Ватрушка для Тимохи - Яна Тарьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Напишем, – согласился гролар. – Я командиру доложил, что мы ее в часть отвезли. Он обещал известить Следственный Комитет.
Вартуша отлипла от подоконника и перебралась в кухню. Голоса разносились на всю округу, шевелили дикий виноград и путались в плетях хмеля – и захочешь, но ни одного слова не упустишь. На столе стояла тарелка с аппетитно пахнущей печенкой и вареной картошкой. Запах еды перемешивался с запахом гролара, и Вартуша взяла картофелину, чувствуя себя воровкой, покусившейся на чужую порцию. Память тут же услужливо подсунула факт: когда гролар топтался в прихожей, и разрешал брать еду из холодильника, то говорил искренне – без ярости и напускного радушия. Пожалуй, немного смущался – если такое понятие можно применить к сильному и уверенному в себе альфе.
– Главное, чтобы она жалобу не накатала. Или ее муж. Впаяют нам за незаконное задержание. Возьми потом у командира телефон следователя, попроси, чтобы подъехал побыстрее.
– Смысла нет, – отозвался гролар. – Три часа уже вышли, а дальше арест для выяснения личности сорок восемь часов. Или она пожалуется, или не пожалуется. Но мне кажется…
– Что?
– После ошейника и подвала…
– Мохито, ты как вчера на свет народился. И после ошейника, и после подвала. И на соседа, который влез в супружескую свару, и на сотрудника полиции. Да хоть на собственного ребенка можно написать!
– На ребенка? Это ты загнул, – покачал головой гролар.
– Камула ради! Вот я перед тобой стою, живое доказательство.
Вартуша проглотила вторую картофелину, стараясь не издавать громких звуков. И – самое главное – не заглушить чужой разговор.
– Ты не говорил, – после молчания проворчал гролар. – Даже не намекал.
– А зачем? История давняя, родители уже в могиле. В личном деле все записано, кому надо – знают. Да и в газетах об этом в свое время писали, просто сейчас уже никто не вспоминает. Родители пили. Бузинную настойку и волчеягодную бражку. Когда в бутылке оставалось на донышке, а денег не было, начинали ругаться и драться. Я, пока мелкий был, прятался. Подрос – пытался утихомирить, по разным углам развести. В тринадцать лет я уже прилично так вымахал. Отцу сдачи давал. С переменным успехом. И, когда вернулся из школы, и увидел, как он мать шваброй охаживает, вступился. От злости силу не рассчитал, сломал ему челюсть. Пришлось в травмпункт ехать. Его отправили в больницу, а оттуда в полицию сообщили. И моя мать написала заявление, что я вспыльчивый, конфликтный, постоянно их избиваю и забираю с трудом заработанные деньги, чтобы тратить на алкоголь. Полицейские заявление почитали, отправили меня в спецприемник. Повезло, что дело попало к дотошному следователю. Тогда в деревне больше жителей было. И люди, и оборотни еще не разъехались. Следователь всех наизнанку вывернул: и сельского старосту, и почтальона, и школьных учителей, и соседей. Дело передали в суд. Отца и мать за оговор лишили родительских прав. Меня отправили в кадетское училище – сам выбрал, мог бы в школу-интернат перевестись, а потом в техникум. Я пошел в кадетское, потому что был благодарен следователю, решил, что защищая закон и порядок, отплачу долг Камулу и Хлебодарной за счастливое вмешательство в судьбу. Не жалею. Но помню, что между мужем и женой лучше не встревать. Виноватым останешься.
– Если будет жалоба и служебное расследование, я возьму вину на себя, – сказал гролар.
– Нет уж. Пополам.
– Я…
– Пополам, – повторил волк. – Слушай, давай я Христофору напишу? Надувной матрас у него возьмем, ляжешь во второй комнате. Надо отдохнуть, завтра в любом случае будет карусель.
– Нет, – отказался гролар. – Я ложиться не хочу. В кухне посижу.
Тиша, наигравшийся с отвертками и рулоном скотча, пришел к Вартуше и тихим писком потребовал еду. Пришлось превращаться – не сбивать же тарелку со стола лапой. Смена тела отозвалась болью в костях и мышцах. Вартуша закусила губу, чтобы не закричать, отдышалась и поставила на пол тарелку с печенкой. Тиша начал вылизывать сметанную подливку. Гролар и волк поделили банки с рыбными консервами, вскрыли и приступили к трапезе – без хлеба, с мармеладом и несладким чаем. Вартуша осторожно влезла в холодильник, сгорая от стыда – своим вторжением она оставила гролара без нормального ужина. Под руку попалась плошка с черникой, сметана в стеклянной банке. Пара ложек и горсть ягод успокоила бунтующий желудок, и Вартуша на цыпочках направилась в ванную, чтобы набрать воду. Надо было искупаться, отмыть Тишу, прогоняя запах подвала. Сейчас, когда из разговора стало ясно, что ее не украли и не перепродали, захотелось высунуться в форточку и пообещать, что она не будет писать никаких жалоб. Как захотелось – так и расхотелось. За три года проживания на хуторе она привыкла таиться.
– Да! – выкидывая банку в мусорное ведро, спохватился гролар. – Что ты говорил про запах, когда мы выезжали? Кого-то учуял?
– Теперь ничего не разберешь. Все медведями пропахло. Подожду, понаблюдаю. Позову тебя, чтобы ты понюхал.
На этом беседа закончилась – волк вышел из кухни, а гролар остался сидеть за столом, подпирая кулаком расписанную шрамами щеку. Вартуша подхватила Тишу, включила свет в ванной и плотно прикрыла дверь. Увидев воду, медвежонок превратился прямо на руках – это работало безотказно, он любил купаться, ощущая теплую воду кожей. Они разместились в ванне не вольготно, но без особого труда. Вартуша не крупная, Тиша еще маленький. Можно расположиться и совмещать купание с игрой – осторожно брызгаться, и лопать вспенивающиеся мыльные пузыри. Вдоволь наплескавшись, они заглянули в кухню, съели немного сметаны и черники – в темноте, прячась от взгляда гролара. Подумав, Вартуша решила не возвращать медвежье тело, а лечь спать на диване. Захотелось вытянуться, подсунуть руку под щеку, устроить Тишу под боком. Если утром кто-то попытается войти – замок она предусмотрительно заперла – то разбудит ее шумом.
Следователь явился около полудня, после двух визитов фельдшера, который осмотрел Тишу, дал витаминку и совет сразу много не переедать – никто ничего не отнимет. Вартуша успела еще раз искупаться, позаимствовать футболку и шорты гролара, совершить налет на холодильник, скромно позавтракать и накормить Тишу. Ребенок, закутанный в полотенце, развлекался обыском квартиры, не желая смотреть включенный телевизор. Под журнальным столиком нашлись плоскогубцы и паяльник – их Вартуша незамедлительно отобрала и пристроила на верхнюю полку комода; в кухне, возле мусорного ведра – три мотка разноцветной изоленты, а во второй комнате, под креслом – пузырек перекиси водорода и гаечный ключ на двенадцать. Беготня по комнатам и складирование находок окончательно упорядочили мысли. К приходу следователя Вартуша приготовила связный рассказ – ее надоумили обмолвки гролара и волка. Вчера оба, не сговариваясь,
