Охота на мавку - Александра Черчень

А еще у него в услужении очень много интереснейших духов, нечистиков и прочего прелюбопытнейшего сброда! И он немало знает… много видел… много помнит. И я почти все готова отдать за то, чтобы приобщиться к чуду древних знаний!

А пока надо закруглять эту игру двух актеров. Меня в роли прекрасной девы и Алинро Нар-Харза в амплуа рыцаря без страха и упрека. Надо признать, мы оба были весьма убедительны!

— Ох… я должна идти, — видя, что мне собираются возразить, добавила в голос плаксиво-истеричных ноток и сказала: — Я хочу побыть одна. Совсем одна, понимаете?!

— Конечно, понимаю, — поспешно заверил меня лис.

Я поднялась, опираясь на его ладонь и решительно пресекая попытки поддержать меня за талию.

Игра игрой и самоконтроль самоконтролем, но в данный момент он все еще под приворотом. Вот вернется из своего тура по дамам, тогда уже относительно безопасным станет.

Ох… Водяной, все логично и правильно. Алинро Нар-Харз — мерзкий, самодовольный, расчетливый и беспринципный мерзавец. Я желаю, чтобы он оставил меня в покое.

Но… почему мне так не хочется представлять этого мужчину с другой женщиной?

Я тряхнула головой и, беспомощно улыбнувшись на прощание, торопливо вышла из кабинета куратора.

Уже потом поняла — я ведь так и не спросила, что же лис умудрился сделать с проклятием.

Хотя разве важно, что именно? Де-факто — оно не работает.

Какая досада…

Глава 7

Днем ранее

Вечер медленно опускался на столицу Риотской империи.

Алинро Нар-Харз неторопливо шел по улицам и пребывал в самом отвратительном расположении духа. Тому было несколько причин, но самое неприятное заключалось в том, что они были взаимосвязаны.

Итак, Невилика, она же Невиая, беглая княжна рода Водный Блик, вновь его удивила.

Лис на миг крепче сжал черную кожаную папку и досадливо дернул уголком бледных губ.

Закон подлости в действии! Всякий раз, когда лис считал, что эта мавка уже ничем не сможет его удивить, она наглядно доказывала обратное.

И что мы имеем? Болотная, очаровательная пакость к привороту добавила еще и проклятие мавочного рода, которое засвидетельствовал не кто иной, как Водяной! Какая прелесть…

Это поистине дивное событие вынуждало лиса обратиться или к родне, или к начальству.

Беспокоить мать не хотелось хотя бы потому, что главная леди клана северных кицунэ отличалась вспыльчивым нравом, и предугадать ее реакцию было совершенно невозможно.

А других знакомых магов, которым покровительствовали божественные сущности, у Алина не было.

Поэтому вариант оставался один — и весьма нерадостный. Докладывать начальству о том, что работать дальше кицунэ не может по чисто техническим причинам!

Наконец Алин достиг неприметного особнячка на одной из тихих центральных улиц и зашел в него с черного хода.

Дом как дом. Обычный, ничем не примечательный. Не считая того, что он слишком уж обычный. Жители этой улицы смогли бы описать его только в общих словах. Даже соседи не обращали внимания на то, кто там живет, и приходящих туда гостей.

А шастало туда немало очень разного народа.

Но все, кто дал себе труд поинтересоваться и вложить в это немного денег и времени, узнали бы кое-что весьма любопытное.

Это была одна из контор Тайной Канцелярии его императорского величества.

Алин прошел в холл, порывшись в карманах, передал вышедшему к нему неприметному дворецкому свои документы и сказал:

— Проводите меня к Пустынному лорду.

— Как прикажете, агент Нар-Харз, — поклонился дворецкий.

Коридоры. Пустые и голые, лишь вытертая ковровая дорожка змеится по ним да сбегает по ступеням вниз.

Как ни странно, Пустынный оборотень выбрал себе кабинет именно в подвале. Хотя почему странно? За всю долгую карьеру Пустынного в него стреляли, его травили и даже взрывали. Поэтому актуально. И Алин был уверен, что потайных ходов, как в самом доме, так и ведущих из него, очень много.

Наконец Нар-Харз достиг неприметной двери и, постучав, тут же зашел в светлый кабинет.

Внешне он был выдержан в стиле минимализма. Шкаф с документами, стол, три жестких кресла и маленькая тахта. Ходили слухи, что начальство на ней спит.

И глядя на невысокого, худого до невозможности Пустынного, лис в это верил. Поместится!

— Алинро… — Хозяин кабинета едва заметно улыбнулся. По скулам и лбу пустынной гюрзы даже в человеческом облике вилась чешуйчатая вязь.

Вот уж и правда оборотень в погонах.

Желтые глаза Пустынного сощурились, а на лице расплылась улыбка, которую сам начальник наверняка полагал доброжелательной. Нар-Харз почувствовал себя крайне неуютно.

— Здравствуй, хвостатый мой, здравствуй, — ласково проговорил начальник и кивнул на кресло: — Присаживайся, что стоишь? В ногах правды нет.

Садиться кицунэ тоже очень не хотелось, потому как он прекрасно знал — кресла тут с секретами. Часто весьма вредными для здоровья секретами.

Но делать нечего. А потому белохвостый послушался.

— Ты рано. Есть причины? — сразу перешел к делу Пустынный.

Лис подумал и все же решил начать с деловых моментов.

— Да, — кивнул Алин. — Мне нужна информация о передвижениях объекта «В» и его масках-иллюзиях.

— Хм-м-м… будет. — В янтарном взоре Пустынного появился интерес. — Как дела с объектом «А»?

— Пока никак. — Белохвостый едва заметно поморщился. — Но как только мы провернем запланированную операцию с объектом «В», я рассчитываю перейти к финальному рывку.

— Я в тебя верю. — Это было сказано таким тоном, что кто угодно бы понял, разочаровать гюрзу — смерти подобно.

— Я оправдаю. — Алинро развернул плечи.

— Вот и отлично. — По тонким губам Пустынного вновь скользнула откровенно неприятная улыбка, а после он потянулся к бумагам, начав их внимательно изучать, и как бы между делом заметил: — Я скоро отзываю Шарриона. Вдвоем вы там не нужны. А мне он пригодится в другом месте.

— Надеюсь, операция не боевая? — бесстрастно осведомился Нар-Харз. — Хочу обратить ваше внимание на то, что Шарин еще не до конца отошел от прошлой.

— Ты от контузии вот тоже не отошел, а головой работаешь, — пожал плечами начальствующий змей. — И не переживай, пока там нет ничего слишком опасного для жизни.

Лису стало не по себе. То, что для Пустынного «не слишком опасно», для его подчиненных равнялось ситуации «а вернемся мы по частям».

— Я вас понял.

— Вот и молодец, дорогой мой, молодец. — Пустынный улыбнулся и так, словно между делом, заметил: — Надеюсь, ты помнишь, что у тебя нет шанса на ошибку или вторую попытку? Императору нужен этот источник энергии, Нар-Харз! И если мы не справимся, то нас самих распылят на мелкие частицы! Конечно, отдача не такая, как от Ильсора Дершворта, но зато в назидание остальным.

М-да… почему-то у белохвостого имелось стойкое ощущение, что этот гюрза благополучно вывернется из любой ситуации. А вот ему и правда может неслабо достаться.

— Я все помню, мой лорд. — Алинро встал и склонил голову.

Змей в погонах лишь небрежно взмахнул рукой, отпуская подчиненного.

— Правда… возникла одна проблема.

— Опять? — Начальник вскинул бровь и позволил саркастической улыбке скользнуть по неприятно узким губам. — Неужели тебя еще кто-то покусал, Алин?

— Никто не кусал. Меня прокляли, — сухо ответил Нар-Харз, ощущая вспышку глухого раздражения от неприкрытой иронии в голосе Пустынного.

— Ого! — восхитился змей новым витком неприятностей подчиненного. — И кто же?

— Мавка…

— Та же?!

Дождавшись неохотного кивка Алинро, гюрза несколько секунд пристально смотрел на него, а потом расхохотался.

Кицунэ не разделял позитивного настроя своего собеседника, поэтому вежливо ждал, пока тот закончит смеяться.

— Вот это девочка! — не мог успокоиться Пустынный. — Слушай, Нар-Харз, на моей памяти тебе еще никто не доставлял столько неприятностей!

Алин мог бы добавить, что он подобного тоже не упомнит, но решил быть выше этого и продолжил следовать истине «Молчание — золото!».

Начальника Алинро откровенно недолюбливал. И прекрасно знал, что его эмоции разделяют почти все труженики «плаща и кинжала».

Но еще кицунэ очень хорошо оценивал свои шансы против этого оборотня. И знал, что врагов у Пустынного не было только потому, что долго они не жили. Те, кто ему откровенно вредил, в мире живых не задерживались. А Нар-Харзу жить нравилось. Он вообще был на диво привязан к своему бренному телу и не собирался с ним прощаться по такой глупой причине, как вражда с заведомо более опасным противником.

Поэтому дипломированный интриган проглатывал иронию Пустынного, которая временами граничила с оскорблениями. Проглатывал, опускал глаза, сжимал губы… и запоминал. Счет к оборотню в погонах был уже немалый. А лисы — существа терпеливые. Особенно когда нет иного выбора.