Последние контрудары Гитлера. Разгром Панцерваффе - Максим Коломиец

Уничтоженная артогнем легкая 105-мм самоходная гаубица «Wespe». Район озера Балатон, февраль 1945 года (АСКМ).

Гилле, считавший необходимым наступать не на северо-запад, а на северо-восток (к Будапешту), лучше других осознавал обстановку перед фронтом своих дивизий, а также их возможности. Бои 24 января не только продемонстрировали стойкость обороны по р. Вали. Они привели к изменению ее конфигурации. Первый рубеж обороны 5-го гв. кавкорпуса имел протяженность 18 км, второй – 24 км. Фронт обороны увеличился, а оборонявшие его войска понесли потери и их возможности уменьшились. Переброшенная для усиления обороны кавалеристов 252-я стрелковая дивизия была уже изрядно потрепана еще в первый день немецкого наступления. Одним из основных принципов немецких наступлений было нанесение удара на узком фронте. При этом усилия концентрировались на одной из точек периметра вклинения в советскую оборону. Напротив, обороняющийся был вынужден относительно равномерно прикрывать весь периметр вклинения, заранее не зная, где последует удар. В этой ситуации наступающий гарантированно получал весомое численное преимущество на направлении своего главного удара. Растягивание фронта при практически неизменных силах обороны увеличивало шансы немцев на успех очередного удара.

Оставленный экипажем немецкий истребитель танков Jagdpanzer IV. Район озера Балатон, февраль 1945 года. Снаружи в ствол 75-мм пушки вставлен снаряд (АСКМ).

Последовавшие вскоре события продемонстрировали неравнопрочность обороны 5-го гв. кавкорпуса. Разворот острия удара на 90 градусов произошел не сразу – большая часть дня 25 января была потрачена на перегруппировку войск. Вновь, как в ходе «Конрада II» эсэсовским частям приходилось переходить к обороне в 18 км от Будапешта и перегруппировываться для нового наступления. Теперь на направлении главного удара немцев оказались господские дворы Петтэнд, превращенные в опорный пункт обороны. Его защищали части 63-й кавдивизии, а также рота автоматчиков, 5 «Шерманов» и 5 СУ-100 из 1-го гв. мехкорпуса. Они продержались семь часов в начавшемся еще ночью бою и почти все погибли. Надо сказать, что потери 1-го гв. мехкорпуса в этих боях были достаточно тяжелыми, всего с 19 по 25 января корпус потерял 54 «Шермана» и 17 СУ-100.

Прорвавшись через шоссе на Будапешт, немцы взломали оборону группы Горшкова на всю глубину, немецкие танки даже ворвались на позиции артиллерии – 877-го гаубичного артполка. Также им удалось обойти с фланга опорный пункт в Барачке. Взять Барачку эсэсовцам все же не удалось. Здесь особую роль в отражении ударов противника сыграла авиация. Командир 5-го гв. кавкорпуса впоследствии даже написал благодарность в адрес штурмовиков 136-й ШАД: «В трудный день 25.1, когда в бою за Барачка наступил кризис, перелом боя в нашу пользу решили появившиеся над полем боя «Ильюшины». Несмотря на трудные метеорологические условия – снегопад и ограниченную видимость, бомбометание было исключительно меткое и решающая атака танков противника была сорвана. От работы Ваших экипажей 25 января 1945 г. все казаки, сержанты офицеры и генералы казачьего корпуса в восхищении» (ЦАМО РФ, ф.17ВА, оп.6518, д.437, л.222).

Штурмовики 10-го ШАК действовали в районе Барачки достаточно энергично. 58 Ил-2 выполнили за день 164 самолето-вылета на штурмовку, что дает 3 вылета в день на большинство машин корпуса. Потери можно считать незначительными – зенитками был сбит всего один Ил-2.

Но в целом наступление 25 января можно оценить как тактический успех. Пусть на узком фронте, но IV танковому корпусу СС удалось вырваться из дефиле между оз. Веленце и Дунаем. Ночью наступающими с ходу был занят Пазманд, а в 4 утра 26 января немецкие танки ворвались в Вереб. На рассвете танковая разведка немцев даже прорвалась к городку Валь, где располагался штаб 4-й гв. армии. Для сдерживания распространения немцев в тыл 4-й гв. армии пришлось бросить в бой последний резерв – сводную бригаду 7-го мехкорпуса.

Застрявший и брошенный экипажем тяжелый немецкий танк Pz.VI Ausf.E «Tiger I». Район озера Балатон, февраль 1945 года. Предположительно машина входила в состав 3-й танковой дивизии СС «Тотенкопф» (АСКМ).

Несмотря на успех IV танкового корпуса СС 25 января, надежды на смыкание клещей в тылу 4-й гв. армии были более чем призрачными. Атаки III танкового корпуса у Замоля и I кавалерийского корпуса у Бичке были безуспешными. Корпусу Гилле удалось прорваться на 10 км на фронте около 5 км. До Замоля нужно было пройти еще столько же, до Бичке – даже немного дальше. Не исключено, что аналогичный успех с глубоким прорывом мог быть достигнут немцами в случае концентрации усилий в северо-восточном направлении. Т. е. решение Гилле продолжать наступление на Будапешт, возможно, было более подходящим, чем идеи Балька об окружении советских войск к северу от Веленце. В середине дня 26 января между командующим 6-й армией Бальком и командиром IV танкового корпуса СС Гилле состоялся следующий разговор:

Огнеметный танк Pz.III (Flamm), брошенный экипажем во время боев под Будапештом. Февраль 1945 года. Машина имеет двухцветный камуфляж, номера и кресты отсутствуют. На башне и «стволе» имеется приспособление для наводки огнемета на цель, изготовленное из проволоки. Танк принадлежал 351-й роте огнеметных танков (АСКМ).

«БАЛЬК: Мы должны справиться здесь со своей задачей. Это теперь имеет решающее значение. Каково здесь (у Каяцосентпетер) положение?

ГИЛЛЕ: Этот мост, вопреки первоначальным сообщениям, проходим для танков. У нас здесь есть небольшой плацдарм.

БАЛЬК: Это очень хорошо и очень важно. Как вы здесь продвигаетесь (атака на запад)?

ГИЛЛЕ: В 12.10 установлена связь между обеими боевыми группами. Последнее донесение поступило в 13.50.

БАЛЬК: Мы должны здесь пробиться. Это решает все или мы здесь погибнем».

Каяцосентпетер это населенный пункт южнее Валь. Судя по всему речь вдет о переправе через реку Вали т. е. плацдарм был захвачен на ее восточном берегу, немного севернее шоссе на Будапешт.

Интересно, что впоследствии Бальк обрушился на Гилле с обвинениями в том, что мост у Каяцосентпетер был захвачен вопреки приказу и тем самым силы наступления были «распылены». Также Бальк обвинял Гилле, что наступление было задержано на 36 часов. Однако все это уже было «разговорами на лестнице» т. к. обстановка вскоре изменилась кардинальным образом.

Если бы немецкое командование ставило себе ограниченную задачу вывести из окружения будапештский гарнизон, то разумнее было бы не менять направление наступления корпуса Гилле. Сосредоточенный удар в направлении Будапешта, скорее всего, привел бы к такому же 10-км вклинению, но сутками ранее. Оставшиеся в Буде немецкие и венгерские части могли бы организовать прорыв и соединиться с частями корпуса Гилле. Усилить выходящую из окружения группировку можно было рейдом бронегруппы из состава одной из танковых дивизий эсэсовского корпуса аналогично рейду Пайпера под Харьковом в феврале 1943 г. В принципе возможность прорыва будапештского гарнизона еще оставалась даже после поворота на северо-запад. Хотя в этом до Вали дошла бы явно меньшая часть гарнизона. В любом из этих двух вариантов сражение за Будапешт можно было завершить эффектным недо-поражением (полу-победой), которым после войны можно было бы гордиться и воспевать в мемуарах об утерянных победах.

Однако Бальк и Велер ставили себе куда более амбициозные задачи. Здесь нельзя не упрекнуть Балька в чрезмерном и безосновательном оптимизме в оценке обстановки. Он знал как о сосредоточении сил против его южного фланга (18-й танковый корпус), так и о перевозках через Дунай свежих сил под Будапешт. Логичным выводом из этих данных было бы заключение о сомнительных перспективах удержания занятых позиций до Дуная. Соответственно наиболее разумным сценарием становилось «бей и убегай» т. е. деблокирование гарнизона и отход вместе с ним на исходные позиции. Однако смены стратегии до начала советского контрнаступления не произошло. Пожалуй единственным оправданием для Балька может быть оценка его действий как попытки улучшить общую обстановку за счет присланных резервов (IV танкового корпуса СС). С неизбежным падением Будапешта он мог быть отобран у группы армий «Юг» и отправиться куда-нибудь еще. Тем более что в конце января 1945 г., когда рухнул фронт на Висле, подходящих мест для ввода в бой элитных эсэсовских соединений имелось в избытке. В этом случае разгром максимального числа соединений противника мог облегчить жизнь группы армий после изъятия у нее рождественского подарка в лице двух эсэсовских дивизий.

75-мм противотанковая самоходная установка Panzerjager 38(t) Ausf.M («Marder III»), уничтоженная артиллерийским огнем. Район озера Балатон, февраль 1945 года (АСКМ).