Трактат о любви, как ее понимает жуткий зануда - Анатолий Протопопов

Короче говоря:

Алкоголь, "выпуская на волю" первобытные инстинкты, а также нивелируя ранговые потенциалы, облегчает сексуальное сближение, чем повышает шансы для низкоранговых; однако общеизвестны и негативные последствия его употребления.

Поскольку инстинктивный половой отбор ничего не знает про алкоголизм, то признаки злоупотребления им никак не препятствуют подсознательному предпочтению потенциального партнёра.

О педагогике и внебрачных детях

Сон разума рождает чудовищ

Культура — это то, что остаётся в человеке после того, как он забудет, чему его учили в школе.

Очевидно, что отцами таковых в подавляющем большинстве случаев являются «поручики» — независимо от того, произошло это действо в браке или нет. Даже если внебрачный ребёнок растёт в полной семье (с отчимом — который бывает, даже не в курсе…), то окружающие очень часто отмечают его «трудность». Достаточно часто внебрачные дети являются завсегдатаями криминальных компаний. Обычно эвфемизмом «трудность» обозначается неуправляемость ребёнка цивилизованными методами, свидетельствующая о его высоком ранговом потенциале.

По традиции принято списывать «трудность» или криминальность ребёнка на проблемы воспитания детей в таких условиях. Конечно, эти педагогические проблемы действительно имеют место, но специфическую высокоранговую и высокопримативную психику ребёнка формируют вовсе не они. Тут явно правит бал наследственность. Скажите, мужчина, "поматросивший и бросивший", — порядочен? Как минимум, не очень. Впрочем, самцы в первобытном стаде только так и поступали — там это было просто «принято». А имеют право те качества характера, на основе которых развилась его непорядочность, передаться по наследству?

Еще раз напомню, что исходный ранговый потенциал — есть нечто врождённое, его достаточно хорошо видно уже у грудных младенцев. Высокая или низкая врождённая примативность проявляется позже. Как уже было сказано, чем выше ранговый потенциал и примативность ребёнка, тем больше требуется педагогических усилий для воспитания культурного человека. Очевидна необходимость для педагога обладания не меньшим, чем ребёнок, ранговым потенциалом (обычно говорят: "педагог должен быть авторитетен для ребёнка"), иначе все эти педагогические усилия просто не будут замечаться ребёнком.

В ситуации, когда ребёнка воспитывают его биологические (генетические) родители понять, какие из особенностей его характера унаследованы, а какие — привиты воспитанием невозможно; по крайней мере — с достаточной убедительностью. Как-то судить о воспитанности или унаследованности можно лишь если воспитатель не является биологическим родителем ребёнка, особенно, если он (воспитатель) этого не знает. В последнем случае эксперимент получается наиболее научно «чистым». Особо ценным в этом смысле случаем является изучение однояйцевых близнецов, разлученных в младенчестве, и воспитанных в разных культурах. К сожалению, мне неизвестны строгие исследования по сопоставлению различий характеров детей и их родителей, как приёмных, так и биологических; но исследования характеров и образа жизни однояйцевых близнецов, разлучённых в младенчестве, проводились давно и неоднократно. И эти исследования показывают, что роль наследственности в классической педагогике определённо принижается, и всё исправить (как впрочем и испортить) воспитанием нельзя. Нередко такие близнецы, с младенчества живущие в разных странах, ведут себя, как неразлучно выросшие в одной семье.

И хотя вопрос о том, в какой мере дружелюбие или его важнейшие компоненты являются предопределёнными генетически, а в какой — формируются средой, относится к числу наиболее дискуссионных в эволюционизме (к чему мы вернёмся в этологическом продолжении), однако несомненно, что наследуемость тех или иных предпосылок к альтруизму имеет место, и если подходить к вопросу зачатия ребёнка хоть сколько-то ответственно (а именно так и следует подходить к вопросам всемирно-исторического значения!), то во имя ребёнка игнорировать тревожные черты характера потенциального родителя никак не следует. Да, конечно воспитанием можно многое подправить, однако какие-то неприемлемые врождённые особенности могут быть настолько крепки, что вы, как педагог можете просто обломать об них зубы. Ведь гениальных педагогов, к тому же не ограниченных ни во времени, ни в средствах, на свете ничуть не больше, чем гениальных художников. С другой стороны, если у ребёнка не будет, к примеру, высоких врождённых иерархических амбиций, то и весьма мерзкая и агрессивная обстановка в ходе его воспитания будет весьма слабо к нему «прилипать», вызывая возможное удивление у окружающих его взрослых.

Здесь, в какой-то степени повторяясь, в какой-то — забегая вперёд, я напомню о принципиальных отличиях во взглядах на воспитание на базе концепции "чистого листа", и на базе концепции, скажем так, "листа исписанного". Если из первого следует, что для формирования должного характера ребёнка достаточно самых скромных педагогических талантов и усилий (ведь они ложаться на чистый лист, и значит в любом случае будут вполне чётко проявляться в характере ребёнка[9]), то изо второго следует, что педагогические воздействия в общем случае конкурируют с врождёнными схемами поведения, которые обладают ненулевой прочностью и силой, а стало быть педагогика должна иметь не абы какую хилую, а напротив, достаточно высокую эффективность, чтобы воспитанные схемы поведения возобладали в конечном итоге. Или образно говоря, педагогические письмена должны быть более яркими и прочными, чем врождённые. Вот если у человека нет врождённой программы поведения, затрагивающей тот или иной аспект современной жизни (или врождённая более-менее приемлема в нынешних условиях), то тогда да, достаточно самой скудной педагогики. Но к нашему сожалению, врожённые иерархические инстинкты к числу слабых или всесторонне приемлемых не относятся.

Означает ли это, что воспитанию, как процессу формирования тех или иных поведенческих характеристик личности, бесполезно уделять большое внимание, раз уж такое значение имеет наследственность? Вовсе нет! Наследственные предпосылки лишь обеспечивают бОльшую или меньшую лёгкость усвоения тех или иных линий поведения, однако если образцов для усвоения вовсе не будет в окружающей ребёнка обстановке, то эта лёгкость усвоения просто не будет реализована! Правда в нашей реальной жизни ребёнка окружает весь спектр поведенческих реакций как взрослых, так и других детей, что позволяет ему «всосать» именно те из них, к которым у него есть наибольшее сродство; что производит иногда впечатление, что воспитание как будто ни на что не влияет. Тем не менее — целенаправленное формирование желательных в педагогическом смысле поведенческих установок имеет очень важное значение. Особенно это касается детей с наименее желательными природными особенностями характера, к примеру — детей с высокими иерархическими амбициями, склонными проявлять их в стремлении унизить окружающих детей и взрослых. Да, переформировать такую особенность характера особенно трудно, однако и очень нужно. Трудно — не значит невозможно; во всяком случае — такие амбиции можно при соответствующих усилиях или как-то сдержать, или хотя бы перенаправить — к примеру в спорт или (с оговорками) в военную карьеру. По крайней мере — выбрать тот «люфт» в границах природной предрасположенности, который посилен конкретно вашим педагогическим способностям и ранговому потенциалу, сведя тем самым к возможному минимуму нежелательные последствия унаследованных качеств, вы просто обязаны. Понятно, что прирождённый хулиган будет менее хулиганистым в результате усердного и вдумчивого воспитания; и напротив — невыносим и опасен для окружающих, если его воспитание пустить на самотёк. Тем не менее — начинать заботу о воспитании надо раньше — до того, как ребёнок зачат.

Как воспитывать — очень большая и сложная тема, заслуживающая отдельной книги; вкратце же могу сказать, что стержнем любой педагогики должно быть строительство внеиерархических, доверительных отношений с ребёнком, но не попытки привить те или иные навыки или привычки "любой ценой". Если нормальные отношения не построены, то означенные попытки что-либо привить будут восприниматься лишь как усилия по иерархическому принижению, и будут либо вызывать "срыв резьбы" (если ребёнок высокорангов), либо подавлять нормальное развитие личности у низкорангового ребёнка. К примеру — бабушка хочет, чтобы высокоранговый внук вырос культурной и гуманной личностью, для чего заставляет его читать много книжек из сокровищниц мировой литературы. Однако чтение у него "не идёт"; бабушка начинает читать книги сама. В конце концов ребёнок не выдерживает пытки культурой, и убегает из дому, пополнив ряды беспризорников. Если бы бабушка столь же сил положила на строительство располагающих (но ни в коем случае — не заискивающих!) отношений с внуком, то результат был бы гораздо более позитивен, хотя может и не достиг бы тех сияющих вершин культурного развития (типа чтения Шиллера без словаря), кои были намечены в начале процесса.