Anno domini - Дмитрий Цветков

Ведь если человек, получив три высших образования, не слышит, как он сам говорит, если не сравнивает свою речь с произношением телеведущих, если ограничивается своим запасом знаний и не желает или ленится развиваться далее, то его уже не назовешь умным, потому что настоящее познание только отодвигает границу познаваемого, только провоцирует желание расширять свой кругозор. «Надо много учиться, чтобы осознать, что знаешь мало». Вот произнес я сейчас известную фразу, а про ее автора ничего не знаю, помню только фамилию — Монтень.[2] И мне становится любопытно — кто он, когда жил, чем занимался. Мое любопытство ведет меня по пути познания и, следовательно, является основополагающей умственного и духовного развития. Разве имею я право повторять чьи-то слова, не имея понятия об авторе? Может, это вообще знаменитый маньяк! И теперь я просто обязан взять энциклопедию и узнать, чьи же слова я все-таки цитирую. Вот так, шаг за шагом, от вопроса к вопросу человек получает образованность. Не образование, не ту корочку, которых можно купить аж три, занимая хорошую должность, а образованность — запас знаний, багаж духовности, который наполняется благодаря познанию и фильтрации познанного через сито «Что такое — хорошо и что такое — плохо?». Вот настоящая ценность мозгового развития! Но, к сожалению, я не смогу объяснить этого работодателю, и главной причиной отказа при прочтении моего резюме будет прочерк в графе «образование».

Надо немедленно идти учиться, получить, в конце концов, эту пресловутую корочку, но у меня как всегда нет денег. Так вот и получается, как в сказке про корзинку и дудочку. Или дудочка, от которой ягодки становятся видны, но собирать их не во что, или корзинка, куда ягодки можно собрать, но без дудочки их не видно. То же самое и в жизни: имеешь корочку, а умом обделен (даже говорить не научился), а имеешь образованность, да пристроить ее с пользой не получается. Вот и сидишь в красивом, но не своем такси, вот и пишешь умные, но безответные письма президенту. Боже мой, что же мне дальше делать?»

День подходил к концу, а в кассе было только восемьдесят пять гривен из ста необходимых для плана. Сегодня уже третья смена, как Вадим ни копейки не заработал для себя. На пассажирском сиденье лежат две газеты, одна с политическими новостями, другая с городскими вакансиями. Справа от машины стеклянные двери центрального переговорного пункта, впереди через дорогу здание банка, хозяином которого является бывший губернатор области, ярый приверженец бывшего премьера. Левее от банка сквозь разлапистые ели виднеется здание областного драматического театра, построенного благодаря бывшему первому секретарю обкома партии. Еще левее стоит двенадцатиэтажка необычной постройки, под крышей которой так утомленно с огромного плаката улыбается бывший президент. Слева от машины виден бывший магазин «Юный техник», теперь торгующий бытовой техникой. Этот магазин от Вадима отделяет маленький парк с небольшим фонтаном в центре и сохранившимся памятником бывшему вождю В.И.Ленину. Сзади за углом фирма Корнеева, где совсем недавно у Вадима был свой стол в кабинете директора и два телефона на нем. Слева рядом с машиной второе здание областной администрации, а если сдать чуть назад, то видно будет и первое, в которое через несколько дней войдет его новый руководитель, сегодня назначенный новым президентом. Вадим стоит между всеми этими строениями словно пограничный столб между прошлым и будущим. Его прошлое неразрывно связано с каждым из перечисленных зданий и трепетно хранимо в памяти.

Если вернуться на двадцать шагов назад, то рядом с его недавней работой виден дом, в котором Вадим родился и вырос. В этом дворе он подружился с Сашей и в этот двор в молодости приезжал на свидания Корнеев (помнит ли он о том, что когда-то был обыкновенным человеком и ездил на «Запорожце»?). Здесь сосед Мишка около их подъезда разбил Вадиму бровь во время хоккейного матча, и когда он, прикрыв рукой окровавленный глаз, зашел домой, то у бабушки началась истерика, а Вадим прошел в ванную комнату и спокойно умылся. Мама вызвала «скорую», и ему в больнице наложили швы. Этот шрам до сих пор белеет над левым глазом. Миша умер два года назад от воспаления мозга, хотя был на три года младше Вадима. В этом дворе в двенадцать он впервые влюбился в одноклассницу, а поцеловал на спор другую девочку. Бабушка видела это в окно и потом весь вечер хитро улыбалась и подшучивала, а ему было очень стыдно. В этом дворе он играл на гитаре, когда подрос, и иногда пил водку, когда вырос окончательно. Из этого двора он ушел во взрослую жизнь и уже никогда не вернулся, потому что впоследствии маме пришлось продать квартиру.

По тротуару между голубых елей мимо памятника Ленину каждый день Вадим ходил в школу и обратно. На углу, над которым сейчас висит портрет бывшего президента, продавали текущие маслом чебуреки. Они раньше были гораздо жирнее, чем сейчас, и Вадим, возвращаясь со школы, покупал один или два чебурека, выбрасывал из них мясо, которое не любил из-за обилия лука, и с удовольствием съедал тесто, наклоняясь вперед, чтобы не запачкать синюю школьную форму, называемую в те времена «Московской».

Магазин «Юный техник» торговал тогда канцелярскими товарами, и однажды пацаны со двора решили проверить свою ловкость и смелость — украсть из магазина как можно больше товаров и после во дворе определить победителя. Вадим зашел в отдел самообслуживания, но не стал ничего брать — не поднялась рука, а победителем по подсчетам трофеев оказался Максим, который теперь работает юристом в крупной Московской нефтегазовой компании.

Здание театра связано было с воспоминанием о периоде повышенного интереса к театральному искусству. Они с Беловым приходили к антракту после первого действия, и когда зрители выходили на улицу перекурить, бесплатно попадали на второе. Большой популярностью у них пользовались спектакли из трех частей с двумя антрактами. А еще немного позже, когда Вадим стал покупать билеты, ему нравилось в перерыве заглянуть в буфет и заказать там пару долек лимона с сахаром и сто граммов бренди. Тогда спектакль насыщался более яркими красками.

Если зайти в любой из близлежащих дворов, Вадим мог бы рассказать не одну историю, связывающую его почти с каждым домом в округе. Это его город, это его родной центр. Но сегодня он не родной для этого города. Он смотрит на улицы своей жизни и понимает, насколько реальность холоднее и жестче теплых воспоминаний. Ведь это беда человеческой психики — из дня сегодняшнего считать, что тогда, в прошлом, все было лучше и легче. «Как я мог тогда за копейки не купить квартиру в этом доме?» или «Как я мог тогда оставить институт?». Да по тем же самым причинам, по которым не покупаем сейчас и не восстанавливаемся на учебу — из-за безденежья! У обычного человека, у которого не поднимается рука украсть в магазине несколько линеек, как тогда, так и сейчас нет денег. Жизнь заключена в постоянной борьбе с возможным завтрашним голодом. Вопрос поездки в Киев может решиться положительно только ценой отказа от покупки зимних ботинок. Конечно, среди бизнесменов есть и приличные люди, но их единицы в общей массе преуспевающих недоучек. Ведь диплом вуза вовсе не гарантирует, что его обладатель — человек образованный. И уж тем более он не гарантирует присутствия в нем нравственности. Вообще, деньги (имея в виду большие деньги), они — туман для морали. Когда человек перестает ограничивать себя в финансах, он автоматически перестает ограничивать себя и в потребностях. И одной из таких потребностей становится стремление к власти. Имея возможность купить все, что только пожелаешь, а это не просто семейные покупки в магазине бытовых товаров, это и покупка женщин для сауны, а далее — покупка оружия, а далее — завода, который вообще-то не продается, обилие денег стирает границу законности, и каждое следующее желание заставляет ступать за нее все дальше. Вот именно в этот момент и возникает дефицит власти, которая прикроет любые твои «заграничные» шаги.

Можно встретить образованного профессора, ставшего министром или губернатором, но нельзя встретить ни одного министра или губернатора, который для повышения своей образованности будет тянуть экзаменационный билет в университете, в котором якобы он учится заочно. Власть никогда не станет на одну ступень с народом, потому что это слишком низко. Потому что здесь — внизу — плохие дороги, здесь грязно, здесь можно заразиться гриппом в переполненном троллейбусе или подцепить грибок в общем бассейне. Но как же власть может служить народу, если она не знает, чем этот народ живет?

Вадим снова подумал, что из него получился бы хороший губернатор. Но дорога в эти эшелоны лежит за границей нравственности. Он предпринял попытку, пойдя ва-банк, когда отправил президенту письмо, предложив себя на этот пост, но, как и прежде, даже не узнал, прочитано ли оно. Черновик этого обращения, которое в своем компьютере он шуточно назвал «Последней надеждой», Вадим возил в бардачке машины. Теперь он достал его и перечитал.