Мемуары Эмани - Нина Алексеевна Ким
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разбаловали меня похвалами. Гордились, что я разговариваю на русском языке, хорошо учусь в школе. Каждое мое слово вызывало у взрослых умиление, и моя бравада вскоре переросла в хвастовство и эгоизм.
* * *
Отцу всего-то было чуть больше тридцати лет, когда я перешла в старшие классы. Он казался мне стариком, всегда в кирзовых сапогах и дешевых рубашках. Мне не довелось беседовать с ним по душам. Нас разделяла большая дистанция. У корейцев не было принято показывать свои чувства, дети держались на расстоянии от взрослых. Иногда он сам варил на керосинке паби и дяй – густую похлебку из соевой пасты. Сажал рядом сыновей и разговаривал с ними о чем-то.
Но такие «пиршества» с сыновьями были очень редкими. Зимой, когда не было полевых работ, корейцы собирались на станции, пили дешевый портвейн и строили планы на следующий год.
Отец приходил домой, собирал всю семью и начинал беседовать. Это был монолог. Задавал вопросы и сам же отвечал на них.
– Как можно так жить? Поймите же, в дом к человеку должны заходить люди. Не заходят только к волкам, ну не волки же мы? – горячо спрашивал у родителей.
– А вы должны учиться, потому что надо вырваться из этих черных песков, где жили пленные. Это тюрьма. Надо стать человеком! – Это он уже обращался к детям. Пронзал по очереди взглядом дочерей и еще раз повторял: – Учитесь! Людьми станете!
* * *
Папа мечтал вытолкнуть нас из кольца поселка для депортированных корейцев, не имевших права выбираться без разрешения за пределы тридцати километров. И я выпрыгнула из этого круга, из домика, который построили немецкие военнопленные. Оставила за кругом их тень, рев заводских труб и рисовые поля. И сделать этот немыслимый прыжок помогла мне подруга из того же поселка.
Майя мечтала стать врачом и стала ведущим эндокринологом Киргизии. Но тогда, когда нам было по пятнадцать лет, она зажгла меня мечтой о высшем образовании. Заставила поверить, что это возможно и для нас.
Два года до окончания средней школы мы занимались сами! Решали задачи по химии, физике, математике, учили назубок значения слов из словаря иностранных слов, пересказывали содержание «Марксистско-ленинской философии».
Потом пошли каждая своей дорогой. Майя подала документы в мединститут, где места были уже все распределены за год вперед. По химии ей поставили «удовлетворительно». Она потребовала ректора, в его присутствии сдала экзамен без единой ошибки. Ректор самолично написал решение: «Зачислить досрочно».
Когда в Киргизии, где Майя жила, была непонятная революция, МЧС вывезло ее из жуткого региона. В одном халате и домашних тапочках она бежала из тех мест, где сорок лет лечила людей. По решению ООН ей предоставили вид на постоянное жительство в Монреале.
* * *
Если еще раз отмотать время назад, то я бы… то я бы ничего не изменила. Это было мое детство, яркое и неповторимое.
Глава 2
Учиться, чтобы стать людьми!
Мне семнадцать лет, я уезжаю поступать в институт в Целиноград. Папа стоит во дворе под яблоней и смотрит на меня пристальнее, чем обычно. Сдержанным голосом говорит:
– Помни, замуж пойдешь после окончания учебы. Муж должен быть человеком нашей национальности.
Повернулся и зашел в дом. Сейчас я понимаю, он не хотел показывать свои чувства при расставании.
* * *
В каждой семье есть человек, который становится примером для подражания, восхищения. О нем можно вскользь упомянуть при разговоре с другими людьми: «Дядя мой работает…», и собеседники начинают смотреть на тебя с уважением. Конечно, я знала, что мамин брат работает в обкоме партии. И поступать в Целиноградский институт меня отправили из-за него. Экзамены сдала сама – это точно. Он договорился с соседкой, которая была членом приемной комиссии, а я села к другому экзаменатору, потому что подготовилась раньше времени. Соседка смотрела на меня такими глазами, как будто ее укусила змея. Потом она полушепотом оправдывалась перед дядей, я подслушала их разговор:
– Какая девочка непослушная. Душа в пятки ушла, когда увидела, как она села к другому экзаменатору. Но должна заметить, что знания у нее блестящие.
Три пятерки стояли в экзаменационном листе. Последний экзамен по истории был нелегким, даты забыла. Пришлось выкручиваться. Схватилась за живот и промычала со страдальческим видом:
– Живот болит!
– Идите, – махнул экзаменатор.
Со скоростью света пробежала в кабинет, где валялись учебники по истории. Нашла ответы на вопросы и с облегчением вернулась в аудиторию. Плохо поступила, но иногда все методы хороши, как на войне. Получалось у меня проделывать и психологические трюки. Хотя тогда я еще не знала слово «психология». На сессиях садилась перед экзаменаторами, которые переговаривались о своих делах и слушали вполуха, молчала. Они кивают головой, мол, начинайте отвечать по билету, а сами перешептываются. Молчу и смотрю на них. Они удивленно поднимают на меня глаза, и я начинаю четко отвечать. Запомните, в ответах (докладах, рефератах, дипломных проектах) самое важное – вступление. Начинала читать вопрос по билету и переходила к вступлению общими фразами уверенным голосом, глядя в глаза экзаменатору. Через несколько минут мой словесный поток останавливали: «Переходите к следующему вопросу. Спасибо, вы свободны».
Поступила я в институт на факультет филологии по специальности «Русский язык и литература». Дядя иногда говорил дома с удивлением: «Умная какая!» Сам он тоже смог получить высшее образование. Помните, я рассказывала про мамину маму, которая сыновей отдала в батраки? Дядя, один из них, смог выучиться, потому что сдавал свою кровь, был платным донором. Образование в прямом смысле слова досталось ему собственной кровью. Работал директором школы в Казахстане, потом был отправлен на учебу в Высшую партийную школу при ЦК КПСС. После ее окончания работал на Сахалине вторым секретарем обкома партии. На фотографиях, снятых в кремлевском зале, он сидит с людьми, которые впоследствии стали высокими государственными чиновниками. Кстати, на одной из таких фотографий он сидит рядом с отцом Сергея Шойгу – теперешнего министра обороны Российской Федерации.
Как получилось у дяди сделать такую партийную карьеру? Грамотных корейцев было немного, а для работы с местными корейцами на Сахалине нужны были такие, как он. И еще один немаловажный пункт: его отец, бывший батрак, погиб
