Дублёр мужа (СИ) - Лав Агата

— Ты ненавидишь меня?

— Что?

— Презираешь? Хочешь убить? Что, Лесь?! Скажи, я сделаю. У тебя остался мой ствол? Пойдем, я пущу себе пулю в лоб, чтобы тебе полегчало.

И он на самом деле порывается, чтобы встать на ноги.

— Его нет, — недобро выдыхаю ему в лицо. — Я избавилась от него.

— Ну нож на кухне точно найдется.

— Ты совсем поехал?

— Чуть-чуть есть.

— Будешь шантажировать собственной жизнью? Как же это низко…

— Да мне плевать на нее! Когда ты уже поймешь?! Меня нет без тебя, я почти свихнулся на расстоянии, держался только мыслью, что вернусь. Что ты ждешь меня.

У него перехватывает дыхание и он опускает лицо, чтобы продышаться. А потом как лампочка гаснет, раз и нет той обжигающей силы в его темных глазах.

— Мне нужно в душ, — произносит он. — Не хочу говорить с тобой по пьяни.

Скорее всего, дело в алкоголе. Усталость догоняет его и он не в силах больше ругаться со мной.

— Иди, — киваю и ловлю ладонью борт комода, чтобы подтянуть себя наверх.

Но Олег поднимает меня сам. Он встает вместе со мной и усаживает на чертов комод, как куклу, а потом фокусирует взгляд на моем лице и грустно улыбается. Поднимает ладонь и ласково проводит по моей щеке, сбивая с толку окончательно. Вслед за голодной жаждой, с которой он накинулся на меня и едва не перешел грань, в его касаниях просыпается настоящая нежность.

— Я люблю тебя.

Его улыбка на жестких губах становится еще грустнее. Обреченнее…

Олег отталкивается от комода и сворачивает в коридор, откуда вскоре хлопает дверь ванной комнаты. Я сижу и слушаю эхо короткого хлопка, и не могу ухватиться ни за одну мысль. Непонятные вспышки в мозгу, их так много и они сталкиваются, закручиваются в неразрешимый клубок.

Я прихожу в себя, когда понимаю, что плачу. Быстро утираю слезы и иду на кухню, чтобы умыться. На автомате нажимаю кнопку электрического чайника и достаю чашку. Одну, как привыкла за долгое время. Я смотрю на ряд кружек на полке и почему-то не могу решиться достать вторую. Я так сомневаюсь, словно от моего решения зависит начало Третьей Мировой.

Я выключаю чайник и больше не хочу кофе. Бью себя по щекам, чтобы прийти в норму, и вспоминаю, что Рома сказал мне “до завтра”. Уже завтра! Оно наступило.

— Лесь? — посаженный голос мужа доносится из коридора.

— Что?

Иду навстречу и выглядываю из дверного проема.

— Я могу лечь здесь? Я без сил, вот-вот вырублюсь.

— Спи, не зря же делал дубликат.

— Не уезжай, нам бы потом поговорить.

Олег резко выбрасывает ладонь вперед и упирается в стенку, чтобы устоять на ногах. Он пошатывается, так что я вижу, что он не врет насчет “вот-вот вырублюсь”. Его взгляд плывет и кажется, что еще минута и он заснет прямо на ногах.

— Я не бросал тебя, — Олег утыкается лбом в стенку и смотрит на меня исподлобья. — Я уехал, чтобы тебя не тронули…

Он прикрывает глаза, и мне мерещится, что это уже не от усталости, а от воспоминаний.

— Олег, ты сейчас упадешь.

— Да, да…

— Иди в спальню, там постелено.

— В нашу?

Я молчу, а он кивает, принимает мое молчание за красноречивый ответ. Муж разворачивается и не самой прямой походкой идет в другую комнату.

На часах уже шесть утра и нужно собираться на работу. Только я думаю не о предстоящей сделке, которую готовила последний месяц, пропадая в офисе, а о последних словах Олега. Что они значат? Что он имел в виду, когда сказал, что уехал, чтобы меня не тронули?

Кто не тронул?

И за что?

И почему он не сказал мне ни слова еще тогда?

Я признаюсь себе, что не поеду на работу, а останусь ждать, когда он проспится и мы сможем нормально поговорить.

Нам это нужно.

Я все-таки иду на кухню и наливаю себе кофе. Хотя лучше бы зеленый чай. Потом звоню подруге в офис, чтобы она меня прикрыла, и пишу сообщение Роме, что у меня всё хорошо и что освобожусь ближе к вечеру.

— Тогда на связи, — отвечает мне Рома. — Я тоже постараюсь побыстрее закончить… к семи, наверное.

— Отлично!

— Я заеду за тобой.

— Да, буду ждать. Спасибо)

Палец скользит к другим буквам, потому что невидимой завесой между нами стоит неловкий и откровенно ужасный случай в номере. Но Рома молчит, и я тоже решаю не касаться его.

Мы прощаемся и у меня становится чуть легче на душе. Пусть это не разговор глаза в глаза, который покажет, как на нас отразился прошлый вечер, но уже что-то. Рома никак не показывает обиду, ведет себя в точности, как раньше. Словно ничего не произошло, и меня это успокаивает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я решаю сесть за бумаги за домашним ноутом, но меня отвлекает непривычный звук. Легкий перезвон, который я слышу впервые. Вскоре он повторяется, а через пару минут еще раз. Я встаю и иду на звук. Когда он доносится в третий раз, я понимаю, что звучит он из ванной комнаты.

— Молодец, — киваю на оплошность Олега, который забыл свой сотовый на бортике ванны.

С каждой вибрацией телефон подвигается к краю всё ближе, так что я поднимаю его и вижу, что пришедшие сообщения запаролены.

— Раньше у тебя не было от меня секретов, — я грустно улыбаюсь, вспоминая времена, когда муж бросал телефон по всей квартире и не заботился о своих переписках.

Мне становится любопытно, а противный голосок нашептывает, что после пропажи мужа на два года, я имею право на любую вольность. Могу требовать ответы, отчеты, фотографии и банковские выписки! Всё, что угодно и как угодно!

Я смотрю на клавиатуру и прикидываю код, который мог придумать Олег. И это оказывается до смешного легко, первая же попытка становится удачной. Он выбрал мой день рождения для пароля.

Я открываю уведомления и просматриваю сообщения. Их много, от разных контактов, что помечены цифрами или странными словами, которые никак не принять за имена. Черт, он шифруется в собственном телефоне! Зачем? Привычка, которая появилась у него за то время, пока он отсутствовал?

В этот момент приходит новое сообщение, которое выплывает на главный экран.

“Она с тобой?”

Короткий вопрос парализует меня. Я смотрю на него и едва не упускаю телефон из рук. Я слышу голос Ромы за этим вопросом и нервно усмехаюсь, когда замечаю, что контакт, его задавший, записан у Олега как “Мудак”.

Я открываю их переписку и шумно выдыхаю от количества сообщений. Тут их десятки… Короткие емкие слова и ругательства занимают несколько экранов. Я выцепляю отдельные реплики и не могу уследить за нитью их разговора, потому что по-настоящему шокирована.

“И ты сука сказал в последний момент?! Решил забрать у меня жену?”

“Проверь счета”

“Я ничего не должен тебе!”

“Да-да… Кроме жизни. Напомнить тебе?”

“Я не отдам ее”

“Ты сделал свой выбор”

“Урод! Убью нахуй!”

“Вертушка разбилась)) Помнишь из-а чего? Отличная история, Ром, увлекательная”

“Пойди выпей еще. Может, полегчает”

“Я просил проглядеть за моей женой, а не трахать ее!”

“Сука!”

Я вздрагиваю от хлопка, когда все-таки выпускаю сотовый из онемевших пальцев. Отшатываюсь от него и натыкаюсь на теплый кафель. Ванная до сих пор не остыла после Олега, так что я сползаю на пол по влажной от пара стенке. Мне нехорошо, я слепо смотрю по сторонам и на несколько мгновений теряюсь, пытаясь собрать картинку своей жизни заново. Взгляд сам возвращается к телефону, который горит ярким огоньком и показывает последнее сообщение Ромы.

“Она с тобой?”

Не знаю, сколько времени провожу в ванной, но, когда прихожу в себя, достаю небольшой таз и наполняю его ледяной водой. Зажимаю телефон Олега подмышкой и иду с тазом в спальню. На мгновение становится жалко матрас, который придется сушить или вовсе следующую ночь ночевать на диване в гостиной, но Олег так крепко и сладко спит, что вскоре я жалею, что таз не железный. Можно было бы и приложить заодно!

— Аааа! Блять!