Власть пришельцев - Пирс Энтони

— Ив этом причина вашей революции, Ричард? Помолчав, Генри ответил:

— Думаю, что да.

— И у вас есть система лучше этой?

— Должна быть. Я старался придумать ее, но пока это только теория. Джон как практик лучше меня. Но я думаю о куске пирога…

— Куске пирога?

— Это такое сладкое изделие из теста. У кэзо, наверное, его нет.

— Нет. Но я слышала это выражение и поняла так, что оно связано с простотой опасной миссии…

Генри покачал головой.

— Я никогда не слышал об этом. Я говорил о простом съедобном пироге. Хотя, возможно, здесь есть аналогия с вами.

— Не со мной. Победитель Ген… — она запнулась, — извините, Генри. Я в самом деле не знаю значения этого выражения.

Генри облегченно вздохнул.

— К примеру, возьмем двух детей. И предположим, что для них самая ценная вещь в мире — это большой кусок пирога. Его надо разделить между ними, но их соперничество столь сильно, что, независимо от того, как будет разделен пирог все равно возникнут споры и возмущения. Каждому чужой кусок покажется большим.

Сирена положила на его руку свою, и он не отдернул ее.

— Да? — у нее был заинтересованный вид.

— Взрослый мог бы произвести честный раздел и заставить ребят принять его. Но это политика счетчика. А что если в данный момент они одни? Идеальная Система должна действовать без вмешательства третьей стороны…

— Продолжайте, Ричард.

— И такая Система есть! Один ребенок должен разрезать пирог, а другой — выбрать кусок. В этом случае ни один из них не обязан стремиться к честности, но ни один и не должен протестовать. Тут сработают законы человеческой природы. И то же самое с этими кэзо. Поэтому идеальная форма управления…

— Смотрите, — перебила она Генри, — показывая на счетчик, — наше время, почти истекло. Пора идти.

Генри вернулся к действительности. — Пока все идет гораздо спокойнее, чем я ожидал. Видимо, восставшие не встретили сильного сопротивления, — он бросил мелочь в копилку электромобиля и вывел его со стоянки. — Разумнее всего найти сейчас отель.

— Они не будут искать нас там, Ричард?

— Нет, если сочтут, что поймали или убили всех Властителей. Они гораздо больше будут заняты созданием нового правительства, чем постояльцами отелей.

Он поймал себя на том, что думает о повстанцах как о третьей стороне.

— Надеюсь, что они никого не убили, сказала Сирена. — Это не их, это наш план убивать кэзо, — Генри сделал попытку вернуть себя в революцию. Битул считался слишком опасным, и теперь Генри знал, почему. — Если кэзо будут сдаваться без сопротивления, то их просто изолируют. Мы не хотим возвращать дни убийств и анархии…

Но внезапно он вспомнил об автоматах в руках повстанцев. Это заставило его замолчать и усомниться в благонамеренности мистического революционного деятеля. Ему никогда не доводилось встречаться с Джоном Теннером. Он даже не знал, что тот написал книгу, экземпляр которой, подаренный Битулом, все еще оттягивал его карман.

Похоже, что Властитель знал о вожде повстанцев гораздо больше, чем сам Генри.

Неужели совершены массовые убийства? Может быть, Сирена — единственная уцелевшая кэзо в их районе?

— Но вы останетесь со мной, пока не будете в полной безопасности.

— Хорошо, Ричард.

Он припарковал машину на освободившейся стоянке, и они направились к отелю. У входа он остановил ее;

— У вас есть губная помада?

— Губная помада?

— Ладно. Что-нибудь придумаю, если клерк заметит это. Но держитесь позади меня и в тени.

Он выбрал этот отель из-за его старомодности. Тут работали люди, а не машины. В новом отеле, где всех регистрировала машина, связанная с центральным компьютером, в котором Сирены, конечно, не значилось, риск был слишком велик. Революционеры к этому времени уже должны контролировать банк данных компьютера, где Ричард Генри значился, вероятно, как предатель. Впрочем, нет. Они наверняка считают его погибшим. Тем лучше.

У клерка в отеле были прилизанные волосы и особый тон голоса, присущий только персоналу отелей.

— Что вам угодно? — спросил клерк.

«Лишь бы он не оказался ханжой», — подумал Генри. К счастью, он не знал этого человека.

— Комнату на двоих.

Клерк разглядывал его сквозь свои очки. Блеф, решил Генри, ведь все люди со слабым зрением давно стали, «излишками».

— Мне проверить ваш счет?

— Я плачу наличными.

— Хорошо, сэр, — сказал клерк тоном, явно передающим все, что он думает о деревенщине, которая до сих пор пользуется наличными.

Клерк зарегистрировал их.

— Ваша жена кажется немного озябшей.

— Я не его… — начала Сирена, забывшись, но Генри резко оборвал ее.

— Наружность бывает обманчивой. Однако клерк даже не улыбнулся.

— Ее губы…

— Она недавно болела.

— У нас есть врач.

— Спасибо. Она уже выздоровела. Ей только надо немного отдохнуть.

Клерк нахмурился.

— Конечно, вы правы. В номере есть транквилизатор. Дорогостоящий транквилизатор! Но Генри не стал возмущаться счетом, хотя тот почти разорил его.

Транквилизатор уже ждал их в номере: восемьдесят шесть градусов высшего качества… Несомненно, этот отель слыл популярным у любовников. Но Генри тут ни при чем.

Заинтересованная этикеткой, Сирена взяла бутылку.

— Это напиток, — объяснил Генри. — Он предназначен для людей, для повышения их тонуса. Я взял его только из предосторожности.

— О, кэзо могут есть и пить все, что едят и пьют люди. Я готовила для…

Она внезапно замолчала, прижав палец к губам, что немало удивило Генри, и, вынув пробку из бутылки, налила себе четыре унции.

Он не на шутку испугался, когда увидел, как лихо она опрокинула виски в свои синие губы.

— Это алкогольный напиток, — назидательно сказал он. — Действует на центры высшей нервной деятельности и ведет к коматозному состоянию организма.

— Он не действует на метаболизм и организм кэзо, — она налила себе еще одну порцию. — И, кроме того, мне он нравится.

Генри не стал удерживать ее, надеясь, что она права.

— Я объясню вам, почему это было необходимо. Я не хотел компрометировать вас, но…

— Компрометировать, Ричард?

Он проверил, нет ли в номере подслушивающих устройств.

— Обычно мужчина и женщина не живут в одной комнате, если они не женаты.

— Но вы уже объяснили мне это, Ричард.

— Конечно, мы принадлежим к совершенно разным видам, но…

— Неважно, — сказала она. — А знаете, Ричард, этот напиток совсем не плох. Вы уверены, что не хотите его? Иначе я выпью все.