая за нити, направлял угловатые движения, не позволяя ожившим марионеткам разбрестись в стороны.

— Приступим. – Мастер указал на чаши. – Для тренировки можешь использовать это.

Я опустился на корточки. В первой чаше лежали бумажные ритуальные деньги. Круглые диски были покрыты тонким золотым слоем и напоминали луну. Вторая чаша доверху была наполнена сухой соломой.

— Деньги мертвецов?

— Да. А ты что думал? Мы тут сутками волшебные лепестки от безделья стругаем? Иногда лепестки и перья – это всего лишь лепестки и перья. Твое оружие – твое желание. И более ничего.

Деньги мертвецов – вместо лепестков. Солома – вместо перьев. Это то, что я должен использовать.

Мастер Юн взял бумажный диск и одним, практически незаметным, движением метнул в марионетку. Бумага вонзилась в деревянное тулово, ровно в том месте, где должно было находиться сердце.

— Видишь? Нет разницы, чем ты сражаешься. Главное, чтобы твое оружие настигло врага. Баи! – Он кивнул целителю, и тот словно артист, начал дергать за нити. Все марионетки пришли в движение. Сначала они неловко мотались в разные стороны, напоминая обезумевших призраков, но с помощью Баи их движения стали более плавными и методичными.

Мастер Юн невозмутимо вытащил несколько сухих стеблей и выбросил руку вперед. Марионетки снова дернулись от силы удара, а затем безжизненно замерли, позволяя разглядеть… воткнувшиеся в нарисованные глаза соломинки. Во все шесть глаз. Для этого ему понадобилось всего одно движение.

Да, я был умел в бою, но нужно признать: по сравнению с ним я – неуклюжий деревенский дурачок. Таких навыков мне не достичь никогда, сколько бы я не тренировался.

— Пока они будут неподвижны. Но как только ты научишься поражать цели, мы позволим им двигаться.

Зеленое пламя слабо трепыхалось на плечах марионеток. Они снова неловко задергались, становясь похожими на черных монахов. Баи же оставался неподвижен. Значит, их заставляла шевелиться именно алхимия мастера Юна.

Я взял несколько бумажных монет, заранее смирившись с поражением. Каждая из моих попыток закончилась тем, что деньги медленно спланировали вниз и укрылись собой утоптанную площадку. Как бы я ни старался, они пролетали лишь пару шагов. Землю у моих ног усеивали желто-золотые монеты, которые насмешливо мерцали в сумраке.

— Похоже, в клан Летящих Лезвий тебя не примут. Может, с этим больше повезет? – Мастер Юн небрежно подтолкнул ко мне чашу с сеном.

Я видел, что он смог сделать обычной бумагой и сухими травинками. Но понимал, что для меня это недоступно. Ни сейчас, ни в будущем.

— Не тратьте время. Если он не смог с деньгами, то с соломой тем более не справится. – На площадку вышел так похожий на подглядывающего извращенца мастер Ченг. Следом за ним с недовольным лицом плелся мастер Мингли.

— Ты объяснил ему, в чем источник нашего мастерства? – Мастер Мингли в своем шикарном ханьфу, расшитом сияющими нитями и драгоценными камнями, напоминал капризного ребенка-аристократа, которого разбудили спозаранку и засадили за ненавистную учебу.

— Ничего не получится, пока ты даже не позволяешь себе думать о важном для тебя человеке. – Мастер Ченг смотрел на меня так, будто я был его врагом.

— А что если у меня нет такого человека? – Я действительно не позволял себе думать сейчас о Рэйдене. Почему-то казалось, что эти люди могли подслушать мои мысли.

Мастер Мингли громко рассмеялся, повернувшись к мастеру Ченгу:

— Он совсем тобой не впечатлен и тебя не боится.

На лице мастера появилось еще более ненавидящее выражение: