Найду и удержу - Вера Копейко

До сих пор Варя не слишком часто думала, умеет ли производить впечатление на мужчин. Когда училась в школе, никто никогда за ней не бегал, но она не считала себя некрасивой. Она просто не думала о том, какая она. Как будто все, что было в ней женского, спало и не хотело просыпаться. Или некому было разбудить?

Варя не выходила вечерами во двор, где собиралась домовая компания ровесников. Она гуляла с Найдиком, почти чистопородным фокстерьером, который прибился к дедушке в лесу. Больше всего он поразил Родиона Степановича своим послушанием. Всего один раз он приказал ему идти рядом молча, не вспугнуть бекаса, весеннюю песню которого он собирался записать, и пес не проронил ни звука.

Больше того, фоксик молчал, пока они шли на электричку. Родион Степанович уже подумывал, уж не немой ли пес. Но когда в вагоне Родион Степанович развернул пакет с бутербродами, Найдик подал требовательный и очень звонкий голос. Он успокоился только тогда, когда новый хозяин протянул ему бутерброд с вареным мясом.

Но если честно, то в последнее время Варю начинала тревожить собственная непривязанность ни к кому. У всех подруг есть кто-то, они приходят на занятия с блестящими глазами и… надевают водолазки до самого подбородка в жару. Варя не сразу поняла почему, только недавно сделала открытие: вот так они скрывают синяки от неловких поцелуев.

В институте она быстро поняла, что знакомства с ней скорее ищут из-за Родиона Степановича. Догадавшись об этом, она вообще перестала обращать внимание на ребят.

Но при Юрии с Варей происходило что-то совершенно новое. Она сама не ожидала, что желание быть рядом с ним может стать таким навязчивым. Еще немного — она сама предложит ему прогуляться.

Он приходил к ним в дом уже три раза. Всякий раз Варя варила крепкий кофе, в который он осторожно отсчитывал восемь капель жирных сливок, пил и рассказывал об острове Сааремаа.

Она кивала, ловила себя на мысли, что об этом острове знает больше, чем он ей рассказывает. Варя с трудом удерживалась от какого-нибудь неуместного вопроса, который выдал бы ее чрезмерную заинтересованность. Она не только изучила все, что написано в энциклопедическом словаре об Эстонии и ее обитателях, но специально просидела целый день в библиотеке, просмотрев все книги об этой стране, которые нашла в каталоге.

Она мысленно прошлась по острову, увидела дом Юрия Выйка, потом пробежала по кромке берега, почти физически ощутив босыми ногами холодную воду Балтийского моря. Она снова закашлялась, будто воспаление легких ее опять схватило.

Но если это случилось бы, то причину болезни следовало бы искать на сей раз в нестерпимом пламени, которое пожирало Варю в прохладную в общем-то весну. Наконец когда она приготовилась сказать Юрию, что ей тоже нужно пойти в общежитие, что там ее ждет подруга, он предложил:

— Варя, вы не хотели бы погулять со мной по городу? Я не слишком много видел… его. — Он улыбнулся, чувствуя неловкость собственной фразы. — У меня не было того, кто мог показать…

— Конечно, — сказала Варя. — Я родилась в Суходольске. — Пойдемте. Родион Степанович, ты не против, если мы тебя оставим одного?

— Ради Бога, — отозвался он. — Я подумал было, не пройтись ли мне с вами? У меня ведь в городе всего… один, два… от силы три маршрута. Я хожу как зашоренная лошадь — институт, библиотека, кладбище. — Он вздохнул. — Ладно, не станем говорить о печальном. — Он хитровато посмотрел на Варю и едва не расхохотался, когда увидел, какими круглыми стали ее глаза. — Но… сейчас мне некогда. А ждать вы меня не станете, вижу по глазам.

— У меня… — начала Варя, — нет времени. Я должна вернуться и… позвонить…

— Все, все! — Родион Степанович поднял руки. — Я потом, сам, один. Знаю куда. Я слышал, в ботаническом саду появились новые деревья, а значит, они привлекли кого-то свеженького из птиц.

Варя шла рядом с Юрием, но ей казалось, что не она ведет его по своему городу, а он ее по своей стране.

— Знаешь, какие мы все на Сааремаа? — говорил он.

— Какие? — Варя с любопытством смотрела на его профиль.

— Мы хотим всегда быть особенными.

— А в чем?

— Во всем. — Он усмехнулся. — Мы одеваемся по-своему. Мы по-своему строим дома. Даже в нашем языке, на котором мы говорим на острове, не все так, как в эстонском.

— У вас он… другой?

— Нет, это как у вас, есть свои… особенные слова.

— Диалектизмы, — подсказала Варя.

— Да-да. У вас в городе, я заметил, произношение не такое, как у других. Вы говорите на «о» и как-то… вверх, да?

— С восходящей интонацией, — уточнила Варя.

— Да-да. Как будто вы все время о чем-то спрашиваете, сомневаетесь…

— Вот уж не знала, что мы такие неуверенные.

— Нет, не в том дело. Наоборот, вы уверенные даже в том, в чем нельзя быть уверенными.

— Например? — Варя сощурилась, с нетерпением ожидая ответа.

— Нет примера пока. Но мы говорили о моем языке.

— Говорили.

— У нас нет буквы «ы».

— А куда вы подевали букву «ы»?

— Отменили. — Он хмыкнул. — Чтобы отличаться.

— Ясно, хотя ничего не ясно, — проворчала она, убирая со лба рыжеватые волосы и отбрасывая на спину длинную толстую косу.

— Между прочим, ты похожа на эстонку.

— С острова Сааремаа? — поинтересовалась Варя.

— Нет. Из Пярну. Есть такой курорт.

— Я там была. С мамой.

— Да, он детский. Ты похожа на детей тех, у кого есть свой дом в Пярну, и они пускают в него отдыхающих.

— А что в таких детях особенного?

— Они очень сообразительные и быстрые.

— Гм, — отозвалась она, не зная, что сказать. — Продолжай.

— У нас есть даже свое пиво. Сааремааское. Наш остров всегда варился в собственном соку…

— Этот сок превратился в пиво? — засмеялась Варя.

— Я правильно сказал, ты очень быстрая. Но на нашем острове некуда спешить. Если будешь спешить — быстро добежишь до моря. Куда ни побежишь, везде море. В Эстонии все живут на хуторах, а у нас — в деревне.

— Как же вы добираетесь до своего острова?

— На пароме.

— Ого! Я однажды переплывала…

— Но по морю, да?

— Нет. Через реку.

— А мы должны перебраться через пролив, он пятнадцать километров.

— Это дальше, чем до дедушкиной биостанции, — заметила Варя. — Много.

— У нас особые дома. Крыши покрыты тростником.

— А где вы его берете? У вас остров на болоте? То есть болото на острове? — поправилась она.

— Нет. Тростник растет на мелководье.

— Понятно. А что еще у вас растет?

— На лугах есть дикие орхидеи, можжевельник, боярышник.