От мыльного пузыря до фантика (сборник) - Евгений Клюев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А терпения нету ни у кого: вот и не играют больше в бирюльки – откуда ж терпение-то взять?
Правда, само слово ещё существует. То и дело приходится слышать:
– Да хватит тебе в бирюльки играть!
Пустяками, значит, заниматься, время зря тратить…
Ну и понятно, что к бирюлькам, стало быть, ни у кого уважения нету… впрочем, за что их уважать-то особенно? Пустяки – они пустяки и есть! Одним движением смести со стола в мешочек, а мешочек подальше куда спрятать – и дело с концом.
Так с бирюльками и поступили. Смели, то есть, со стола в мешочек, мешочек же спрятали – и забыли куда.
– Теперь уж нас ни за что не найдут, – вздохнула как-то Корзиночка (а уж до чего мастерски сделанная корзиночка была: каждый прутик виден – и ручка вся перевитая!)
– Нас и искать не будут! – заверил её Бочонок с маленьким ушком на одной стороне: это чтобы крючком удобнее цеплять было. – Кому мы нужны… пустяки такие! Дети уже подросли, а взрослые в бирюльки не играют.
– Конечно, не играют, – согласилась Рюмочка. – Взрослые – люди серьёзные. У взрослых есть дела поважнее, чем в бирюльки играть!
Некоторое время бирюльки полежали молча.
– Да и устарели мы, – сказал вдруг Жбанчик. – Это раньше в такие игры играли – когда других игр не было. Скоро, кстати, все вообще забудут, как в нас играть. Найдут потом случайно мешочек с бирюльками – заглянут внутрь: ой… тут какая-то мелочь ненужная! И выбросят нас на помойку.
– Именно на помойку? – с ужасом спросила Лопатка с колечком на ручке: её за это колечко подцеплять полагалось.
– Именно на помойку! – беспощадно подтвердил Жбанчик. – То, что отслужило свой срок, всегда на помойку выбрасывают.
– Я ещё не отслужила свой срок! – расплакалась Лопатка.
– Не плачьте, – сказал ей Бочонок. – Пустое это дело – плакать. И потом… кроме нас, никто Вас не услышит! Это значит, что Вы своим плачем только нам сердце надрываете, а зачем нам-то сердце надрывать, когда оно у нас и так надорвано?
– Я же не для того плачу, чтобы вам сердце надрывать! – всхлипнула Лопатка. – Я просто плачу – и всё: от горя!
– Ну если от горя… – не нашёлся сразу, что сказать, Бочонок, а потом всё-таки в конце концов нашёлся, – …если от горя – тогда плачьте, что ж с Вами делать!
– И я буду плакать, – присоединилась Корзиночка.
– И я тоже, – решила Рюмочка.
Бочонок и Жбанчик смотрели на плачущих и действительно не знали, что делать. А потом и сами расплакались, да как!..
Только осуждать ли их за это? Они же маленькие… Одно слово: бирюльки.
Некоторое время спустя к плачущим присоединились остальные: Напёрсток с искусными точечками на боках, Колечко, Кренделёк, Бидончик с крышечкой, Поварёшка, Часики, на которых даже стрелки были видны, Кружка, Чайная Чашечка с приделанным к ней Блюдечком, Топорик, Подковка, Колокольчик, Кофейник, Чайничек, Башмачок, шестиконечная Снежинка, похожая на звёздочку… – чего только не навытачивали в старые времена!
Конечно, когда одна бирюлька плачет, её никто не услышит.
Но когда все бирюльки пускаются в плач…
– Что там за звуки такие… всхлипывающие – из шкафа? – подозрительно спросил Карапуз и вслушался. – Как будто маленькие плачут…
Тут все заметили, что Карапуз тоже кукситься начинает, а когда карапузы начинают кукситься – дело плохо!
Принялись искать, да только разве такую мелочь найдёшь в таком большом доме? Все просто с ног сбились!
Только когда Бабушка, надев свои круглые очки, за дело взялась, сдвинулось дело с мёртвой точки.
– Да вот же они где! – сказала Бабушка и достала из шкафа мешочек с бирюльками, голосившими на все лады.
– Разве мешочки плачут? – перестав кукситься, удивился Карапуз. – Я думал, что уж кто-кто, а мешочки никогда не плачут!
– Мешочки, может быть, и не плачут, а вот те, кто в мешочках – плачут, – ответила Бабушка и, развязав мешочек, высыпала плачущие бирюльки на стол.
– Это бирюльки, – сказал Папа Карапузу. – Помню, я играл в них, когда был маленький. Но теперь в них больше никто не играет.
– А что такое «бирюльки»? – спросил Карапуз, во все глаза глядя на бирюлечную кучу-малу.
– Да, в общем, пустяки всякие, – сказал Папа и ушёл по своим взрослым делам.
А Карапуз стал осторожно подбирать со стола Корзиночку, Жбанчик, Лопатку, Бочонок, Рюмочку, Напёрсток, Колечко, Кренделёк, Бидончик, Поварёшку, Часики, Кружку, Чайную Чашечку, Топорик, Подковку, Колокольчик, Кофейник, Чайничек, Башмачок, Снежинку…
Бабушка же, вдруг рассердившись, проворчала:
– Никакие это не пустяки! Если бы это пустяки были, никто бы и возиться с ними не стал – из дерева вытачивать…
– И потом… пустяки – не плачут, – сказал Карапуз.
И сказав – аккуратно сложил бирюльки в мешочек, а мешочек опустил в потайной карман куртки.
К самому сердцу.
Камушек с Круглой Дырочкой
Говорят, найти камушек с круглой дырочкой – к счастью.
Вот Камушек-с-Круглой-Дырочкой и нашли.
И сказали: «Это к счастью».
А Камушек-с-Круглой-Дырочкой испугался, потому что не знал, как делают счастье.
– Ой… – озаботился он вслух, – меня нашли. Надо теперь счастье скорее делать.
– Делай! – сразу начала торопить Ниточка, на которую его повесили.
Ниточка была красная и крепкая: с такой не сорвёшься!
Камушек-с-Круглой-Дырочкой дёрнулся вправо, дёрнулся влево – в надежде, что Ниточка всё-таки лопнет, и он убежит. Но Ниточка не лопнула.
Ещё и сказала – совсем уже строго:
– Не дёргайся! Делай счастье!
И Камушек-с-Круглой-Дырочкой принялся висеть на Ниточке и думать…
Легко ей говорить: делай счастье! От неё самой, между прочим, ничего не требуется: её просунули в дырочку – и всё.
А ему как быть – когда он привязан?
Привяжут, да ещё требуют: делай счастье… Он и отвязанным-то не умел!
Камушек-с-Круглой-Дырочкой носили на шее. На шее было тепло и спокойно. Можно было спрятаться под одежду – и носа наружу не показывать. Так и жить себе поживать: снаружи ведь всё равно не видно, делает он там, под одеждой, счастье – или спит да сопит в свою дырочку!
Только вот Ниточка сперва никак покою не давала – нет-нет, да и скажет:
– Ты чего это просто так висишь? Тебя на меня не за этим повесили! Тебя повесили, чтобы ты счастье делал. Делай давай!
Впрочем, после и Ниточка замолчала: тоже, небось, пригрелась на шее – и ни гу-гу. Благодать!
«Может, не каждый Камушек-с-Круглой-Дырочкой должен счастье делать? – спрашивал себя иногда Камушек-с-Круглой-Дырочкой. – Кстати, и вообще непонятно, кому и когда такое в голову пришло: что камушки с круглыми дырочками – к счастью! Кто это проверял, что они – к счастью? Да и как можно так уж совсем всерьёз полагаться на какой-то камушек… Камушек, он камушек и есть: что с него возьмёшь? И не отругаешь его, и не похвалишь: камушку всё равно! Лежит себе где-нибудь на бережку – или вот, как я, висит на ниточке… и взятки с него гладки».
Правда, иногда возникала в нём вдруг паника: что ж я всё вишу и вишу – и столько долго уже вишу, а счастья не делаю! На меня ведь надеются… Хоть и не сказали точно, когда именно счастья ждут… Тоже, между прочим, неправильно! Если вам надо, чтобы я счастье делал, – скажите: счастье должно наступить тогда-то и тогда-то. Я бы к тому моменту приготовился… напрягся бы как-нибудь, авось, и получилось бы не одно, так другое! А если всё так неопределённо… сделаешь счастье – и не заметит никто, потому что – не ждут. Доказывай потом: в такой-то вот день и в такой-то вот час я счастье сделал!.. – посмотрят на тебя с недоверием и спросят: это какое же такое было тогда счастье – что-то не припоминается! Зря, значит, старался.
Хоть Ниточка и казалась крепкой, а взяла как-то и лопнула – с лёгоньким таким взрывом: ах!..
Лопнула – и сказала Камушку-с-Круглой-Дырочкой:
– Извини… перетёрлась я!
– Об меня? – с ужасом спросил он.
– Да нет, – ответила Ниточка и, виновато улыбнувшись, сбежала вниз. – Об время.
А что уж она имела в виду – только она одна и знала.
Камушек-с-Круглой-Дырочкой почувствовал, что больше не привязан. Казалось бы, катись теперь куда хочешь: падай – и катись по дорожке… свобода!
Только как же тогда счастье – которого он, Камушек-с-Круглой-Дырочкой, так ещё и не сделал?
Новая Ниточка оказалась синтетической: такие не перетираются.
«Это навсегда», – с тоской подумал Камушек-с-Круглой-Дырочкой, а Синтетическая Ниточка спросила:
– Тебя зачем на меня повесили?
Значит, она не знает зачем! Значит, ей надо сказать: на память, – а больше ничего не говорить. И новая эта ниточка никогда не станет упрекать его в том, что он не делает счастья! Можно висеть себе на шее – и ни о чём не думать. Просто висеть, висеть, висеть на Синтетической Ниточке – вечно.
– Меня повесили… – начал было Камушек-с-Круглой-Дырочкой, а закончил совсем не так, как хотел: – …чтобы я счастье делал.
