Чужой мир - Оксана Гринберга

— Первородные? — удивилась я. — Кто это такие?

Мера расчесывала мои волосы, непослушные локоны лезли в глаза, горели золотом в лучах пробивающегося сквозь занавес солнца. От успокаивающих прикосновений гребня клонило в сон.

— Первородные! Как ты можешь не знать! — возмутилась девочка. — Наверное, в Улайде совсем память отшибло! Это Дети Богини Дану, они прилетели сюда на темных облаках. Их было так много, что три дня не было видно солнца. Король драконов, Нуаду Серебряная Рука, разбил войска людей, что в те времена правили Эирианном.

— Отлично, — пробормотала я, пытаясь хоть как-то пристроить эту информацию в голове. — Значит, Первородные и король драконов Нуаду Серебряная Рука… Хорошее имя, харизматичное! Постой-ка, говоришь — драконы? Какие еще драконы?

— Самые обыкновенные, — спокойно ответила девочка. — Очень большие, они летают и могут изрыгать пламя. Правда, я еще ни одного не видела, — призналась она.

Страшная догадка потрясла мое и без того ослабленное чудесами чужого мира сознание. Значит, в пустыне я столкнулась не с динозавром! Чудовище с черными перепончатыми крыльями, что внимательно разглядывало меня, лежащую на песке… Это был… Первородный?.. О, боже…

Я нервно рассмеялась.

— Послушай, а как они выглядят, эти драконы, дети Богини? Они люди или кто?..

Мера посмотрела на меня сочувственно, как на сумасшедшую, которую нельзя расстраивать, чтобы не случился очередной припадок.

— Они прекраснее всех людей, в них течет божественная кровь Богини Дану, — мечтательно произнесла девочка. — Самые умные, лучшие на свете воины, замечательно играют на музыкальных инструментах, к тому же только им и их детям подвластна на Эирианне магия. Поэтому и в друиды берут только тех, в ком есть хоть небольшая частичка крови Первородных. Какой же друид без целительной магии?..

— Значит, они — все же люди?

Никак не получалось представить крылатого дракона, да еще с лютней… в зубах. Или все же в лапах? Что там Мера говорила про магию? Я вспомнила, как темноволосый красавчик из крепости филигранно управлял Потоком! Может, он и есть тот самый дракон, что нашел меня в пустыне?

— Они могут принимать облик как человека, так и дракона, — продолжала Мера. — И еще они живут долго-долго, всегда! Никогда не умирают, если только их кто-нибудь не убьет!

— А откуда ты столько знаешь? — подозрительно спросила я, пораженная эрудицией маленькой девочки.

— Я учусь в храме Бригиты, — с гордостью ответила Мера. — Меня выбрали среди многих девочек, я уже полгода хожу в школу. Посмотри, у меня даже талисман есть. Похожий на твой! Мне его сама Мать-Друидесса подарила!

Она вытащила из-под длинной рубахи кожаный шнурок, на котором висел серый камень с выцарапанной на нем кривой спиралью. И в самом деле похож, правда, мой — без наскальной живописи.

— Когда я вырасту, то стану жрицей, — продолжала девочка. — Если бы у меня были способности к целительству, то я смогла бы выучиться на друидессу… Но мои родители — чистокровные люди, — печально добавила она.

Я прижала девочку к груди. Чужой мир, но так похож на наш, где людям с «голубой» кровью кто-то заранее услужливо распахнул все двери.

— Знаешь, если чего-то очень-очень захочешь, все обязательно сбудется!

— Правда? — удивилась девочка.

— Да, только придется много-много учиться и работать!

Мне ли не знать, привыкшей к ежедневным изматывающим тренировкам? А потом было несколько лет учебы, когда я хваталась за любую подработку, чтобы прокормить себя. Родителей уже не было. Бабушка пыталась помогать, но я не соглашалась. И ведь справилась!

Мера не отпускала меня, прижалась сильно-сильно, я тоже обняла ее худенькое тельце, чувствуя, как мне в грудь врезаются кости острых плечиков.

— А затем пришли фоморы, — внезапно тусклым, безжизненным голосом повторила она.

— Не рассказывай! — попросила я. — Тебе тяжело, не надо!

— Но ты должна вспомнить! О таких вещах на Эирианне забывать нельзя. Ведь фоморы — порождения Тьмы и Ужаса, уродливые великаны, живущие в Нижнем мире. Им служат люди, перешедшие на их сторону. Они несколько раз пытались захватить Эирианн, но Племена Богини Дану разбили их в битве при Маг-Туиреде, где погиб король Нуаду Серебряная Рука. После этого фоморы долго не ступали на наши земли. А потом здесь появились сыновья Миля, наши предки, — продолжала Мера, — и разбили войска Первородных. С тех пор всем Эирианном правят люди. Дети Богини Дану ушли в Нуадреанн, королевство, куда не ступала нога ни одного человека.

— Правда? — удивилась я. — Не может такого быть! Обязательно найдется кто-то слишком любопытный…

Мера пожала плечами.

— Я не знаю… Говорят, что люди в их страну попасть не могут. Несколько лет назад фоморы опять напали на Эирианн, потому что хотят править всеми мирами — и нашим, и Нуадреанном. И еще отомстить Первородным за то поражение…

Девочка заплакала. Слезы потекли из глаз, впитываясь в грубую материю моего платья.

— Давай приляжем, — попросила я, кивнув на шкуру неизвестного, но внушающего уважение зверя. Мера согласилась.

Она заснула, продолжая обнимать меня. Я убрала рыжие волосы с ее чистого лба, переложила поближе нож, подтянула край одеяла и скользнула вслед за Мерой в мир сновидений.

Глава 5

Меня разбудил женский голос. Попыталась встать, но запуталась в одеяле, да и цепкое кольцо детских рук не давало подняться.

— Эиринн, я вернулась! — мама Нисса сидела рядом на полу и улыбалась. — Как спалось?

— Спасибо, очень хорошо, — пробормотала я, чувствуя неловкость. Почему она упорно зовет меня именем умершей дочери? Как-то слишком быстро я превратилась в Эиринн!

— О, Мера, ты тоже здесь? — удивилась пожилая женщина.

— Доброго дня, мама Нисса, — сонно ответила девочка, все еще обнимая меня. — Вы из города? Не видели там мою маму?..

— Она на рынке, скоро придет.

— А мы тут слегка… задремали, — призналась я, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. Мера их расчесала, но за разговорами косы так и не заплела.

— Тебе сейчас надо много спать, — сказала женщина, поднимаясь с колен. — Я вижу, вы хорошо похозяйничали! Какие молодцы!

Похвала оказалась приятной. Внезапно страшная мысль пришла в голову, заставив подпрыгнуть: я же забыла снять белье с изгороди! Может, здесь воруют все, что плохо лежит и хорошо сушится? И из-за меня мама Нисса лишится дорогих сердцу тряпок!..

— Сейчас вернусь! — воскликнула я, расцепила руки девочки и рванула к выходу, мечтая, чтобы ничего не пропало. Тут полог на входе в дом отодвинулся, и я влетела животом в большую плетеную корзину, прикрытую светлым домотканым полотенцем, из-под которого смущенно выглядывали куриные ноги и угадывались круглые бока то ли яблок, то ли апельсинов.