Дом на Монетной - Вера Морозова

— Так когда вас ждать в Москве?

— Недельки через две. Снимите номер на Никольской. Обстановка вполне конспиративная. Только заранее подготовьте встречи с курсистками, петровцами, а главное — с юнкерами. В этот приезд посмотрю в кружках рефераты по Боклю. Для петровцев прочту курс лекций по истории русской революции… Не можем же мы уподобляться Иванам не помнящим родства! Должны знать прошлое, чтобы не совершать ошибок… Кстати, я подготовил статьи о декабристах. Придется их переписать — почерк преотвратный, кроме вас, никто не разберет. — Заичневский поднялся, взглянул на извозчика, скучающего у дороги. — Пора! Пора! Славный денек!

Мария начала спускаться по тропке за Заичневским, запрятав рукопись в лисью муфту.

Мария тупо рассматривала коротенькое письмо. Желтоватая бумага с голубком с оливковой ветвью в клюве. Письмо передала знакомая курсистка, таинственно отозвав в сторону.

Она быстро закрыла дверь своей московской комнаты на ключ. Ни о чем не расспрашивала, сразу почувствовав неладное. Повертела конверт с московским штемпелем. Разорвала, вынула письмо. «Апостол уехал, ученики в горе, один провалился на экзамене, труды репетиторов не вознаградились, помилуй бог, еще обвинят их и лишат уроков. Берегитесь опекунов, примите меры!» Письмо, как и предполагала, от юнкера Романова, брата Аделаиды, ее подруги. Вновь внимательно перечитала письмо, стараясь вникнуть в тайный смысл. Провал… Провал…

Тяжело опустилась на кушетку. Расстегнула демисезонное пальто, сбросила маленькую шляпку, проведя рукой по разгоряченному лицу.

…Последнее пребывание Заичневского в Москве осложнилось. С первого дня. Встретила его на Курском вокзале, небольшом, причудливом. Увидела издали. Голова Заичневского возвышалась над толпой, заполнившей перрон. Одет, как всегда, щегольски. Носильщик в белом фартуке подхватил чемодан. Подойдя к ней, Заичневский вежливо приподнял шляпу. В светло-голубых глазах уловила настороженность.

— Меня сопровождают! — шепнул он, взяв под руку. «Хранителя» заметила и она. Невзрачный, низкорослый шпик старался не упустить их из виду, прижимая к поношенному пальто тощий портфель.

— От самого Орла? — поинтересовалась она, бросив на шпика изучающий взгляд.

Заичневский молча кивнул.

— На Никольскую опасно! Может быть, удастся затеряться в суматохе?! К тому же у меня есть надежные адреса…

— Какая разница! Полковник не желает оставить меня в одиночестве… На Никольскую! — Заичневский расплатился с носильщиком. Подождал, пока тот поставил чемодан в пролетку.

Лицо у Заичневского усталое. Он не шутил, как обычно, а тяжелым взглядом рассматривал весеннюю Москву. Кривые переулки Мясницкой. Шумные приказчики на Лубянке… Протирая толстые стекла очков, раздраженно заметил:

— Я чертовски устал. Все ночи до отъезда гнал рукопись, готовился к лекциям… А тут этот субъект! — И, желая переменить разговор, спросил: — Больше всего меня занимают юнкера… Кстати, они знают о приезде?

— Конечно, Аделаида написала брату. Он мне сказал о письмах, когда заходила в Лефортовские казармы. Только пишет много лишнего. — Мария помолчала и добавила: — Я решила с ней поговорить при встрече.

— Обязательно! Человек она — преданный, да и помощник незаменимый. — Заичневский нахмурился. — О перлюстрации писем Аделаида предупреждена строжайшим образом!

Извозчик свернул на Никольскую. Журчала вода в желобах, звенели ручьи. Проехали застекленные витрины аптеки Ферейна. Извозчик вынес чемодан и поставил у гостиницы «Славянский базар», трехэтажного зеленого здания с лепными карнизами и богатым парадным подъездом в зеркалах.

В гостинице Заичневского знали. Проживал здесь каждый раз, когда под видом коммерсанта приезжал в Москву. На этот раз встреча превзошла все ожидания. Швейцар, открывший тяжелую дверь, приосанился. На серебряном подносе подал конверт. Заичневский вопросительно шевельнул густыми бровями:

— «Ветеран революции… Наставник и друг молодежи… Мученик и герой, прошедший каторгу…» — Заичневский, скрывая ярость, читал. — Откуда это?

Швейцар зычно гаркнул:

— Юнкерское пехотное училище…

Яснева окаменела: ребяческая выходка! Преступная глупость! Заичневский овладел собой. Протянул швейцару полтинник, засунул письмо в широкий карман и приказал коридорному отнести чемодан в номер. Угрюмо поднималась Мария Петровна по мраморной лестнице за Заичневский. На площадке столкнулась со шпиком, сидевшим на диванчике. Шпика заметил и Заичневский. Лицо его покраснело от возмущения.

В номере Петр Григорьевич ругательски ругал Марию Петровну, хотя понимал, что вины ее нет. Перестаралась от великого усердия Аделаида. Заичневский грозился устроить ей разнос, обзывал «девчонкой, играющей в революцию», сердился…

Мария советовала отказаться от лекций и встреч, но о приезде узнали. Начали захаживать студенты-петровцы, курсистки, юнкера. Встречи. Лекции. Споры… Шпик не показывался. Заичневский успокоился и отправил Марию Петровну в Курск. Его заботила мысль о нелегальной типографии. Потом узнала, что Петр Григорьевич уже в Орле…

По его приказу вновь вернулась в Москву, занялась розысками шрифта. А тут это письмо, столь откровенно говорящее об опасности. Значит, у юнкеров был обыск. С Заичневским пока все благополучно… Главное — предупредить его об опасности, уберечь от нового ареста.

Яснева поднесла спичку и сожгла письмо. Встала, подошла к окну, залитому солнцем. Забарабанила пальцами по стеклу. Думать нечего — скорее в Орел! Скорее! Скорее!..

Письмо пристава Халтурина

Полковник Дудкин раздраженно отбросил перо. Встал, мелкими шажками прошелся по кабинету. Остановился у каминных часов с хриплым боем. Завел медным ключиком. Осторожно надвинул стеклянный футляр на бронзового орла, удерживающего в клюве циферблат. И опять мелкими шажками зашагал по ковру… Заичневский… Заичневский… Государственный преступник, которым с некоторых пор так интересуется Петербург. Полковник был стар, считал дни, оставшиеся до выхода на пенсию. И вдруг Заичневский — глава организации! Тайная организация в Орле! В столице зашевелились. Понаехали агенты, хлыщеватые молодчики, которые смотрят на него, как на дряхлеющее дерево — вот-вот на сруб!

Заичневского полковник знал, встречал в дворянском клубе, в обществе. Обходительный, приятный, в молодости бедокурил, но теперь, после стольких лет изгнания?! Вряд ли! К тому же известный литератор, автор солидных статей «Орловского вестника», многих столичных газет… Впрочем…

Полковник потер сухие ладони. Сильным движением дернул шнурок, позвонил.

— Принесите письмо пристава Халтурина. Дама ожидает? — спросил дежурного офицера.

— Более получаса. Письмо при мне! — Офицер раскрыл папку, ловко выложил письмо на зеленое сукно.

Полковник пробежал глазами бумагу. Пристав Халтурин, дальний родственник жены, просил помочь некой даме получить свидание с Заичневским. Полковник поднял глаза на офицера. Тот улыбался, показалось, язвительно и настороженно.

— Просите! — Полковник прикрыл письмо газетой. Офицер услужливо распахнул дверь. Полковник быстро оглядел вошедшую даму. Приятная. Невысокого роста. Интеллигентное лицо с едва приметными веснушками. Волнистые волосы с седыми прядями.

Дама поклонилась. Подождала, пока офицер придвинул стул. Полковник раздраженно молчал, офицер исчез, бесшумно закрыв дверь.

— Вы хотите получить свидание с подследственным Заичневским? — вопросительно поднял кустики бровей и, не дав возможности ответить, сказал: — Нет и нет!

— Почему я не могу повидаться с господином Заичневским?

Она сидела на мягком стуле, высоко подняв голову, в черном строгом платье с закрытым воротом.

— Вы просите о невозможном!

— О невозможном?! Свидание с господином Заичневским при столь любезном приеме и рекомендательном письме? Забавно! Заичневский, уважаемый человек, в обществе хорошо известен. Ваш отказ произведет неприятное впечатление. Причина ареста неясна. К тому же он нездоров — заболевание сердца, жесточайшая подагра. Пожалуйте справку от лечившего его врача, а в тюремном замке находится без теплых вещей. Как я могу оставаться равнодушной! Я просто настаиваю на своей просьбе!

— Передайте теплые вещи через тюремную канцелярию! Распоряжусь, — устало заметил полковник, протирая пенсне с золоченой дужкой.

— Передать без свидания?! Как я узнаю, в чем именно нуждается подследственный? — с иронией заметила Яснева. — Нет уж, увольте! Разрешение на свидание в вашей власти — так сказали в канцелярии. Не откажите в любезности… К тому же необходимо узнать, кого из адвокатов следует пригласить. Конечно, в случае, если это досадное недоразумение не разрешится в ближайшие дни.