Дети неба / Дети Солнца (СИ) - Елегон Веся

— Ухдфачншая охххотша? — последнее слово прозвучало особенно хорошо. Я до сих пор не мог понять, как он ухитряется говорить без щек и губ, поэтому, восхищенный его успехами, попытался похвалить.

— Молодец, Мыслижуй! Уже совсем не плохо получается, — я знал, что ему приятна моя похвала. Но напустив на себя серьезный вид, брат повторил свой вопрос.

— Да, удачная. Впрочем, как и всегда, — произнес эти слова и почувствовал неприятный привкус засохшей крови на своих губах.

— Бфрррахтшья офхсшташхлфись дфвольны?

— Я думаю да, те, что остались живы, вполне довольны, — уловив нотки неприязни в моем голосе, Мыслижуй стал копаться в своих воспоминаниях, силясь отыскать нужное слово. Я невольно подглядел пару нечетких картин — что-то из того, что Мыслижуй видел совсем недавно. Я вспомнил, что сегодня он не участвовал в охоте. Не дождавшись, пока друг отыщет нужные слова, я задал свой вопрос:

— Мыслижуй, ты не охотился сегодня. Где же ты был все это время? — размытые картины воспоминаний в голове у друга стали четче. Я увидел разрушающееся невысокое здание, белые стены, узкие коридоры и просторную комнату с несколькими кроватями вдоль стен.

— Всхпошмфинхал.

— Вспоминал что? — я вглядывался в картины, всплывающие в сознании Мыслижуя, они были нечеткие, словно затянутые туманом. Но это была все та же комната, те же белые стены.

— Что ты вспоминал? — нетерпеливо я просматривал одно за другим воспоминания притихшего друга. По стенам комнаты заскользили тени, я услышал отдаленное эхо чьих-то голосов. И вдруг увидел человека, который лежал на одной из кроватей, стоявших вдоль стен просторной комнаты. К его рукам тянулись прозрачные трубки. По одним из них бежала кровь, по другим — какая-то жидкость. Лицо его было повернуто к стене. Кажется, он спал.

Отшатнувшись от видения, я долго не мог прийти в себя. Мыслижуй топтался рядом. Мысли его были спутаны беспокойством за меня. Почувствовав, что я пришел в себя, он приблизил свое лицо вплотную к моему и произнес три слова, два из которых я боялся услышать.

— Мыслижуй всхпомфинал тхебфя.

Глава 11

— Очаровательно, — сложив руки на груди, Кроноган, главный глог Тритоса, сосредоточил все свое внимание на сцене, разыгравшейся далеко внизу. Там, почти в самом центре площадки, находившейся перед домом, на крыше которого расположилась большая часть нашего разведывательного отряда, хрупкое примитивнейшее существо безжалостно расправилось с высшим созданием, состоящим из чистейшей энергии и обладающим совершенными разумом и душой. Я тоже смотрел и, по идее, мне должно было быть все равно. Меня редко беспокоило что-то из того, что происходило вокруг. Слишком долгая жизнь. Но сейчас я почувствовал трепет в груди и замер, пытаясь понять, что это вообще такое было.

Не поворачиваясь ко мне, Кроноган снова заговорил:

— Что скажешь, Велизар? — голос глога звучал глухо, словно звук исходил прямо из его грудной клетки. — Это седьмой опыт, и каждый раз Нулевой проделывает это. Зрелище поражает, не правда ли? Он заставляет жертву принимать определенную форму, становиться уязвимым. Это примитивнейшее существо с легкостью подчиняет совершенное создание, обладающее высшим разумом, своей воле. Из раза в раз — удивительное постоянство, — на мгновение Кроноган замолчал. — Все же интересно, почему жертва принимает именно этот облик. Насколько я знаю, такой внешний образ не характерен для особей вида, к которому принадлежит Нулевой. Хотя, согласно результатам тщательного анализа собранных останков со всех шести предыдущих опытов, внутреннее строение жертвы полностью соответствует человеческому.

Значит отличия только внешние.

Слушая глога, я рассматривал землянина, все еще держащего в руках оторванную голову. Лицо его было забрызгано темно-алой кровью. Взгляд, пустой, лишенный малейшего намека на наличие мыслей или хотя бы эмоций, устремлен на свору, дерущихся над останками жертвы, деганов.

Я знал Нулевого. Это был именно тот человек, с которым я так неудачно столкнулся в ту ночь своего первого визита на Землю. Я думал, что убил его. Даже не вспоминал о нем, пока около месяца назад не произошла первая смерть одного из моих собратьев. Обшарив окрестности, в поисках возможной причины случившегося, мы наткнулись на стаю деганов. Что само по себе было странно, ведь раньше деганы сторонились друг друга. А самое странное в этом было то, что фактором, сплотившим их, стал человек. Не изменившийся, каким-то чудом выживший, он мог управлять этой кучей мутантов. Нулевой, имя ему дал Кроноган, видимо, мог воспринимать эмоции этих тварей и передавать им свои мысли. Ему удалось объединить их сознания в одну сеть, что позволяло удержать деганов от поедания друг друга. Но есть им все равно было необходимо, и Нулевой нашел для них пищу в лице ничего не подозревающих солдат Тритоса. Кроноган выяснил, что Нулевой мог чувствовать наше присутствие, только если мы появлялись на поверхности Земли в бестелесной форме. Поначалу, не зная этого, уверенные в своей неуязвимости, воины становились легкой добычей. Обладая невероятной способностью подчинять разум выбранной жертвы, Нулевой заставлял ее перевоплощаться в существо, имеющее уязвимое, состоящее из плоти и крови, тело. Я знал, почему все жертвы Нулевого принимали один и тот же облик. Я выглядел именно так в ту ночь нашей встречи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я невольно поморщился и отвернулся, когда Нулевой, размахнувшись, швырнул мою голову, и один из деганов, подпрыгнув, на лету поймал ее.

— Велизар, ты меня слушаешь? — глог теперь смотрел на меня, и в его взгляде легко было прочитать нетерпение и раздраженность, которые он испытывал. Лицо узкое с тонкими чертами, с левой стороны было обезображено шрамом пересекающим его от виска до подбородка. Шрам проходил по сомкнутым векам, оттягивал кожу вниз, открывая пустую глазницу.

Я кивнул, давая понять, что все слышал, и предлагая продолжить.

— Мы сможем сделать эту планету пригодной для нас. Я ошибся, но не в том, что касалось ослабления Души планеты, ее извлечения и транспортировки к Дай Тритосу. Все это верно и должно было сработать. Я ошибся лишь в одном. Душа нашей звезды раскололась не на два осколка. Видимо, на Землю попало сразу несколько из них. Создав хрупкое равновесие, они стали источником жизни на этой планете. Мы нарушили связь, поэтому Душа, которую мы извлекли, погибла при транспортировке. Здесь осталась, по крайней мере, еще одна Душа, без которой первая не смогла выжить. И эта Душа все еще жива. И, по всей видимости, жива она только благодаря Нулевому. Он, словно сосуд, стал ее вместилищем. И, думаю, именно она наделила его этой способностью убивать нас.

— Как же наличие этой второй души поможет нам обосноваться здесь? — сделав вид, что мне не все равно, спросил, уже зная, что Кроноган ждал этого вопроса. Кивнув, он произнес:

— В основном, главную роль, конечно, сыграет Нулевой. Человек, каким-то чудом выживший и не превратившийся в дегана, станет нашим последним шансом на обретение дома… Мы сами своими руками уничтожили человечество, буквально стерли его с лица Земли, а теперь оказывается, что один из случайно выживших, поможет нам обрести дом. Бред. — замолчав, Кроноган прижал руку к лицу, прикрыв глаза. Вся его длинная худощавая фигура согнулась, словно на свои плечи глог водрузил непомерный груз и теперь в любой момент мог сломаться, не выдержав его веса.

Я отвернулся от него. Площадка перед домом опустела. На развороченной когтистыми лапами деганов земле, валялись обглоданные кости — все что осталось от совершенного бестелесного создания. Эксперимент подошел к своему завершению. Пара солдат, спустились, чтобы собрать опытные образцы. Пока они возились внизу, от здания, стоящего неподалеку, отвалился большой кусок. Не долетев до земли, он рассыпался в прах, и столб серой пыли устремился в небо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я напрягся всем телом, борясь с стремлением отправиться туда, где сейчас находился Нулевой. Невозможно точно сказать, когда появилось это настойчивое желание постоянно видеть Нулевого или хотя бы знать его точное расположение. Кроноган сказал, что землянин важен, и я оправдывал эту свою тягу именно тем, что последняя надежда на обретение желанного дома была связана с человеком, а значит нельзя позволить какой-нибудь нелепой случайности отобрать этот единственный шанс. Так я себя успокаивал, когда в очередной раз уступал желанию оказаться рядом и долгие часы проводил неподалеку от человека. И сейчас я уже решил сменить на посту солдат, ведущих наблюдение за Нулевым. Конечно же, я не должен был этого делать. Но не делать я не мог.