Персональное чудовище для принцессы (СИ) - Орлова Марина

Судорожно вздохнула и протяжно выдохнула, потерев руками лицо. Нужно собраться и решать проблемы по мере их поступления. Сейчас мне необходимо что-то придумать, чтобы скрыть свою личность. Самый простой способ – разжиться плащом. Желательно невзрачным  и с глухим капюшоном.

На глаза попался обоз, что выезжал из стен города. Если потороплюсь, смогу перехватить на дороге у лесной кромки.

Через десять минут я с некоторым сожалением срезала с платья три драгоценных камня, за грязный и облезлый плащ, который по моему скромному мнению не стоил и гроша. Я всегда неохотно расставалась с вещами, которые считала своими. Особенно, когда обмен был заведомо несправедливым. Однако торговаться с наглым торговцем было мне не с руки, ведь выбора, как такового, у меня все равно не было. Либо заплатить грабительскую цену за местами дырявую тряпку, либо мерзнуть в ожидании более порядочного человека.

Выбрала первое, стараясь не морщиться от брезгливости, когда накидывала на себя дурно пахнущий, явно мужской плащ. Но, зато, невзрачный и с капюшоном, как и хотела.

Мне, можно сказать, повезло. Через  второй, из трех мною помянутых, тайных проходов я попала в город, сливаясь с живой толпой жителей. Пыталась сориентироваться на местности, и вышло у меня плохо, но спрашивать дорогу поостереглась. Когда совсем заплутаю – может быть, но не сейчас. По моим прикидкам, я была на окраине в районе среднего класса. Если интуиция и память меня не подводит, где-то недалеко должен быть местный рынок.

Вспомнились слова Мили, которая утверждала, что нет места более информированного, чем рынок и торговцы. Подумалось, что неплохо бы разведать обстановку в городе и стране в целом. Наверняка, слухи из столицы дошли и сюда за эти дни, и сейчас должны активно смаковаться общественностью.

В общей толпе, несмотря на поздний час, я прошла никем незамеченной. Уличных воришек я не опасалась, так как брать у меня нечего, кроме платья, которое плотно скрыто плащом. Стражники на меня тоже внимания не обращали, и я вполне спокойно дошла до нужного мне места.

Рынок кипел жизнью, громкими голосами и огнями фонарей над вывесками.

Мне потребовалось всего десять минут бездумного блуждания от лавки к лавке, прежде чем я услышала обсуждение интересующей меня темы.

– Слышала, после смерти короля, дочка евойная, принцесска наша, сбежала, – с заговорщицким видом сообщила торговка своей коллеге по соседству. Клиенты оживленно и заинтересованно придвинулись ближе, ожидая, что еще скажут. Я в том числе.

– Глупости какие! – отмахнулась собеседница в почтенном возрасте. – Чего бы ей сбегать-то? Девка, поди, королевой стала бы. Кто же, в здравом уме-то, убегать в таком случае будет?

В толпе зевак, появились солидарные с логическим мышлением почтенной дамы.

– А я говорю, сбежала девка, – не унималась первая, уперев руки в бока. – И не просто сбежала, а с полюбовником. Вот!

Толпа шокировано охнула. Я тоже не удержалась от удивления такой наглости.

– Что ты городишь? – прошипела старушка рядом со мной в возмущении. Я, было, прониклась к ней уважением, но тут она потрясла в воздухе своей кривой и старой клюкой и выдала: – Не с любовником, а с иностранным шпионом. Предала она свое королевство.

– Что не мешает шпиону, оказаться ее любовником, – невозмутимо заметила торговка.

Дальше все было еще интереснее и красочнее, но все сходились в одном, что принцесса действительно сбежала во вражескую страну после смерти короля. Но хуже всего, что оказывается, это я поспособствовала, чтобы король отдал богу душу так скоро и стремительно, потому, что была подкуплена вражеской страной, с которой у нас уже давно натянутые дипломатические отношения, чтобы быстрее занять трон под протекцией вражеского короля, становясь фактически марионеткой. Но тут мудрый старший советник вовремя понял «мои» планы на корону и вмешался, раскрывая целую преступную, шпионскую сеть. Случился дворцовый переворот, я трусливо сбежала со своим подельником (что более мерзко, так то, что подельником выставили Майлза), а помогала сбежать, но была поймана, сестра подельника и тоже предательница – личная служанка принцессы. Именно она при допросе во всем и призналась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Теперь беглую принцессу объявили государственной изменницей и назначили большое вознаграждение всем, кто поможет поймать преступницу и убийцу законного короля. Всем, кто будет укрывать ее и помогать, наказание одно – смерть.

Тем временем советник провозгласил, что управлением страной временно займется сам.

Кто бы сомневался! Более чем уверенна, что его «временно», медленно, но верно, перерастет в «постоянно».

То есть, хорошо, что я додумалась скрыть свою личность.

Пока я с потерянным видом переваривала информацию, о том, какая я отвратительная и мерзкая, а добрый и благородный Габор – замечательный, вдруг поняла ужасное: всех пособников принцессы ждет одно – смерть.

Дыхание сбилось, в голове послышался шум, а сердце застучало где-то в районе горла. Судорожно схватила первого встречного, что от выражения моего лица шарахнулся было в сторону, но я держала крепко, забыв про всю свою конспирацию и спросила:

– Карлайлы. Где их можно найти?

– На центрально площади, – несколько затравленно ответил он, пытаясь отцепить мои цепкие пальцы от своей куртки. – Хотя сегодня должны были уже снять…

Я не стала слушать дальше и не щадя легких стала бежать в сторону площади. Глаза против воли застилали слезы, в горле образовался болезненный ком, но я сцепила зубы и упрямо пробиралась в нужном мне направлении. Не обращая внимания на слезы, мешающие мне видеть, я врезалась в кого-то, падала, поднималась, почти не чувствуя боли в содранных ладонях и холода в озябших, босых ногах, так как обувь давно потеряла.

Вероятно, я обращала на себя все внимание, но думала совсем о другом. Я молилась, просила всех, кого могла вспомнить из божественного пантеона, чтобы моя догадка была ошибкой. Что единственная семья, которая могла мне помочь, осталась жива.

На площадь я почти вывалилась, покачиваясь из стороны в сторону и дыша с хрипом. Было уже совсем темно, поэтому площадь оказалась почти пустой, не считая работников, что зажигали фонари и других… тех, кто снимал висельников.

Уже зная, что увижу, молча глотая слезы, я подошла к подиуму с виселицей.

Их было шестеро. Четверо взрослых (в числе которых двое мужчин и две женщины) и двое детей.

На лица я не смотрела, от них все равно мало что осталось. Зная законы, трупы после показательной казни снимали только через три дня. От людей там почти ничего не оставалось, сплошная гниль, разлагающаяся под открытым небом. Для этого, чтобы все желающие могли быть в курсе дела, прибивали табличку, где писались имена казненных и причина.

Пробежалась глазами по списку имен чисто автоматически, так как знала все семейство в лицо и выискивала одно лишь имя. К моему облегчению, его не оказалось. Причина смерти – государственная измена.

Но меня это мало успокаивало. Я смотрела, как последними снимают трупики детей. Алис и Карина. Кому помешали дети? Неужели они, дети, которым не исполнилось еще и пятнадцати лет на двоих, могли считаться изменниками?

Я помню их живыми. Мы виделись полгода назад. Алис был таким смешным, так любил сказки про пиратов и говорил, что обязательно сбежит, как только подрастет и будет жить в море. Карина была скромной и милой девочкой, которая грезила балами и принцами, про которые ей читали на ночь. Естественно разные увлечения младшеньких не могло не сказаться на их взаимоотношениях, и они вечно гонялись друг за другом по всему дворцу, невзирая за строгую мать и дворцовые правила приличия. Они были настолько милыми, что им прощалось даже это. А еще они оба не любили овсянку. Так забавно кривили носики на завтраке, что я украдкой передавала им под столом сладости…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Судорожно вздохнула, чувствуя, как больно становится в груди. Рыдания сотрясали плечи, но я зажала рот рукой, не смея отвести взгляд. Там были их старшая сестра – Эмилия, мать – Роксана, дядя – Кримис и отец – Файко. Теперь их, словно мешки с мусором, небрежно скидывали в подъехавшую повозку, чтобы выбросить в яму за городом. Потому что государственных изменников не хоронят! Это запрещено законом.