Дурдом на выезде - Людмила Милевская

— Кто вы такой? — прошипела она.

— Будто не знаете, — парировал он.

— Вы преследуете меня от Москвы!

Мужчина ответил с горькой иронией:

— Как вы догадались?

И тут ее озарило:

— Значит, я не ошиблась! Вы действительно украли мой чемодан!

— А вы мой, — зло усмехнулся в ответ незнакомец и снова спросил: — Что с вами?

— Со мной ничего, — буркнула Ася.

— Тогда идите учить свою речь.

Она хлопнула дверью и взвыла:

— Речь! Черт возьми! Речь! Неужели придется лезть на трибуну?!

Упав на кровать, Александра задумалась: «Кто он, этот мужчина? Не любовник ли Стерляди? Нет, для нее он слишком хорош. К тому же, он со мною на „вы“, а значит и с ней».

И тут ее осенило: «А может Игорешка подослал того длинного шпионить за мною? Значит, ревнует…

Кстати, а что длинный крикнул в толпу тех баб, которые меня обратно в отель притащили?»

Александра просунула голову в дверь и сделала знак незнакомцу. Тот поспешно приблизился:

— Чего вы хотите?

— Спросить.

Он вспылил:

— Спрашивайте, черти вас раздери!

— Что вы тем бабам сказали?

— Каким?

Она рассердилась:

— Ой, да тем, что в отель меня притащили!

— Будто сами не поняли, — усмехнулся мужчина.

«Стерлядь же знает три языка и явно умеет говорить по-английски!» — вспомнила Александра и пояснила:

— Я не услышала, что вы сказали?

— Сказал, что вы заблудились, и хватит вопросов! Лучше речью займитесь! Предупреждаю, у вас и у Игоря будут огромные неприятности, если обществу речь не понравится. Так что, речь хорошенько учите.

Ася хлопнула дверью и хмыкнула:

— Что значит «учите»? Ее надо сначала иметь.

И тут до нее дошел смысл угрозы: «У Игоря будут огромные неприятности! Кажется так он сказал? Ужас какой! Там какой-то президент мной недоволен, тут у Игоря неприятности будут. Похоже, и в самом деле придется произнести эту речь — речь домохозяйки».

Смирившись, она снова надела наушники и уселась под телевизор. Диктор беспрестанно вещал о конгрессе.

«Бог мой, — грустно подумала Ася, — глупость какая: обычные жены бунтуют против мужей государственных. И какие странные у них лозунги: „Домохозяйки всех стран объединяйтесь!“ Нечто похожее, кажется, я уже слышала. Спрашивается, когда им объединяться, домохозяйкам? Кухня, стирка, уборка, дети, на шее муж…

И какое отношение к этому мой Игорь имеет? Не иначе, Стерлядь втянула его. Ну да, ведь она председатель Совета.

Ха! Она! Теперь уже я! Я председатель Совета — Стерлядь с моим Игорьком осталась, а я здесь за нее отдуваюсь.

Вот возьму и признаюсь, что я это я, а никакая не Стерлядь!

И что будет?»

Александре стало еще страшнее. Она осознала, что прилетела в чужую страну по чужим документам и попыталась представить какая кара за это ей полагается.

«Меня сразу посадят в тюрьму, — заключила она. — Интересно, какой дадут срок?»

Ничего хорошего в ходе размышлений не выяснилось.

— Мамочка! — вскрикнула Ася. — Я у Стерляди фунты и кредитки украла! За воровство точно мне будет срок!

«Нет, признаваться нельзя, — решила она. — И у моего Игорька будут страшные неприятности. А может он меня и не бросит. Похоже, и в самом деле у них со Стерлядью отношения деловые. Кто знает, может они взаправду агенты. Нет-нет, Стерлядь, как ни крути, нельзя подводить.

Нельзя-то нельзя, но разве я справлюсь с той ролью, которую отвели образованной женщине?

И речь еще эта…

Далась им всем эта речь! И тема такая дурная, о какой-то там экономике…

Что за экономика, черти ее дери?!

Ой, да как мне не стыдно! Будто не знаю я экономики!»

Александра порхнула к зеркалу. В строгом костюме с новой прической она себе очень понравилась. Настроение чуть улучшилось и удачная мысль мелькнула: «А я ничего! В этом наряде, можно сказать, ослепительна. Надо бы снять его, пока не помяла».

Она отошла от зеркала на пару шагов и тут же вернулась, воскликнув уже с подъемом:

— Я же красотка! И, помнится, быть артисткой хотела, так чего испугалась? Вот он и шанс себя показать! Подумаешь, мир на меня посмотрит!

Она повела боками и сделала вывод:

— Ведь есть на что посмотреть! Блестяще им Стерлядь сыграю!

Подпрыгнув, Александра крутанулась на каблучках и игриво пропела:

— Ах, как я хо-ро-ша!

А затем, еще раз бросив взгляд в зеркало, мудро подумала: «Вот только косметики надо поменьше…»

На секунду прикрыв глаза, Ася решилась — теперь окончательно: «Толкну я им эту речь! Будто хуже я Стерляди! Толкну и сразу домой!»

Она отправилась в кабинет, уселась за письменный стол и крепко задумалась: «Как домохозяйка может влиять на экономику? Да еще на мировую?»

Александре пришлось немало голову поломать, пока ее не осенило: «Ой, боже ты мой, да кому на экономику эту влиять, если не домохозяйке? И я еще думаю! Кто Игорю карточки на бензин покупает? А костюмы? А обувь? Не говоря уж о галстуках. А порошки? Мебель, посуду, кафель, сантехнику, те же обои — все я выбираю! А продукты?

Все покупаю я!

Чем это не экономика?

И уж не мне ли влиять на нее? Что захочу, то и куплю, а выбор велик!

Вот об этом и надо говорить на конгрессе!

И еще о врагах! Кто Ушакову больше всех критикует? Какой-то Хайлайтер! А кто он такой?»

Александра снова надела наушники и пристроилась к телевизору, но про Хайлайтера ничего не узнала, кроме того, что он против Стерляди выступает яростно и непримиримо.

— Об этом слушать уже надоело, — вздохнула она и потревожила Стоуна.

— Почему вы все это терпите? Почему не дали достойный отпор? Смотреть не могу как меня обижают! — возмутилась она.

Переводчик растерянно буркнул в трубку:

— Вы о чем?

— Я о Хайлайтере! Надеюсь, вы слышали какой хай и лай он поднял!

— Разумеется, слышал, — откликнулся Стоун. — Он всегда был нашим противником.

— И вы так спокойно об этом мне говорите? — задохнулась от возмущения Ася.

— А что я, по-вашему, должен делать?

Она взвизгнула:

— Уничтожать всех врагов! — И добавила шепотом: — В рамках закона.

Стоун промямлил:

— Вообще-то мы боремся…

— Плохо вы боретесь! Его пора брать за задницу!

Переводчик опешил:

— Простите, за что?

— За горло! — отрезала Ася. — Хватит с ним чикаться! Знайте, завтра я намерена с покончить с Хайлайтером!

— Каким образом? — испугался Стоун.

Перед его мысленным взором пронеслись газетные заголовки о русской мафии. Ответ Аси (увы!) его не успокоил.

— Еще не знаю сама, — призналась она.

— Это ужасно.

— Но поверьте, тому, кто на меня наезжает, я никогда не спускаю.

— Угу.

— Сомневаетесь, у Таньки спросите. Ха! Ну надо же! — возмутилась она. — Он против! А сам-то он кто такой, этот Хайлайтер? Кстати, действительно, кто он такой? — озадачилась Александра и попросила: — Миша, быстренько мне все про него расскажите.

Переводчик расстроился окончательно:

— Александра Ивановна, неужели опять у вас неприятности с памятью?

— При чем здесь память? — рявкнула Ася. — Как домохозяйка я должна в точности знать, что этот Хайлайтер поделывает! Говорите, что он производит?

Стоун, обреченно вздохнув, сообщил:

— Хайлайтер производит законы. Он известный английский политик.

Александра пришла в растерянность:

— Законы и все? Как же я, домохозяйка, могу повлиять на политика? Вижу, этот Хайлайтер неплохо устроился.

— Да, он не жалуется.

— А мне так хочется ему свинью подложить! Мишенька, вы хорошенько подумайте, может он что-нибудь все-таки производит? — взмолилась она.

— Я же сказал, законы, — раздраженно ответил Стоун и громко зевнул.

— Вот беда, — пригорюнилась Ася. — Законы. Абсолютно пустое занятие. Кто ничего не делает, тот неуязвим, — выдала она афоризм и спросила: — Миша, я вот из ток-шоу знаю, что политика и экономика, как отбеливатель и порошок: всегда вместе и друг без друга не могут. Так ли, Мишенька, это?

— Так, — подтвердил переводчик. — Хайлайтер, как известно, лоббирует интересы нескольких английских концернов.

Александра обрадовалась:

— Вот это уже на что-то похоже! А что те концерны делают? И что за концерны?

— «Аббаг Рэпид» производит галантерею, парфюмерию, бельевой трикотаж. «Фоланс Маги» — лидер бытовой химии: порошки, очистители… «Тити» — король пищевой продукции.

Ася и вовсе пришла в восторг:

— Это то, что мне надо!

Стоун насторожился:

— В каком смысле?

Оставляя вопрос без ответа, Александра поинтересовалась:

— А почему именно на меня так ополчился этот Хайлайтер?

— Потому, что вы критикуете всех, кто призывает женщин рожать, а крупным промышленникам нужен прирост потребителей.