Выборы в истории Российского государства в IX – начале XIX века - Ирина Минникес

Можно предположить, что, несмотря на статус официальных представителей города, послы не вправе были принимать решение о новой кандидатуре. Этот вопрос решался на повторном вече. Единственное исключение составлял тот случай, когда альтернативная кандидатура тоже была рассмотрена на вече и признана приемлемой. Например, в 1141 г. новгородцы обратились к великому князю Юрию Владимировичу с предложением: «дай нам князя Святополка Мстиславича… аще ли не даси нам братанича своего, князя Святополка Мстиславичя, и ты поиди к нам сам княжити, или посли к нам сына своего Ростислава».[185]

Если приглашенный князь или его родственник благосклонно принимали приглашение, послы отправлялись в обратный путь. Судя по летописи, обычно послы возвращались домой вместе с призванным правителем. В 1159 г. послы от Новгорода, залучив «братаничя» великого князя, Мстислава Ростиславича, «пришедше с ним в Новъгород».[186] Описание прихода Александра Невского тоже свидетельствовало о совместном прибытии князя и посольской миссии: «прииде князь великий Александр Ярославичь в Новъгород, с ним же и архиепископ Спиридон и с боляры…».[187] Можно предположить, что послы выполняли и ритуальную миссию – сопровождали в город избранного князя.

Между посольством и приездом князя могло пройти достаточно много времени. Иногда новый правитель поторапливался, шел «вборзе», а иногда успешно закончившаяся миссия посланников еще не гарантировала скорого приезда правителя. В частности, с тех пор, как новгородский престол был совмещен с великокняжеским, новгородский правитель мог довольно долго не появляться в городе. Например, князь Семен Иванович получил великое княжение в 1340 г., и лишь спустя пять лет, после настоятельной просьбы владыки Василия «приеха в Новъгород… седе на столе».[188]

Итак, стадия посольства состояла не только в сообщении князю об избрании. В нее следует включать еще и успешное завершение миссии послов.

Процедура выборов князя завершалась прибытием князя в город и совершением ритуальных действий, знаменовавших согласие князя принять престол, а населения – принять князя. Можно выделить несколько стадий этапа «укрепления» князя:

– встреча князя населением города;

– заключение договора («ряд») с призванным князем;

– крестоцелование;

– «посажение» приглашенного на престол.

Торжественная встреча имела в большей степени ритуальное назначение.

Обычно призванного князя встречали у ворот города: в 1158 г. к Рогволоду Борисовичу «выйде… Дрючан и Полочан боле треюсот человек, и вниде в город с честию великою»;[189] а Александра Ярославича, по свидетельству летописца, «сретоша… с кресты во вратех града».[190]

Иногда процедура встречи несколько видоизменялась. В 1142 г., откликнувшись на приглашение, в Новгород пришел Изяслав Мстиславич. «Новгородцы чрезвычайно любили его, объяснял Б. И. Александровский, – а потому устроили ему торжественный прием: избрав особых людей, они послали их встречать великаго князя на разстоянии трех дней пути от города, а на разстоянии одного дня пути Изяслава встретил весь город».[191]

Заключение «ряда» между населением города и князем считается неотъемлемым атрибутом процесса «укрепления»: «признание князя вечем необходимо сопровождалось «рядом" между ними и взаимным крестоцелованием».[192] Н. Г. Порфиридов считает договоры средством обеспечения политической самостоятельности Новгоро да.[193] В. Водов, анализируя применение титула «князь» к приглашенному правителю, делает вывод, что «между предварительными переговорами с будущим князем и его посажением на стол имел место важный юридический акт… этим юридическим актом могло быть как раз составление письменного докончания, сопровождающее обряд крестоцелования».[194]

Как считают И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко, «не заключить ряд, не обговорить с городской общиной всех условий княжения было в те времена делом противоестественным».[195] В качестве примера авторы приводят киевскую практику середины XII в.: «… в 1169 г. после смерти Ростислава киевляне пригласили на княжение Мстислава Изяславича, прибывший князь «възма ряд с братьею, и с дружиною, и с кияны"«.[196] Насколько обязательно было заключать договор, свидетельствуют и события 1154 г.: Ростислав, уходя в Киев, оставил в Новгороде своего сына, но такая замена пришлась не по вкусу горожанам. Новгородцы выгнали его, причем летописец считает, что новгородцы «взнегодоваша» потому, что Ростислав «зане не сътворим наряда»,[197] т. е. заранее не уговорился об этой подмене с горожанами.

Договор не всегда имел письменную форму. Поэтому необходимо разграничить вопрос о договоре как обряде «укрепления» князя и о договоре как его письменном воплощении.

Исходя из летописной лексики, можно заключить, что обряд заключения договора к 1154 г. уже был обычной и обязательной практикой. М. Н. Покровский считал, что «ряд» восходит ко временам Рюрика.[198] По обоснованному мнению В. Я. Петрухина, договоры ведут родословную от догосударственной эпохи: «Термин ряд («творить ряд", «ряды рядити"«и т. п.) принадлежит древнему пласту русского и славянского (вероятно, праславянского) права».[199] Поэтому, как указывает автор, «с момента заключения ряда с Рюриком отношения Новгорода с русскими князьями были постоянными и зиждились на традиционной правовой основе».[200]

Целование креста князем населению, а горожанам – князю – необходимый обряд процедуры «укрепления» пришедшего в город правителя на престоле.

Правда, иногда летописец упоминал о присяге лишь одной стороны: в 1159 г. после прибытия Мстислава Ростиславича новгородцы «утвердиша его крестным целованием»; в 1229 г. «прииде князь Михаиле ис Чернигова в Новъгород, и ради быша новогородцы, и целова князь крест…».[201] По мнению В. Н. Вернадского, процедура облекалась «в форму «целования креста" князем Новгороду, а не наоборот».[202] Однако документы часто упоминают о взаимном крестоцеловании: в 1285 г. «…князь Андрей Александрович… к Новогородцем крест целова… а Новогородцы ему целоваша, яко инаго князя не искати…».[203] Изучение содержания рядных грамот с очевидностью выявляет тот факт, что крестоцелование было обоюдным: «На сем на всем князь великыи целовал крест к всему Новугороду; такоже посадник, и тысяцкыи, и весь Новгород целовали к великому князю по любви, в правду, без всякого извета».[204]

А. М. Гневушев указал конкретную дату введения обряда: «…в ИЗО году новгородцы начинают брать с князя присягу, чтобы он не оставлял Великаго Новгорода сам, без согласия на то веча».[205] И. Д. Беляев назвал чуть более раннюю дату – 1126 г.[206] Однако нельзя согласиться с авторами, как в отношении точной датировки, так и в отношении формулировки клятвы.

Во-первых, обряд присяги на верность был обычным для ранней стадии развития государственности, поэтому вряд ли можно указать точную дату его введения.

Во-вторых, присяга не обязательно обещала долгое правление выборному правителю. Обряд крестоцелования применялся как для призванных правителей, так и для получивших власть иным путем. И. Я. Фроянов и А. Ю. Дворниченко акцентируют внимание на этом обстоятельстве: несмотря на деятельность великого князя Всеволода, «мы ошибемся, – пишут они, – если решим, что Константин, Юрий и Ярослав оказались на княжеских столах в Ростове, Владимире и Переяславле по воле одного лишь Всеволода. В их посажении земство принимало самое деятельное участие. Вокняжение Юрия во Владимире сопровождалось крестоцелованием, в котором принимали участие и князь, и «вси люди" Владимирской волости».[207]

Что касается содержания клятвы, то чаще летописец просто указывает, на чьей воле целуют крест. Но в некоторых случаях дается и более точное описание. Так, Михаил Черниговский в 1229 г. «целова… крест, что ходити по Ярославлим грамотам, а боле того не изневолити Новагорода».[208] Но в этом случае довольно сложно разделить процедуру заключения ряда и крестоцелование.

Следует отметить, что принесение присяги не всегда производилось одновременно с посажением или заключением договора. Когда на престол приглашался малолетний князь, присягу послов от имени города и, по-видимому, старшего родственника от имени младшего приносили на стадии посольства в том городе, откуда был взят князь. Крестоцелование отделялось от иных действий по «укреплению» князя на престоле и в других случаях. Скажем, присягу будущему преемнику Всеволода Игорю в 1146 г. принесли не в стольном городе, а под Угорским; взаимное крестоцелование между новгородцами и их князем Андреем Городецким в 1285 г. также состоялось не по местонахождению стола: «сие же бысть укрепление в Торжку»,[209] так что, по-видимому, не включало «посажение».