Пуля cтавит точку - Роберт Пайк

— Кто вы такой и что вам надо?

— Моя фамилия — Кленси, — сказал Кленси. Казалось, что он совершенно расслабился в глубоком кресле, но его темные глаза очень внимательно наблюдали за девушкой. — Я — лейтенант полиции.

— Полиции!.. — Она посмотрела на него. В выражении ее лица не было ни паники, ни страха; казалось, что она была удивлена, но не особенно испугана.

Кленси нахмурился. Либо это была одна из самых блистательных актрис мира, либо его единственный ключ вел в абсолютный тупик, Он пожал плечами; если добавить к утренней коллекции еще одну пословицу, можно было бы сказать, что в лоб, что по лбу. Он кивнул.

— Да, правильно. Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов.

Она снова резко села, ее лицо ничего не выражало.

— Могли бы вы показать мне какое-нибудь удостоверение?

Кленси протянул ей свой бумажник. Она изучила его и вернула назад.

— Хорошо, лейтенант. Я не имею ни малейшего понятия о чем идет речь, но начинайте и задавайте ваши вопросы.

— Очень хорошо, — сказал Кленси. Он снова спрятал бумажник в карман. Давайте вернемся к первому вопросу: билеты куда? И для кого?

— Я не могу вам ответить, лейтенант. — Она посмотрела на удивленно поднятые брови Кленси. — Мне очень жаль. Здесь нет ничего незаконного; просто дело в том, что в данный момент я не в состоянии ответить на этот вопрос. — Она немного поколебалась и на ее симпатичном лице помимо ее воли появилась улыбка. — Сказать по правде, я даже не знаю, почему меня просили держать это в тайне, но я обещала и я это сделаю. — Улыбка исчезла. — И в любом случае я не верю, что это дело полиции.

Кленси вздохнул.

— Полиция предпочитает сама определять, что является ее делом, а что не является.

— Мне очень жаль. — Ее голос был спокойным, но твердым. — Я не намерена отвечать на этот вопрос. Что еще?

Кленси взглянул на нее и пожал плечами.

— Хорошо. Мы временно пропустим этот вопрос, но только временно. Давайте начнем с самого начала. Кто вы?

Голубые глаза сузились от нараставшего гнева. Она вздохнула.

— Вы хотите сказать, что даже не знаете, кто я такая и допрашиваете меня как… как обычного преступника?

— Я не допрашиваю вас как обычного преступника, — терпеливо сказал Кленси. — Я допрашиваю вас как гражданку. Будете ли вы добры ответить мне?

Она проглотила свой ответ, протянула руку через кушетку к своей сумочке и открыла ее. Затем почти со злостью протянула ему карточку. Он взял ту и внимательно изучил. Это были водительские права, выписанные в Калифорнии на имя Энн Реник. Маленькая карточка в пластиковом пакете сообщала, что ей двадцать девять лет, что она женского пола, рост ее пять футов шесть дюймов, волосы белокурые, глаза голубые. Он перевернул ее, отметив отсутствие зарегистрированных на обратной стороне дорожных происшествий. Затем Кленси достал свой блокнот, сделал несколько записей и вежливо вернул права обратно. Девушка сидела сжав зубы, в глазах ее бушевала буря. Она выхватила у него права и швырнула их в сумочку. Кленси кивнул и осмотрел комнату.

— Это ваша квартира?

— Нет, она принадлежит моей старой подруге… — Казалось в ней неожиданно начала проявляться интеллигентность; ее хмурый взгляд несколько смягчился и напряжение ослабло. — Это дело каким-то образом связано с квартирой?

— Как давно вы находитесь здесь?

— Два дня. Моя подруга уехала на несколько недель и разрешила мне воспользоваться ее квартирой. Она оставила мне ключ у привратника. Это как-то связано с квартирой?

Кленси вздохнул. Казалось, что он лениво развалился в удобном кресле, но его глаза очень внимательно наблюдали за девушкой в тот момент, когда он задал свой следующий вопрос:

— Вам звонили вчера утром из отеля "Фарнуорт"?

Он готов был поклясться, что изумление на ее лице было совершенно искренним.

— Отель "Фарнуорт"? Я никогда не слышала о таком.

Кленси нахмурился. Он с усилием выпрямился, подошел к телефону и прочитал написанный на нем номер. Университет 6-7887. Либо старик в отеле неправильно записал номер, когда регистрировал звонок, либо что-то было совершенно не так. Вообще-то девушка, как и Джонни Росси, была из Калифорнии, но он должен был признать, что это достаточно слабая связь, так как то же самое можно было сказать про несколько миллионов человек. Она также хотела сохранить в тайне свою поездку. Это тоже не очень большое преступление.

— Ты действительно что-то мудришь, — сказал сам себе Кленси и повернулся к девушке.

— Звонили вам вчера утром откуда-нибудь?

Она облизала губы.

— Это не ваше дело.

Крошечная искорка мелькнула в сознании Кленси, он в первые почувствовал удовлетворение. Он узнал это покалывание, которое называл своим "охотничьим чутьем", и нажал, уже более уверенный в себе.

— Вы слыхали когда-нибудь о Джонни Росси?

В ее поведении произошла неожиданная перемена, но это был еще не страх. Это была просто определенная собранность и дополнительная настороженность.

— Да, я слышала о Джонни Росси. А что с ним случилось?

Кленси взвесил опасность сказать слишком много и решил идти напролом. Он отошел от телефонного аппарата и остановился перед девушкой, скрестив руки, не дрогнувшим взглядом глядя на нее.

— Знаете ли вы, что Джонни Росси зарегистрировался вчера утром в отеле "Фарнуорт" в Нью-Йорке под вымышленным именем? И что сразу после регистрации он позвонил оттуда в эту квартиру? — Он сделал паузу на долю секунды, а затем продолжил. — И что прошлой ночью кто-то проник в отель и выстрелил в него из ружья?

Какое-то время голубые глаза ничего не выражали; потом, когда смысл его слов дошел до нее, Кленси увидел всю ту реакцию, на которую рассчитывал. Лицо ее побледнело; смотревшие на него голубые глаза широко открылись, а потом закрылись. В какой-то момент он думал, что она потеряет сознание. Ее свежевыкрашенные пальцы, державшиеся за край диванной подушки, конвульсивно сжались, сминая парчовую ткань. Она выглядела больной.

— Нет, — сказала она шепотом. — Нет, я не верю!

— Поверьте, — жестоко сказал Кленси. — Это правда.

— Нет! — Ее лицо исказилось, она боролась с шоком и слезами. — Вы лжете. Это обман. Он должен был бы сказать мне… Это обман. Они не должны были!

— Кто не должен был? — Кленси решительно наклонился над ней, его голос звучал резко. — Кто не должен был?

Девушка изумленно откинулась, ее пальцы бессознательно рвали подушку, волосы упали на лицо, глаза невидяще уставились в пол.

— Это наверно ошибка. Они не должны были. — Ее глаза смотрели беспомощно; ее слова были обращены не к Кленси, а к кому-то другому. — Они не должны были. Почему они сделали это?

— Продолжайте, — грубо бросил Кленси. — Кто стрелял в него?

Ответа не было; девушка казалось изучала рисунок ковра. Она тяжело дышала, борясь с собой, потом стала медленно качать головой из стороны в сторону. Рыдания в ее груди утихли; она крепко стиснула руки, положив их на колени. Таким образом она сидела несколько мгновений, бессмысленно глядя в пол. Когда наконец подняла голову, то лицо ее лишено было всякого выражения.

— Что вы сказали?

— Я спросил вас, кто стрелял в него, — резко, почти грубо сказал Кленси. — Вы знаете это! Кто стрелял в него?

Она взглянула на него, ничего не видя и не слыша. Ее ум медленно разбирался с фактами, вспоминал, сопоставлял, находил смысл в ужасных совпадениях, осознавал ее собственную невиновность, ее собственную глупость. Все остальные эмоции медленно вытеснялись решительностью. Она устало поднялась на ноги и отошла от кушетки.

— Я должна идти, — сказала она еще как бы в тумане, оглядывая комнату и слегка удивляясь тому, что находится здесь, изумляясь тому, что совсем недавно она была здесь счастлива. Ее затуманенные глаза миновали Кленси так, словно он был одним из предметов обстановки или торшером, не очень удачно поставленным возле кушетки.

— Вы никуда не пойдете, — сказал Кленси холодно. — Вы должны ответить на мои вопросы. Кто стрелял в него?

Она посмотрела на него, его голос оторвал ее от ее мыслей. Затуманенность прошла; она снова стиснула зубы.

— Вы арестуете меня, лейтенант? Если да, то на каком основании? И по какому обвинению? — Она повернулась в сторону спальни. — Я должна одеться и уехать…

Кленси стиснул зубы.

— Я… — Он остановился, его ум лихорадочно работал. — Хорошо, сказал он урезонивающим тоном. — Пусть пока будет так, остальное пока отложим…

Ее затуманенное состояние, казалось, опять вернулось; ее ум был занят более важными мыслями.

— Да, — сказала она, — Так будет лучше, лейтенант. Позже. Когда у меня будет больше времени…

Она повернулась, нахмурилась и вошла в спальню медленным шагом лунатика, халат ее распахнулся, она этого не замечала.