Наследство Пенмаров - Сьюзен Ховач

Младший из четырех братьев, он был вынужден зарабатывать себе на жизнь, однако благодаря его происхождению и образованию он был вхож в Карнфорт-Холл, хотя отсутствие денег и высокие моральные принципы не позволяли ему играть в карты. Когда я с ним познакомился, разница в возрасте между нами была особенно ощутима: мне еще не было двадцати одного, а ему уже почти тридцать три, он был квалифицированным юристом, пробивающим себе дорогу в жизни. И все же он не выказывал большую искушенность в житейских делах. Свободное время посвящал простым удовольствиям, таким как рыбалка и крикет, и хотя любил читать, научным биографиям предпочитал исторические романы. Но с ним было легко разговаривать на обыденные темы – о прогулках по утесам из Пензанса в Ламорну или к скале Логана, о летних путешествиях под парусами по заливу Маунтс, к тому же он был добр и обладал легким характером. Мне нужен был друг, и я чувствовал, что ему тоже; он недолго прожил в Пензансе, и хотя был знаком с молодежью из Карнфорт-Холла, я подозревал, что ему они надоели так же, как и мне. Роджер Уейнмарк был для него слишком незрел, а Джудит Карнфорт слишком ограниченна, и, хотя Винсент никогда не говорил об этом, я был уверен, что он не любил Харри Пенмара так же сильно, как любил его сестру Клариссу.

– Как она красива! – бывало вздыхал он, совершенно опьяненный, и в сотый раз повторял, как тяжело не располагать деньгами и, соответственно, возможностью добиться логического завершения своих чувств.

Мне Кларисса по-прежнему была совершенно безразлична. К тому времени я уже видел ее раз или два в Пензансе, но все равно не испытывал ничего, кроме презрения, к прелестям, которыми Винсент так восхищался. Я и раньше видел женщин с полными губами и с телом, пышным до вульгарности. Но те женщины обычно не ездили в каретах.

– В ней больше общего с ее братом, чем ты думаешь, – предупредил я Винсента однажды.

Но он ничего не желал слышать.

– Мне не хочется говорить так о вашем брате, Касталлак, но я бы ни на йоту не доверял Харри Пенмару. Не знаю, почему его терпят в Карнфорт-Холле; невооруженным глазом видно, что он хочет жениться на Джудит, потому что ему нужен союзник в лице наследницы, чтобы ублажить кредиторов.

– А он точно хочет на ней жениться?

– Ходят разговоры о помолвке. Джудит жаждет этого, и хотя сэр Джеймс и леди Карнфорт не в таком восторге, как она, но рано или поздно они согласятся.

– Что ж, у мисс Карнфорт не та внешность, чтобы сводить с ума тысячи поклонников, – сказал я с иронией. – Ее может ждать и худшее, чем Пенмар.

– Да я не имею ничего против Пенмаров как семьи! Господь свидетель, что если бы у меня была возможность ухаживать за Клариссой…

Я вздохнул. Винсент становился скучным, когда речь заходила о Клариссе, и иногда я задумывался, что бы он сказал, если бы я признался ему, что тоже знаю, что значит быть одержимым женщиной – причем вдовой фермера, которая старше меня на десять лет. Возможно, это бы его глубоко шокировало; он был, насколько я начал понимать, человеком, строго придерживающимся традиций. Я же и не понимал, насколько презрел их, пока не подружился с ним.

– Я рад, что ты общаешься с молодым Винсентом, – сказал мне за завтраком отец однажды августовским утром. – Кажется, он спокойный парень, не из тех, что могут заставить тебя залезть в долги или повести по кривой дорожке… Кстати, раз уж мы заговорили о деньгах, тебе хватает твоего нынешнего содержания? Ты ведь проводишь много времени в Пензансе, а я знаю, как быстро улетают деньги, когда торчишь в городе.

Я почувствовал себя одновременно виноватым и смущенным, но не мог же я признаться, что пополняю свой доход, обыгрывая компанию молодых людей, с которыми познакомился через Майкла Винсента. В конце концов я сказал:

– Мне вполне хватает, спасибо, сэр.

– Хорошо, я рад. Но ты ведь не залезешь в долги, правда, Марк? Ты ведь придешь ко мне, если у тебя возникнут финансовые затруднения? Мне бы не хотелось, чтобы ты занимал у всех подряд и приобрел такую же репутацию, как Харри Пенмар.

– Нет, сэр, этого не случится. – Чувство вины заставило меня добавить: – И потом, я теперь не буду ездить в Пензанс так часто, как раньше. Я хочу начать работу об Иоанне Безземельном. Собственно говоря, прямо сегодня утром и начну.

Я и в самом деле попробовал начать. Я пошел в гостиную с бумагой и чернилами, с заметками из средневековых хроник, с книгой Кейт Норгейт «Англия при Анжуйской династии» и другими работами, посвященными моему предмету; я даже составил первую фразу. «Целью этой диссертации, – смело написал я, – является попытка опровергнуть утверждение мистера Дж. Р. Грина (цитирую по Мэттью Пэрису): „Самый ад бледнеет перед ужасами правления Иоанна Безземельного“».

Для человека моего возраста у меня были очень смелые взгляды. Мой наставник назвал их «радикальными», когда я попытался объяснить, что традиционное восприятие Иоанна Безземельного основано на воспоминаниях о слухах, написанных парой хроникеров намного позже его смерти. Но я был убежден, что любому историку предстоит немало поработать, если он займется правлением Иоанна Безземельного. В свои последние месяцы в Оксфорде я решил очистить репутацию этого короля от дурной славы, и мысль о диссертации, которая бы разрушила некоторые знаменитые мифы, овладела мною.

Некоторое время я думал об Иоанне Безземельном.

За окном простирались поля, за полями – деревушка Морва, а за Морвой – утесы, которые обрывались в море. Стояло жаркое солнечное утро. «А не пойти ли мне прогуляться вдоль утесов в сторону Зеннора, – подумал я, – и, может быть, зайти в гости к Роджеру Уеймарку на ферму Гернардз?»

Итак, я выбрался из дома, но не пошел на восток вдоль утесов к Зеннору. Ноги сами понесли меня через пустошь к Зиллану, к замку Чун, и, спотыкаясь, я побрел по крутому холму к ферме Рослин.

На ферме выяснилось, что миссис Рослин опять понесла розы в Зиллан на могилу мужа. Мне понадобилось по крайней мере пять минут, чтобы выжать эту информацию из старой карги Гризельды, которая почему-то невзлюбила меня.

– Ты понапрасну теряешь время, – проскрипела она своим густым корнуолльским говором мне вслед, когда я вышел через переднюю дверь в сад, благоухающий травами. – Ей не нужны мальчишки твоих лет!

– Невероятно наглое замечание для служанки! – парировал я, сердито обернувшись к ней, но она лишь взвизгнула:

– Я не служанка! – Она ретировалась в прихожую и захлопнула дверь у меня перед носом.

И я опять задался вопросом, что за отношения могут у нее быть с миссис Рослин.

На полдороге в Зиллан я встретил ее, она шла навстречу через пустошь. Вскоре она меня увидела; чуть замешкалась, но потом продолжила путь. Через пять минут мы уже стояли лицом к лицу.

– Доброе утро, мистер Касталлак, – вежливо произнесла она.

– Доброе утро, миссис Рослин.

Она по-прежнему была в черном, потому что все еще носила траур. В то лето я видел ее только в черном. Я помню, как это подчеркивало белизну ее кожи, золото волос и чистоту глаз.

Я предложил ей помочь донести корзину. Она приняла предложение с улыбкой, а я сделал замечание о погоде. Мы пришли к выводу, что в последнее время было необычно тепло, и я заметил, что, коль скоро погода столь благоприятна, она могла бы как-нибудь вечером съездить со мной в Пензанс поужинать.

– Спасибо, – ответила она, – но я вынуждена отказаться. У меня нет подходящего платья.

– Тогда, может быть, мы лучше пообедаем, а не поужинаем…

– Спасибо, но это невозможно. Простите меня, если мои слова прозвучали грубо.

Этого не стоило делать, но я принялся расспрашивать ее о причинах отказа. Она отказывается, потому что в трауре или потому что я слишком молод? А может, потому, что у нее кто-то есть?

– Пожалуйста, мистер Касталлак, – сказала она, и ее глаза были так холодны, что из голубых стали серыми. – Вы, похоже, забываетесь. Я благодарна вам за приглашение в Пензанс, но не хочу принимать его, потому что не собираюсь строить с вами отношения таким образом, как вам хочется. Мне нравится ваше общество, и если вам время от времени захотелось бы заходить на ферму, то вас ожидал бы гостеприимный прием, но я не вижу нужды в поддержании наших контактов на более интимной основе. У меня никого нет. Если бы он был, я бы давно вам об этом сказала, потому что я не из тех, кому нравятся тайные интрижки. Я порядочная женщина, мистер Касталлак, и, поскольку более близкие отношения с вами не привели бы к благоприятному исходу, вынуждена отвергнуть ваши знаки внимания. До свидания.

Она протянула руку, чтобы взять у меня корзину, а когда я отвел корзину в сторону, просто ускорила шаги, словно корзина ее не интересовала. Я догнал ее, щеки у меня горели, сердце стучало.

– Прошу прощения, – быстро произнес я. – Пожалуйста, простите меня, миссис Рослин.

Она снова повернулась ко мне и протянула руку за корзиной.