Двойной капкан - Андрей Таманцев

После этой операции он получает внеочередное воинское звание и становится самым молодым полковником за всю историю советской разведки.

В начале апреля 1969 года он выходит на связь с советником американского посольства в Бонне и объявляет о своей готовности просить политического убежища в США при условии ограниченного сотрудничества с органами американской разведки.

После соответствующих консультаций советник посольства известил А.Мосберга о согласии США предоставить ему политическое убежище. 17 апреля 1968 года он был доставлен в Соединенные Штаты и помещен в специальную следственную тюрьму ЦРУ в Лэнгли…"

Сэр Генри остановил текст. Что было дальше, он хорошо помнил. Свое решение уйти на Запад Арон Мосберг объяснил неприятием явственно наметившейся тенденции к реабилитации Сталина и самой сути существующего в СССР режима, преступный и губительный для народа характер которого он полностью осознал лишь после подавления «пражской весны», в котором по долгу службы принимал самое активное и непосредственное участие. Он раскрыл систему и каналы финансирования Советским Союзом так называемых братских коммунистических партий и международных террористических центров, которые существовали под видом национально-освободительных движений, но отказался сообщить хоть какие-либо сведения о несомненно известной ему агентурной сети КГБ и ГРУ в Европе и США. Он объяснил это тем, что взял на себя обязательство не раскрывать этих сведений в обмен на обещание руководства КГБ гарантировать безопасность его семьи, оставшейся в Москве.

Многодневные допросы, применение детектора лжи и даже специальных психотропных средств не дали никаких результатов. На опытнейших следователей ЦРУ и на самого сэра Генри произвели большое впечатление сила воли и внутренняя убежденность этого необычного перебежчика в своей правоте, позволившие ему блокировать все усилия следователей. В конце концов, после трехмесячного пребывания в следственной тюрьме он получил статус политического эмигранта, вид на жительство в США и новые документы, после чего поселился в Нью-Йорке на Брайтон-Бич. Не вызывало сомнений, что с помощью своих связей и возможной агентуры в Москве он отслеживал действия советской разведки прежде всего в интересах своей безопасности, а в ряде случаев входил в контакт с ЦРУ и предупреждал о готовящихся акциях, относившихся к категории острых. В частности, его информация помогла предотвратить готовившееся покушение на известного писателя-диссидента, яростные и яркие антикоммунистические выступления которого вызывали резкое недовольство Кремля.

Через год он переехал в Израиль, получил там гражданство и документы на имя Аарона Блюмберга, не без содействия, надо полагать, израильской контрразведки Моссад, затем вдруг надолго исчез из поля зрения ЦРУ и вновь появился только через пять лет, в течение которых он служил, как выяснилось, во Французском иностранном легионе. Об этом стало известно из его книги «Легионер», второй по счету. Первая называлась «Контора» и была посвящена нравам, царившим в спецслужбах СССР. Обе книги были выпущены на русском языке издательством «Посев» и распространялись в СССР по каналам самиздата, а также были изданы, хоть и небольшими тиражами, в Вене и Лондоне. Сэр Генри с интересом прочитал обе книги.

Многосторонне одаренным был этот человек, поразительно одаренным. Пять европейских языков плюс русский, болгарский и иврит, несомненный талант разведчика, незаурядные литературные способности и, помимо всего прочего, совершенно неожиданное острое чутье финансиста. Это обнаружилось после того, как А. Мосберг под именем гражданина Израиля Аарона Блюмберга переехал в Гамбург, открыл там Коммерческий аналитический центр и за четыре года работы, имея первоначальный капитал всего в несколько тысяч долларов — гонорар за книги, — чрезвычайно удачной игрой на фондовых биржах довел свое состояние и состояние двух своих молодых компаньонов, суперклассных специалистов-компьютерщиков, более чем до десяти миллионов долларов <См. роман А.Таманцева «Рискнуть и победить» (М., 1998).>.

С этим человеком и предстояло встретиться сэру Генри Уэлшу.

II

В дверях кабинета, как всегда неслышно, возник Осборн:

— Мистер Блюмберг.

Сэр Генри выключил монитор и кивнул:

— Просите.

Человек, которого ввел в кабинет сэра Генри Уэлша его секретарь, sic имел почти ничего общего с тем, кого хозяин кабинета только что видел на экране монитора — на снимках, сделанных в следственной тюрьме ЦРУ. Некогда плотная темная шевелюра превратилась в венчик редких седых волос, окаймлявших обширную, во весь лоб и затылок, проплешину, стали седыми и кустистые брови, укоренились резкие вертикальные морщины на переносице и в углах рта. Лишь нос, чуть искривленный, как у многих бывших боксеров, был таким же, как на снимках почти тридцатилетней давности, и не по возрасту молодо поблескивали карие глаза. Для своих пятидесяти пяти лет он выглядел очень даже неплохо, чему способствовали ровный загар, сохранившая легкость фигура и несколько богемно-артистичный костюм: белые брюки, такой же белый полотняный пиджак и черная рубашка апаш. В руке у него был небольшой серый атташе-кейс.

— Добрый день, сэр Генри, — приветствовал он хозяина кабинета на хорошем английском языке. — Благодарю вас, что согласились меня принять. Хочется надеяться, что вы не пожалеете о своем решении.

— Проходите, мистер Блюмберг. Сэр Генри жестом показал на одно из кресел, стоявших перед его письменным столом.

— Извините, сэр, но я сначала хотел бы развеять подозрения мистера Осборна.

Гость открыл кейс и продемонстрировал секретарю его содержимое — стопку документов на английском и немецком языках. Потом распахнул полы пиджака, как бы предлагая себя обыскать.

— Как видите, никакого оружия. У меня вполне мирные намерения. Иначе я не стал бы заранее просить об аудиенции.

Осборн слегка наклонил голову в знак того, что он вполне удовлетворен словами посетителя.

Сэр Генри усмехнулся.

— Будем считать это жестом вежливости. Потому что вряд ли вы утратили умение при нужде обходиться без всякого оружия. Попросите Кристину принести нам что-нибудь выпить, — обратился он к секретарю. — И давайте, пожалуй, мистер Блюмберг, сядем к камину. Когда-то вы любили портвейн «Кавказ». К сожалению, не могу вам его предложить, это слишком экзотический напиток для консервативной Америки. Что вы предпочитаете?

— Никаких сожалений, сэр Генри. «Кавказ» остался в прошлом, как и многие иллюзии молодости. Джин, если можно. Без тоника и безо льда.

— С вашего позволения, сэр, я обойдусь без Кристины, — заметил Осборн, помогая шефу устроиться в кресле перед камином и укутывая его ноги пледом. Для гостя он пододвинул второе кресло, сдержанным жестом предложил устраиваться, затем принес низкий широкий бокал и бутылку джина для гостя и виски со льдом для сэра Генри.

— Если понадоблюсь, я рядом, — проговорил он и вышел из кабинета.

Сэр Генри с нескрываемым любопытством рассматривал посетителя.

— Глаза? — с вопросительной интонацией сказал он.

— Контактные линзы, — с готовностью объяснил гость.

— Загар — грим?

— Нет, загар настоящий.

— Вот как? В Лондоне уже лето?

— В Лондоне туман и смог. Последние три недели я провел в Анкаре и в Тель-Авиве.

Там лето. Ну, и на несколько дней заезжал в Грозный и в Москву. Так, пообщаться с друзьями, освежить старые связи. Это всегда вносит в жизнь приятное разнообразие.

— Я внимательно и с большим интересом ознакомился с присланным вами по электронной почте интервью этого чеченского террориста. Полагаю, оно и будет предметом нашей беседы. Но прежде мне хотелось бы задать вам несколько вопросов не по теме. Мы с вами заочно знакомы почти тридцать лет, но видим друг друга впервые.

— Если быть точным, это я вижу вас впервые, — мягко возразил гость. — Не сомневаюсь, что вы видели меня через поляризованное стекло в комнате для допросов в тюрьме Лэнгли. Прошу извинить, если я ошибаюсь.

— Вы не ошибаетесь. Но смотреть друг на друга без всяких стекол — согласитесь, это другое дело. Наливайте себе, мистер Блюмберг. Ваше здоровье. — Сэр Генри сделал маленький глоток и поставил бокал на стол. Гость последовал его примеру, хотя его глоток был посолиднее.

— Кстати, почему Блюмберг? — продолжал сэр Генри. — Последний ваш псевдоним Стэнли Крамер, гражданин ЮАР. Не так ли?

— Я не был уверен, что он вам известен. И не хотел, чтобы вы тратили время на запросы. К тому же я намерен вернуть себе это имя. Это неподдельные документы. Я не рискнул бы жить с ними в Германии, так как немецкая полиция официально зарегистрировала смерть герра Блюмберга во время крушения катера в устье Эльбы.

Но я и не собираюсь там жить.