Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ближе к вечеру дождь и ветер стихли. За окном сияла радуга, когда профессор и его спасительница отмечали завершение трудового дня чаем с печеньем, то и дело поглядывая на живописное природное явление.
— Когда мост будет готов, поеду в столицу. Письма мои они игнорируют, значит сам поеду, до премьер-министра дойду! Так больше не может продолжаться, — Йозеф сделал глоток чая.
— Сколько вас не будет?
— Не знаю, не знаю, — протянул старик. — Неделю, может, две… К счастью, скоро каникулы. Сестра моей покойной жены обещала принять меня на столько, на сколько потребуется, но мне больно думать, что я обременю своей персоной это обширное семейство. Надо купить что-нибудь племянникам.
— Мне кажется, вы никого не можете обременить. С вами так интересно, — Адалин отпила из своей чашки.
— Ох, милая, их пятнадцать человек в одном доме — зятья, невестки, внуки… это не считая младенцев. Матильда — добрая душа — никогда мне не отказывает в приёме и муж её — хороший еврей, добрый и бескорыстный — никогда с ней не спорит и во всём соглашается. Я не знаю, радоваться за него или волноваться. Но какое это имеет значение, когда все мы уже прожили свои жизни.
— Вы думаете, государство даст субсидию? — вернулась к теме Адалин.
— У меня есть только надежда, милая, больше ничего. — Он с минуту разглядывал радугу, которая уже рассеивалась в воздухе. — Тут нужен спонсор. Но кто в здравом уме согласится вкладываться в сельскую школу? Они скажут: «Ваша школа нам ничего не даст. Ваши выпускники обречены пахать землю и стоять за прилавком сельского магазина. Какой в них толк?» Так они мне скажут и будут правы.
— Насколько я знаю, вы ведёте факультатив по основам работы мозга для всех желающих.
— Да, и желающих становится всё больше. Они платят, кто сколько сможет, как и ваши пациенты, но я вижу огонь в их глазах и благие устремления. Верю, и да услышит меня Бог, они поступят в университет и добьются небывалых высот в науке. Раз в месяц я провожу для них занятия и читаю лекции в университете. Там меня помнят. Декан Мейер — мой хороший друг — любезно предоставляет нам лабораторию и все материалы для исследования. Ах, скорее бы уже закончили этот проклятый мост.
— Не отчаивайтесь, Йозеф. Вы делаете большое дело и вам обязательно воздастся за труды.
— Мне бы хотелось верить в это, дорогая моя. Скажи, как чувствует себя ваш высокочтимый пациент?
При упоминании о генерале кровь хлынула к лицу девушки. С того дня, как он пришёл в себя, Адалин не находила себе места, опасаясь, что он заметит, как она неуклюже возится со стиркой или перепачканная в крови после операции предстанет перед его колким взглядом. Её впервые в жизни волновало, что о ней подумает некий мужчина, помимо отца, и это расстраивало девушку.
— У него вчера поднялась температура, — ответила она. — Не похоже на инфекцию. Возможно, пьёт мало жидкости. Он снова слёг, и мы за ним ухаживаем.
Некоторое время старик внимательно следил за переменой настроения девушки, после чего сказал:
— Мы задержались, дорогая, и отец тебя, наверное, обыскался. Иди домой! Подожди! Я дам тебе галоши, чтобы не запачкать ноги. Вернёшь потом, а можешь и не возвращать. Вы с отцом столько делаете для меня, что мои потуги отплатить вам ничтожны. Вот возьми, — он вынул из нижней полки старенького комода пару небольших чёрных калош. Адалин натянула их на свои ботинки и, прикинув, что обновка немного великовата, но вполне сойдёт, попрощалась с профессором и направилась к дому, хлюпая на ходу по мокрой земле.
Спустя полчаса она вышла на свою улицу. Ноги гудели от напряжения и всё ещё утопали в мокрой земле. Адалин придерживала край плаща и юбку, чтобы не запачкать их и последние шаги до крыльца преодолела уже, наплевав на то, как она выглядела со стороны. Девушка плюхнулась на ступеньку и громко выдохнула. В деревне, конечно, всё прекрасно, кроме похожих на самое настоящее болото дорог после сильного дождя. Она с усилием стянула ботинки и вытянула перед собой уставшие ноги. Вот бы лечь сейчас в горячую ванну. Мечты-мечты.
Внезапно сбоку послышались шаги. Адалин выпрямилась и взглянула на источник шума. Она очень удивилась, завидев, как к крыльцу неспешной вальяжной походкой приближался генерал, раздетый по пояс. У неискушённой девушки от открывшегося ей зрелища дух перехватило. Это понятно, ведь обычно мужчин осматривал отец. Чуть опомнившись, она сообразила, что пациенту не следовало бы так легкомысленно раздеваться после двухдневной температуры, даже если сейчас он хорошо себя чувствовал. Но она не находила в себе сил заговорить, а просто любовалась этим телом, украшенным бугристыми мышцами и шрамами, которые, как известно, тоже украшают мужчин.
Он заметил её, приблизился и опустился рядом.
— Тебя долго не было, Ада, мы уже начали волноваться и подумывали отправить кого-нибудь на поиски, — он слегка откинулся, сидя на ступеньке лестницы и обозревая спину девушки.
Делать ему сейчас какие-то замечания было бесполезно — всё равно не стал бы слушать. Тем не менее Адалин не могла себе позволить пустить на самотёк их с отцом работу и как бы ни смущал её вид полуобнажённого мужчины, она развернулась к нему и бесцеремонно положила ладонь на открытый лоб. Виктор опешил от неожиданности, но сопротивляться не стал.
— Небольшая температура ещё сохраняется. Вернитесь в дом и оденьтесь, генерал. — Она отвела руку, поднялась и не глядя на него скрылась за дверями дома.
— Просто Виктор, — поправил он её, поравнявшись в коридоре.
— Простите, но я не могу, это слишком фамильярно, — она уже чувствовала, как краснеет и очень надеялась, что скоро всё-таки получится сбежать.
— Глупости, — отрезал он. — И с чего ты решила, что вправе указывать мне, что делать? — Голос его обрёл суровый оттенок.
В это время они как раз проходили мимо приемной доктора и, к своей радости, Адалин обнаружила, что посетителей этим вечером было совсем немного. Она не стала устраивать сцен на глазах посторонних и поспешно юркнула в кухню. Генерал неотступно следовал за ней.
— Всё, что я прошу вас сделать
