Те, кто охотится в ночи. Драконья Погибель - Барбара Хэмбли

— Во всяком случае, не вся, — сказал он, чуть помедлив. — Обивка днища испятнана и проедена, а с боков обуглилась лишь там, где непосредственно соприкасалась с телом. А вот одежда, плоть, волосы — все сгорело полностью.

— Цвет пятен?

Он покачал головой.

— Трудно сказать, я осматривал при свете фонаря.

— Х-м-м… — Она задумалась, потом встряхнула и сдвинула поудобнее подушки, взбив вокруг себя пену кружев, затем принялась искать лупу, с помощью которой собиралась внимательно перечитать собственные записи, сделанные в анатомичке.

— На ночном столике? — с надеждой предположил Эшер.

Лидия схватила увеличительное стекло и тщательнейшим образом осмотрела третий шейный позвонок.

— Это было сделано одним ударом. — Она протянула ему лупу, и он в свою очередь изучил обломок кости. — С помощью чего-то очень острого, например хирургического ножа. Чего-то такого, что может рассечь кость. Применивший подобное орудие знал, как с ним обращаться.

— И был достаточно хладнокровен, чтобы отсечь голову женщине, — задумчиво добавил Эшер, откладывая кость в сторону. — Хотя он уже убил перед этим трех вампиров. Каким бы образом он ни открыл сам факт их существования, но потрясение от открытия он пережил успешно, после чего, видимо, решил, что вампиры должны быть уничтожены. — Он развязал выцветшие ленты и раскрыл ридикюль, ответивший сухим, трещащим шорохом старого шелка.

— Его могла убедить в этом только смерть близкого человека. — Не услышав ответа, Лидия оторвалась от изучаемой кости и подняла голову. То, что она увидела в глазах мужа, словно выжженных воспоминаниями этой ночи, заставило ее сердце сжаться — точь-в-точь как в детстве, когда, проснувшись однажды среди ночи, четырехлетняя Лидия увидела в своей комнате большую крысу, замершую как раз между кроваткой и дверью.

— Да, конечно, — медленно проговорил Эшер. — Если причина убийств была только в этом. Но я думаю, здесь кроется что-то еще — не знаю что. Если верить Исидро, вампирам ничего не стоит предупредить замыслы человека.

— Если верить Исидро! Возможно, он просто морочит тебе голову, чтобы ты не совался куда не надо. — Лидия погрозила изящным пальчиком и прошепелявила с детской гримаской: — Не троз меня, а то полутис — я все визу!..

— Ты не видела его в деле. — Глаза Джеймса смягчились, когда он усмехнулся своим словам. — Тем более что увидеть Исидро в деле довольно трудно… Нет. Я ему верю. Острота ощущений у него — сверхъестественная: по звуку дыхания он может определить количество пассажиров в поезде, может видеть в темноте… И тем не менее нервничает, все время к чему-то прислушивается. Так обычно ведут себя люди, подозревающие, что за ними слежка. Он явно испуган, хотя и старается скрыть это.

— Может быть, правильно делает, — заметила Лидия. Она помедлила, уставившись на оплавленный позвонок, и наконец спросила по возможности небрежно: — А какая опасность грозит мне?

— Думаю, что большая. — Джеймс приподнялся и сел на подушках. Крепкая мускулистая рука его по-прежнему обнимала Лидию за плечи. Лидию когда-то сильно раздражала мелочная опека матери, а чрезмерная предупредительность поклонников просто выводила из себя — все они считали ее ребенком, хрупким и беспомощным. Но с Джеймсом было почему-то приятно почувствовать себя беззащитной и прижаться к его плечу, чувствуя тепло его крепких мышц под скромным твидовым жилетом, пропахшим чернилами, книжной пылью и бриолином. Даже сейчас, хотя Лидия и понимала прекрасно, что перед нынешней опасностью Джеймс так же беспомощен, как и она сама, ей показалось на секунду, что он сумеет ее защитить.

Его губы коснулись ее волос.

— Я собираюсь снова отправиться в Лондон, — спустя несколько минут сказал он. — Буду искать убийцу и заодно собирать информацию о лондонских вампирах. Если я выясню, где они спят, где хранят свои вещи и где охотятся, это может обернуться неплохим оружием против них. Думаю, тебе лучше остаться в Оксфорде…

— Да уж конечно! — Она резко вывернулась из его рук. — Я поеду в Лондон с тобой. Нет, поедем мы, конечно, по отдельности, — торопливо добавила она, пользуясь тем, что Эшер утратил на секунду дар речи. — Иначе они могут заметить нас вместе, а это опасно. Но я могу снять комнату неподалеку от твоей и помогать тебе, если понадобится…

— Лидия!..

Их глаза встретились. Из последних сил она удерживалась, чтобы не взмолиться: «Не оставляй меня!», из последних сил старалась не выказать страха.

— А это понадобится, — заверила она, упрямо вздернув маленький подбородок. — Если ты собираешься искать убийцу вампиров, у тебя просто не окажется времени, чтобы изучить все данные и выяснить места их обитания. Тем более что дон Симон требует быстрого расследования. А встречаться мы могли бы днем, когда они не смогут нас увидеть. Если все, что ты рассказывал о них, правда, то Лондон не более опасен, чем Оксфорд или какое-либо другое место. Кроме того, в Лондоне ты будешь рядом на случай… — Она запнулась. — Просто на всякий случай.

Он отвел глаза и, не отвечая, медленно пропустил сухие ленты ридикюля вампирши сквозь пальцы свободной руки.

— Возможно, — проговорил он, помолчав. — Мне ведь в самом деле понадобится помощник, который верит… А ты веришь, что они действительно вампиры, не так ли? — Он снова вскинул глаза.

Лидия нахмурилась, поворачивая в пальцах этот странный деформированный кусочек кости. Джеймс был одним из немногих, кому она могла сказать все, что думает, не боясь при этом нервного, неуверенного смеха или — хуже того — непонимающего взгляда, каким обычно отвечали молодые люди на ее агрессивные шутки.

— Видимо, в той же степени, что и ты, — ответила она наконец. — Конечно, легче всего было бы сказать: «Глупости, так не бывает». Но год-два назад никто, как ты знаешь, не верил в существование вирусов. Мы и сейчас толком не знаем, что это такое, но знаем хотя бы, что они есть, и каждый день приносит все новые и новые открытия… Сотню лет назад глупостью назвали бы мысль, что болезни распространяются крохотными организмами, а вовсе не проистекают из дисбаланса жизненных соков (что, кстати, выглядит куда более очевидно). И что-то определенно не так с этой костью.

Она вздохнула, освобождаясь от главного страха — остаться одной, в то время как судьба ее будет решаться другими. Что до Джеймса, то он, кажется, примирился со своей судьбой и, сняв руку с плеча жены, принялся с аккуратностью истинного ученого выгружать на покрытый кружевной салфеткой подоконник содержимое ридикюля — желтые счета, старые театральные программки, приглашения.