Танцы с волками - Майкл Блейк

Когда он повернулся, чтобы проверить реакцию зверя, он его просто не увидел.

Волк ушел.

На западе собирались тучи, нагромождаясь друг на друга. Уже были слышны далекие раскаты грома и иногда небо озарялось вспышками. Они с Киско повернули обратно, и Данбер задержал взгляд на грозовом фронте. Тучи двигались прямо к ним, и ожидание дождя наложило на лицо лейтенанта печать грусти.

Он действительно должен устроить стирку.

Одеяла начинали пахнуть как старые грязные носки.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Лейтенант Данбер несколько ошибался, когда пытался предсказать погоду по старой доброй традиции.

Гроза действительно разразилась вечером, и не утихала всю ночь. Но на Форт Сэдрик не упало ни единой капли дождя. Утро, с которого начался следующий день, выдалось чистейших пастельных тонов. Небо светилось голубизной, воздух был похож на чистую родниковую воду, вкусную и прохладную, а милосердное солнце подрумянило все вокруг прикосновением своих лучей, не опалив ни единой травинки.

Во время утреннего кофе лейтенант перечитал свой официальный доклад о прошедшем дне и решил, что он проделал стоящую работу по описанию фактов. Некоторое время Данбер сомневался в отношении слишком субъективного подхода к окружающему в своих записях. Не один раз он хватался за ручку, чтобы вычеркнуть лишнее, но в конце концов оставил все без изменений.

Он допивал вторую чашку, когда заметил грозовые облака далеко к западу. Это были коричневые, темно-коричневые облака, плывущие низко над горизонтом и застилающие все небо. Они были слишком темными, чтобы их можно было назвать просто облаками. Это выглядело как дым от большого пожара. Молнии, сверкавшие прошедшей ночью, могли во что-то попасть. Может быть, прерия была поражена огнем. Данбер мысленно отметил про себя, что надо будет проследить за дымовыми облаками и, если они будут продолжать расти, этим вечером выехать в том направлении. Он слышал, что пожар в прерии может быть огромным и быстро распространяющимся.

Они пришли на день раньше, ближе к полуночи. И, в отличие от лейтенанта Данбера, продолжали прибывать.

Но, по крайней мере, их настроение не было угнетенным. Последний этап длинного перехода из зимнего лагеря далеко на юг был завершен. Это, а также приход весны, делало их счастливыми. Их пони крепли и набирали вес с каждым днем. После длительного марша, после месяцев общей бездеятельности каждый жаждал работы. Приготовления к обживанию этих мест могли начаться сразу же после постройки летних хижин. Это делало их еще счастливее, каждого в отдельности и всех вместе. Пришли бизоны. Праздник был не за горами.

Из-за того, что этот летний лагерь был устроен для продолжения рода, для нового поколения, сильное чувство дома освещало сердце каждого, всех ста семидесяти двух мужчин, женщин и детей.

Зима была мягкой, и люди отлично пережили ее. Сегодня, в первое утро на новом месте, которое станет их домом, это был лагерь улыбок. Подростки резвились со стадом пони, мужчины рассказывали истории, а женщины готовили завтрак с большей веселостью, чем обычно.

Это были дакоты.

Дымовые облака, принятые лейтенантом Данбером за пожар в прерии, были ни чем иным, как дымом от костров, поднимающимся вверх, когда женщины готовили

Дакоты расположились лагерем на той же реке, восемью милями западнее форта Сэдрик.

Данбер собрал все нуждающееся в стирке, что он смог найти. Он запихал это в старый мешок, затем перебросил вонючие одеяла через плечо, отыскал кусок мыла и начал спускаться к реке.

Сидя на корточках возле самой воды и вытаскивая грязные вещи из мешка, он подумал, что лучше бы было снять с себя одежду и постирать сразу все. Но тогда ему нечего было бы носить, пока выстиранное белье сохнет.

Данбер вспомнил, что у него есть пальто.

«Как глупо», — промолвил он, тихо рассмеялся, а затем сказал сам себе: «Здесь только я и прерия».

Какое же приятное чувство быть обнаженным! Он даже отложил в сторону свою фуражку.

Когда Данбер нагнулся к воде с полными руками одежды, он увидел свое отражение на ровной поверхности реки. Последний раз он смотрелся в зеркало две недели назад. Лейтенант замер, вглядываясь в себя.

Его волосы стали длиннее. Лицо выглядело тоньше, несмотря на бороду, которая успела значительно отрасти. И он заметно похудел. Но Данбер подумал, что все равно выглядит хорошо. Его глаза были все такими же проницательными, какими он привык их видеть. И хотя он был неузнаваем сейчас для тех, кто знал его раньше, он по-мальчишески улыбнулся своему отражению.

Чем дольше лейтенант смотрел на свою бороду, тем меньше она ему нравилась. Он пошел в форт за бритвой.

Данбер не думал о своей коже, пока брился. Она всегда была одинакова. Белые люди большую часть времени находятся в тени. И их кожа бела, как снег.

Лейтенант Данбер был достаточно белым для того, чтобы привлекать чье-то внимание.

Трепыхающаяся Птица оставил лагерь до рассвета. Он знал, что его уход не вызовет обсуждений. Он никогда не должен был спрашивать разрешения на свои передвижения и редко — на свои действия. Он не спрашивал разрешения, если только эти действия не были плохо выполнены. Плохо выполненные операции могли привести к катастрофе. Но хотя он и был новичком, всего год занимающимся шаманством зеленым юнцом, ни одно из его действий не привело к катастрофе.

Фактически, он неплохо преуспевал в своем деле. Дважды он совершил маленькое чудо. Трепыхающаяся Птица чувствовал радость от этих чудес, но такую же радость чувствовал он и от заработка, который давала ему эта работа. Он следил за состоянием здоровья всех людей в племени. Он выполнял массу административных обязанностей, обращая внимание на ссоры, возникающие в этой дикой округе, а так же на честность в медицине. Все это он выносил на бесконечные собрания, которые имели место каждый день. Вдобавок ко всему этому он обязан был обеспечивать всем необходимым двух жен и четырех детей. И все это делалось с одним ухом и одним глазом, обращенными к Великому Духу; всегда слушающий, всегда наблюдающий за малейшим шорохом и едва различимым контуром.

Трепыхающаяся Птица достойно исполнял свои обязанности, и каждый из племени знал это. Они были уверены в нем, потому что хорошо знали этого человека. Трепыхающаяся Птица не имел ни одной кости в своем теле, которая служила бы только ему. И куда бы он не ехал, он ехал с весом огромного уважения.

Некоторые из молодых воинов могли бы поинтересоваться, куда он собрался в это утро, но они даже не мечтали об этом вопросе.

Трепыхающаяся Птица не имел специального задания. Он скакал по прерии, чтобы освежить голову. Он не любил большие передвижения: от зимы к лету, от лета к зиме. Ужасный шум от них выводил его из равновесия. Это разрушало связь с Великим Духом, которую он старался сохранить с помощью уха и глаза. В это первое утро после изнурительного долгого марша он знал, что лязганье и грохот при устройстве лагеря будут больше, чем он сможет вынести.