Ночи дома Нар-Шах - Регина Птица

Он стоял на коленях на четвереньках, а мистресс Марена позади него, с магической игрушкой, которая наполняла его, двигалась внутри него.

Марена была грациозной, красивой… Была той госпожой, о которой Кадир когда-либо мог мечтать. Кадир был всего лишь рабом на коленях перед ней, но он думал, что влюбился в неё.

Это было невероятно опасно и невероятно глупо – позволить посторонней леди взять себя без прямого приказа Его Госпожи, и тем более сделать это в Её доме. Это была измена, за которую такого раба, как он, карали смертью. Если Ракшаса узнает, в лучшем случае Кадиру отрежут член – он всё равно сможет служить ей как обычный раб, и госпожа ничего не потеряет в конце концов.

Но Марене тоже было что терять, поскольку ей, несомненно, выпишут штраф, или приговорят заменить потерю не менее ценным рабом.

Но Марена… ухаживала за ним. Это было странное слово, но иначе Кадир никак не мог это назвать. Она ухаживала за ним, когда никто другой, кроме самой Ракшасы, не хотел к нему даже прикасаться. Красивая молодая мистресс ухаживала за ним месяцами, рассказывая Кадиру, как сильно она хотела его купить, рассказывая, что она будет единственной, кто станет его брать, что она никогда не захочет другого постельного раба. Если бы Марене это удалось, Кадир занял бы следующее место в её доме после мужей и учениц – это было больше, чем всё, что Кадир когда-либо мог представить себе, и от того настолько… возбуждало.

В глубине души Кадир питал крошечную надежду, что это, возможно, значит, что эта прекрасная мистресс, которую он так нежно любил, однажды может опуститься до того, чтобы поцеловать его, своего раба. Никто никогда не целовал Кадира, насколько он мог вспомнить – хотя, откровенно говоря, Кадир слишком много не помнил, все её воспоминания до того, как он стал приближённым рабом госпожи Ракшасы были стёрты.

Он просто проснулся однажды на алтаре и увидел, что его тело испещряют шрамы. Увидел, что он настолько уродлив, что даже рабы-надзиратели смотрят на него с отвращением.

Он знал, что не в праве судить решение хозяйки, которая сделала это с ним, знал, что не может желать ничего подобного тому, о чём говорила ему Марена, и тем более надеяться на что-то настолько непозволительное, как поцелуй – но Кадир ничего не мог с собой поделать. И всё-таки некоторым мистресс нравилось целовать своих постельных рабов, хотя, очевидно, они не были такими уродливыми, как он. Но всё-таки, возможно, Марена попробовала бы это для забавы хотя бы раз.

Кадир попросил госпожу Марену подождать, он просил, чтобы она взяла его только после того, как обсудит сделку с Ракшасой, чтобы не было опасности разоблачения. Он не хотел расставаться с этой прекрасной госпожой, которую он любил и которой так сильно хотел услужить, даже рискуя жизнью. Но Марана отказалась, она намекнула, что если не сможет опробовать товар, который собирается купить, то, возможно, Кадир вовсе не стоит этих денег.

После нескольких месяц сплошных похвал угроза задела эльфа за живое, и он отчаянно хотел доказать, что достоин, он был готов рискнуть всем и умолял миледи взять его.

Марана взяла его грубо и почти без подготовки, причинив ему больше боли, чем обычно причиняла Ракшаса, но для Кадира это того стоило. В конце концов, они сильно рисковали, в любой момент можно было ожидать появления Ракшасы, не стоило и надеяться, что прекрасная госпожа станет тратить время на его растяжку. По тому как жадно она врывалась в него, Кадир чувствовал, что она желала его больше, чем других рабов. Одной этой мысли было достаточно, чтобы Кадир стал твёрдым, как камень, несмотря на любую боль, но он не мог свалиться в пропасть, потому что Ракшаса давно приучила его изливаться только по команде. Марана двигалась в нём, мешая боль с удовольствием, подталкивая всё ближе к краю… Но самое главное так и не происходило.

Наконец мистресс так сильно качнула бёдрами, что Кадир чуть не потерял равновесие, её шумный прерывистый вздох подсказал, что девушка получила желанное удовольствие. Секунды текли в молчании, Кадир продолжал стоять перед ней на четвереньках. Потребность сводила его с ума, пока не стала такой сильной, что он решился спросить:

- Мистресс, пожалуйста, можно мне кончить?

- Моя маленькая шлюшка хочет кончить? – прозвенел почти ласковый голос Марены у него за спиной.

- Да, мистрес, пожалуйста.

- Скажи это.

- Ваша маленькая шлюшка хочет кончить, мистресс, пожалуйста, позвольте своей маленькой шлюшке кончить.

Марана вышла из эльфа, лёгкое шипение магии у раба за спиной подсказало, что она убирает игрушку. Кадир почувствовал, как что-то влажное стекает по приподнятым бёдрам на его яйца, а затем госпожашлёпнула его по ягодице достаточно сильно, чтобы было больно. Один, два, три раза.

- НЕ мистресс, шлюха. Ты знаешь слово, которое я хочу от тебя услышать.

Все привычки Кадира кричали, чтоб это плохая идея, что он не имеет права этого делать, что у него одна «хозяйка», пока Марена его не купила… Но Марена злилась. Возможно, злилась настолько, что больше не хотела его покупать, а Кадир её любил.

- Хозяйка… - выдохнул он. – Пожалуйста, позволь своей маленькой шлюшке кончить, хозяйка.

Эффект был мгновенным. Марена поднялась на ноги и произнесла куда-то в сторону, не обращая внимания на раба.

- Думаю, я выиграла пари, подружка. Это уродливое животное, которое ты несмотря ни на что оставляешь при себе, далеко не так предано, как ты утверждаешь.

Мягкий голос Ракшасы на контрасте со звонким, полным отвращения голосом Мараны, заставили живот Кадира свернуться узлом.

- Всё, что я вижу – мой маленький зверёк более непокорен, чем я надеялась. Нам придётся это исправить. Хочешь обсудить свой выигрыш, Марена?