Бал кинжалов. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Какая разница, где кто родился, — отозвался он, — я просто-напросто следую логике. Люби ее, если любится, но жену подбирай себе по росту.
Нетрудно было догадаться, что брак с флорентийкой был Тома по душе. Сам он обладал немалыми доходами, а его друг постоянно был стеснен в средствах: содержание, которое выделил ему отец, было необычайно скудно. Выгодный брак положил бы конец его прозябанию. Вот поэтому-то Тома и ожидал с таким нетерпением прибытия флорентийского посла.
И дождался. Теперь, добравшись до казарм легкой кавалерии, которые располагались в служебных постройках замка, он поднялся к себе в комнату, которую делил с другом, рухнул на стул и задумался. По его сведениям, на свете существовала только одна сеньора Даванцатти, потому что на титул графини де Сарранс претендовала лишь одна-единственная обитательница Флоренции. Но неужели можно предположить такое безумие и счесть старую мегеру из кареты той самой невестой, которую прочат за Антуана? Если это и правда будущая невеста, Антуан расхохочется сватам в лицо и только крепче уцепится за свою худосочную Элоди!
Вспоминал он невольно и стройного изящного всадника, чей силуэт и большие черные глаза мелькнули перед ним в свете факелов, вспоминал его звонкий, удивительно живой и веселый смех, который до сих пор звучал у него в ушах. Юноша явно был из близкого окружения посла, иначе он не мог бы себе позволить так откровенно смеяться над разговором Джованетти со старой мегерой. Кто знает, возможно, это... его интимный друг? Джованетти старый холостяк, а во Франции любовь к юношам называют итальянским пороком! Кто ведает о тайных пристрастиях посла...
Углубленные размышления Тома прервал вошедший Антуан, на лице его было написано такое страдание, что Тома всерьез забеспокоился.
— Что случилось? У тебя такой вид, будто ты только что предал земле нашего Господа!
— Господа? Нет, не Господа. Но, похоже, я похоронил самую светлую свою надежду.
— Какую же? Тебя разлюбила Элоди?
— О нет! Бедный ангел! Но она только что со слезами на глазах сказала мне, что нам никогда не принадлежать друг другу. Королева объявила ее матери с присущей ей и хорошо нам известной грубостью, что требует прекратить всякие отношения между мной и Элоди, иначе она отошлет мать и дочь подальше от двора. Мадам де Ла Мотт-Фейи попыталась объяснить Ее Величеству, что нас связывает глубокое чувство, которому церковь готова дать благословение, но кубышка с деньгами резко прервала ее, добавив, что речь идет о государственных интересах. Представь себе, не больше и не меньше, как об интересах Франции! Любопытно, чем наша любовь и брак могут повредить Франции? Мы с Элоди такие незначительные персоны!
— Чтобы повредить сложный механизм достаточно песчинки! И не строй из себя святую простоту, Антуан! Ты прекрасно знаешь, что королева, опасаясь развода, постаралась заручиться поддержкой самого близкого и доверенного друга короля — то есть твоего отца, — предложив ему для тебя руку самой богатой наследницы Тосканы. Твой отец добросовестно выполнил ту часть договора, которая зависела от него, а Джованетти вернулся сегодня вечером в Фонтенбло.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, потому что видел его собственными глазами. И даже скажу когда — полчаса назад, не больше!
— И он привез с собой...
— Да, он сопровождал карету, в которой кто-то ехал. Какая-то дама, — осторожно уточнил Тома.
— Ты что же, следил за посольским домом?
— Можно сказать и так. Устав тебя ждать в «Терновом венце», где, замечу, мы должны были с тобой встретиться, я уселся ужинать за стол у окна, откуда и наблюдал за маленьким кортежем, — прибыла покрытая пылью карета, фура с багажом и Джованетти собственной персоной, который и вошел в посольский дом.
Антуану стало еще хуже, он отстегнул шпагу и повалился на кровать.
— Уже! Какой ужас! Что же мне теперь делать? Я так надеялся, что она не приедет!
— Кроме бегства, которое сделает тебя дезертиром, открытого бунта, который приведет на эшафот, я не вижу другого выхода. Только брак! В конце концов, это всего-навсего несколько неприятных минут, которые нужно преодолеть.
— Сразу видно, что ты никогда не был на моем месте! — с тоской и обидой проговорил Антуан. — А что будет с моим хрупким ангелом? Что с ней станет после такого предательства?
— Если она обнаружит здравый смысл и рассудительность, ее тоже, вполне возможно, выдадут замуж за какого-нибудь старикашку, у которого больше денег, чем способностей к деторождению. И тогда вы сможете любить друг друга, сколько вам вздумается. И все будут довольны и счастливы. Даже Ее Величество королева. Кстати, с каких это пор ты стал называть ее кубышкой с деньгами? Неужели и ты заделался подпевалой мадам де Верней?
Антуан покраснел, что случалось с ним нечасто.
— Признаюсь, что нанес ей визит... И просил ее воспользоваться своим влиянием на короля...
— И заступиться за тебя? Браво! Вот уж умный поступок, ничего не скажешь! Твоя Элоди превратила тебя в идиота, честное слово!
— Прошу тебя, выбирай, пожалуйста, выражения! Прекрасная Генриетта в самом деле обворожительная женщина, и все знают, что король очарован ей.
— Был, мой дорогой! Твои часы опаздывают, друг любезный! Король больше не любит прекрасную Генриетту. Он больше не видится с ней и не шлет ей любовных посланий. Теперь он увлечен красавицей Морэ!
Антуан пожал плечами, поднялся с постели и подошел к полке, на которой расположил свой винный погребок. Налив себе стакан вина, он сказал:
— Они расстаются не в первый раз. Их размолвкам потерян счет, но король всегда возвращается к Генриетте еще более влюбленный в нее, чем
