Я твой Ангел. Серия «Корни и крылья», книга 1 - Таша Истомахина

Я даже собраться с мыслями не успела после столь резкого перехода к отчуждению. Холод от засыпающего моря мгновенно проник под рубашку, скользнув по позвоночнику и плечам гладенькой змейкой. Мне пришлось догонять ворчащего Михаэля, который уже стоял там, где обрыв стремительно увлекал к морю.

Вниз, вдоль каменной стены, вели ступеньки, сделанные из широких досок. Доски лежали не плашмя, а были врыты в землю боком, присыпаны гравием и песком: это была скорее защита от свободного падения, чем лестница. Я старалась идти быстро, но береглась: по два шага на ступеньку, пальцами правой руки скользя по влажным зеленым камням скалы. С середины пути казалось, что спуск заканчивается прямо в море: доски последних ступенек потемнели от постоянного облизывания волнами. Однако у самой кромки воды можно было пройти по сухому песку вдоль скалы и мимо песчаных дюн с гребешками травяных лент добраться до дороги.

Вернувшись в поселок на том же самом автобусе, мы вышли на Набережной улице. Дома на ней были двухэтажные и очень длиные: в каждом по пять отдельных входов для владельцев квартир. Фасады каждого входа были покрашены в глубокие природные оттенки: терракотовый, лавандовый, глухо мятный, ореховый, и сразу было понятно, какие окна кому принадлежат, и сколько хозяев живет в доме.

Водитель автобуса сказал, что хостел для приезжих находится в квартире цвета «тыквы в октябре», и по этому описанию найти домашнюю гостиницу оказалось не сложно. Хозяйкой хостела оказалась та самая Марта, что кормила пирогами всю Набережную улицу. На втором этаже она держала кафе, а на первом размещала постояльцев. Мы с Михаэлем разошлись по комнатам, даже «спокойной ночи» не пожелав друг другу: как день начался, тем он и закончился.

Начало весны вдруг побудило меня совершить какой-нибудь нехарактерный поступок. Повод нашёлся сам собой. На днях из кофейни я взяла глянцевый журнал, где на одной черно-белой фотографии девушка итальянского типа с удовольствием принимала поцелуй в щёку. В первый раз мне захотелось купить что-то по рекламе. Стала искать, что же это: духи, бижутерия…, оказалось – услуги фотографа.

Я решила похвалить человека за удачный снимок. Такой формат общения для меня самый приемлемый. Мне трудно быть настоящей с малознакомыми людьми, а вот «хорошо воспитанную» я могу изобразить. Переписываясь, через реальную ли почту или в электронном варианте, я формулирую свою мысль, доведя её до совершенства, скрыв при этом настоящую заинтересованность или обостренную эмоцию. Поэтому и способ ругаться по электронке нахожу очень щадящим. Напишешь подруге при разногласиях пару яростных обвинений, перечитаешь, сделаешь мягче и отсылаешь уже в облегченном варианте. А вот когда выясняешь отношения вживую, то уже ничего не отредактируешь. Так же и со знакомствами. Я никогда не умела знакомиться на улице, но написать человеку, которого я в глаза не видела, для меня не составляет труда.

Как ни странно, фотограф мне ответил. Его звали Петей. Наша переписка завязалась и стала постоянной – дня не проходило без: «Привет. Чем занимаешься? Я тут…». Тетрадочка моя оказалась права: «Вы – в одном телефонном звонке, одном письме от любого человека. Любого».

Вот только живое общение по-прежнему часто меня огорчает. Марьяна пригласила меня в Паберег, и наша встреча прошла в не редактированном варианте, которого я так всегда опасаюсь.

Началось всё с того, что подруга решила рассказать мне о своих интересах. В это время она ходила на занятия минимум в три разные «духовные» группы, выезжала ко всем известным в округе экстрасенсам и целителям, какое-то количество человек селилось в её доме на выходных, а еще были активные контакты в сообществах и блогах в интернете. На её сайт «ходило» три тысячи человек, а в друзьях числилась целая сотня.

Не скрою, что частично мною двигала обыкновенная зависть, частично обида. Мое эпохальное (для меня) знакомство с Петей меркло на фоне рассказов подруги о замечательных людях, с которыми ей довелось общаться. Но что-то в моих словах было и искренней заботой, потому что я считаю, что выходы в астрал и общения с инопланетянами добром для психики не заканчиваются.

Всегда трудно соблюсти баланс при разговоре о разнице в мировоззрении.

– Ну, вот скажи, как ты отличишь, реальны были твои полеты в астрале от продукта собственной буйной фантазии? Я тебя сто лет знаю. У тебя всегда была своя Вселенная с толпами персонажей. Может ты до сих пор в ней, а не на космическом корабле пришельцев на орбите Земли.

Маля защищалась:

– Меня учителя ведут, и нас целая группа. То, что мы описываем одинаковые ощущения после объединенных медитаций, говорит само за себя.

– Но ты со своими опытами заходишь в неизведанные области! Мало ли что там к тебе может прилепиться. Я о той Сущности, что явлена у тебя в спальне.

Меня передернуло на этих моих словах ознобом. Вчера Марьяна рассказала мне, что в её квартире живет какой-то призрак, очень любознательный. Он часто проявляет себя присутствием во время разговоров подруги с кем-нибудь вживую или по скайпу, а ещё периодически дотрагивается до её гостей.

Я прагматична, рассудительна, недоверчива и закрыта для контактов. Но когда ночью эта Сущность «села» рядом со мной на кровати и потрогала меня за плечо, я увидела внутренним зрением что-то совсем необыкновенное, ростом около двух метров, весьма неплотное. Существо не светилось, и намерения мне его не понравились, поэтому я заорала. Именно этот наблюдатель спровоцировал наш неприятный разговор.

– Это чистый Астрал. Это опасно! – убеждала я подругу следующим утором.

Маля мгновенно включила защиту по всему периметру – невидимые такие колючки.

– Он добрый и любопытный! А ты пользуешься ситуацией, чтобы покритиковать мой путь! Я тебе очень благодарна, потому что в то время, как я была погружена в быт, ты разговаривала со мной о тонких материях. Но теперь я по своему пути хочу идти, так как моя душа мне подсказывает. Когда ты критикуешь, я замыкаюсь и не хочу обсуждать эти темы, потому что они очень дороги мне.

Тут я вспомнила, что одной из моих подруг я одно время постоянно рассказывала о своих духовных поисках и, возможно, перестаралась. Она эти разговоры не поддерживала, а однажды даже сказала напряженно: «Что, снова о Высших материях будем говорить?». Я перестала обсуждать с ней эту часть своей жизни, перешла на бытовое общение. И вот уже много лет этот человек не знает меня Лучшую и Настоящую. Я скрываю от неё все самое прекрасное, что есть во мне как в человеке. Она знает меня только по светским разговорам, да и сама редко говорит о сокровенном. Так мы и дружим двадцать лет, не соприкасаясь лучшими своими сторонами.

А теперь я точно так же веду себя по отношению к Мале.

После того разговора я решила никогда не мессионерствовать. Проповедуя, ты словно говоришь человеку, что знаешь, как надо жить, что истинно, а что нет. Будто ты владеешь всеми ответами, и при этом принижаешь жизненный опыт и мировоззрение самого человека. Ведь ты говоришь: «Друг, ты живешь неправильно. И думаешь неправильно. А надо так-то и так». Теперь в этих вопросах я жду приглашения. Если меня о чём-то спрашивают, я охотно делюсь своими соображениями, но ничего никому не навязываю.

Тем более, мои собственные представления о мироустройстве постоянно претерпевают изменения. Я постоянно выстраиваю свою картинку мира путем соотношения своего жизненного опыта, прочитанных книг и воспользовавшись открывшимся внутренним знаниям. Одно время мировоззрение совпадает с внешней «картинкой», но потом перестает объяснять все, что происходит вокруг. Извне не подтверждаются основные внутренние постулаты, прекращается накопление знаний, больше не случаются озарения. И постепенно живая, подвижная и постоянно дополняемая картинка мира превращается в индивидуальную сухую ортодоксальную религию. Тогда начинаешь вопрошать – а где же развитие, ведь все утверждают, что, достигнув вершины одной духовной «горки», ты увидишь перед собой целую гряду новых вершин, потому что невозможно узнать про этот мир сразу всё (конечно, если только не слиться с Абсолютом). И вот приходит новая тема, которая хоть и отвергает что-то из прежнего несокрушимого, казалось бы, но в целом просто дает множество новых тем для размышлений. И твое мировоззрение перестает быть религией, мысль начинает расширять твою же собственную теорию мира, если не вширь, но вглубь.

В тот раз мы с Марьяной расстались холодно. Кто-то сказал, что ссорятся люди на полную, а мирятся только наполовину. Но, про настоящих друзей есть другие слова: «дружба – это не 538 друзей на сайте, а одна подруга в жизни, которую на фиг не пошлешь, потому что с ней туда идти придется, чтоб не волноваться, как она туда дойдет».