Антология фантастических рассказов - Пол Андерсон

— Но это еще не главное, — сказал он, что-то помечая в своей книжечке. — Вы должны правильно голосовать. У нас в Пайпервиле один босс — Эли Гэнди, и организация у него работает как часы… С вас со всех двадцать долларов.

Ма отправила меня поискать денег. Но у папиного па оказался только один динарий, и он сказал, что стащил его еще у какого-то Юлия Цезаря и динарий дорог ему как сувенир, па опустошил кувшин пшеничной и от него я ничего не добился, а у малыша нашлось всего три доллара. В карманах Неотразимчика я обнаружил лишь старое скворчиное гнездо и в нем два яйца.

— Ничего, утро вечера мудреней, — сказал я и спросил у плюгавого: — А золото вы берете, мистер?

Ма опять влепила мне затрещину, плюгавый же страшно развеселялся и сказал, что золотом будет еще лучше. Наконец он вышел и направился в лес и вдруг припустил так, что пятки засверкали: навстречу ему попался енот с пучком веточек в лапках для костра. Значит, наш Лемуэль проголодался.

Я стал искать металлолом, чтобы к завтрашнему дню превратить его в золото, но назавтра мы уже очутились за решеткой.

Мы все могли читать мысли обыкновенных людей и заранее узнали об аресте, но не стали ничего предпринимать. Папин па собрал всех, кроме малыша и Неотразимчика, на чердаке и объяснил, что нам надо хранить в тайне свои способности и не возбуждать подозрений местных жителей.

Во время его спича я загляделся на паутину в углу, и папин па заставил мои глазные яблоки повернуться в его сторону, а затем продолжал:

— Стыдно мне за здешних мошенников, но нам лучше им не перечить. Инквизиции теперь нет, и нашему здоровью ничто не угрожает.

— Может, лучше спрятать печку? — спросил было я, но получил от ма очередную затрещину за то, что перебиваю старших.

— Только хуже будет, — пояснила она на словах. — Утром здесь шныряли сыщики из Пайпервиля и все высмотрели.

— Вы пещеру под домом сделали? — спросил папин па. Вот и отлично. Спрячьте нас с малышом в пещере, а сами идите. — И добавил со старинной вычурностью, которую любил: — Сколь жалка судьба человека, засидевшегося на этом грешном свете и дожившего до мрака времен, освещаемых лишь солнцем доллара. Пусть встанут деньги мошенникам поперек горла… Не надо, Сонк, я сказал просто так, не заставляй их глотать доллары. Постараемся, дети, не обращать на себя излишнего внимания. Как-нибудь выкрутимся.

Папин па с малышом залез в пещеру, а нас всех арестовали и отправили в Пайпервиль, где поместили в здание со множеством клеток, похожее на птичник. Похрапывавшего Неотразимчика тоже выволокли, он так и не проснулся.

В птичнике-тюрьме па применил свой любимый трюк и ухитрился напиться. Надо вам сказать, это даже был не трюк и не фокус, а настоящая магия. Сам па не мог его толком объяснить и сбивался на какую-то чертовщину. Он говорил, например, что алкоголь в теле человека превращается в сахар. Но как же он превратится в теле в сахар, если попадет не в тело, а в живот? Тут без колдовства не обойдешься. Мало того, па говорил еще, что с помощью ферментов навострился сахар у себя в крови превращать обратно в алкоголь и оставаться навеселе, сколько хочешь. Видно, эти его приятели ферменты были форменные чернокнижники! Правда, он чаще отдавал предпочтение натуральному спиртному, но проделки колдунов ферментов не раз сбивали меня с панталыку…

Из тюрьмы меня привели к какое-то помещение, заполненное людьми, предложили стул и начали допрашивать. Я прикинулся дурачком и твердил, что ничего не знаю. Но вдруг один субъект объявил:

— Эти горцы абсолютно первобытные люди, однако у них в курятнике урановый реактор! И они, конечно, не могли построить его сами!

Публику настоящий столбняк хватил.

Затем они снова начали приставать ко мне с вопросами, но ничего не добились и отвели обратно в камеру.

Постель моя кишела клопами. Чтобы их уничтожить, я выпустил из глаз особые лучики и только тогда заметил тщедушного человека с воспаленными небритыми щеками, проснувшегося на верхних нарах.

Он изумленно уставился на меня и быстро-быстро моргал.

— Во всяких тюрьмах я гнил и с кем только не скучал у одного рундука, но с дьяволом в одной дыре первый раз. Меня зовут Амбрустер, Станки Амбрустер, сижу за бродяжничество. А ты за что, приятель? Прикарманивал души по бешеной цене?

— Рад познакомиться, — сказал я. — Вы, наверное, страшно образованный человек, я таких изысканных выражений ни от кого не слыхал… Нас притащили сюда без всяких объяснений, всех взяли, даже спавшего Лемуэля и подвыпившего па.

— Я бы тоже с удовольствием шарахнул стаканчик-другой, — заметил мистер Амбрустер. — Может, тогда у меня не лезли бы глаза на лоб оттого, что ты ходишь, не касаясь ногами пола.

Я действительно был несколько выбит допросом из колеи и забылся. Получилось, что я на глазах у чужих валяю дурака. Я рассыпался в извинениях.

— Ничего, ничего, я давно всего этого ждал, — заворочался мистер Амбрустер и поскреб щетину на щеках. — Пожил я, покуролесил в свое удовольствие, вот и начал ум за разум заходить… Почему же, однако, вас всех арестовали?

— Они говорят, из-за реактора, где мы расщепляем уран, но это ерунда. Зачем я буду щепать уран? Вот лучину щепать другое дело…

— Отдай ты им этот реактор, а то не отвяжутся. Здесь идет крупная политическая игра — через неделю выборы. Начали было поговаривать о реформах, да старина Гэнди всем глотки заткнул.

— Все это очень интересно, но нам надо поскорей домой.

— А где вы живете?

Я сказал, и мистер Амбрустер задумался:

— Наверное, ваш дом на той реке, то есть ручье… на Большой Медведице?

— Там даже не ручей, а ручеек.

— Гэнди называет его рекой Большой Медведицы! — рассмеялся мистер Амбрустер. — И заработал на этом названии кучу денег! Ручей пятьдесят лет как высох, но десять лет назад Гэнди построил на нем дамбу ниже вашей мельницы и отхватил жирный куш. Дамба так и называется — Гэнди-дамба.

— Неужели он сумел обратить дамбу в деньги?

— Ага, значит, сам дьявол этого не может? А Гэнди может. У него в руках газеты, а это все равно что открытый банковский счет, хо-хо! Гэнди взял и провел себе ассигнования на строительство… Кажется, за нами.

Вошел человек со связкой ключей и увел мистера Амбрустера. Скоро пришли и за мной. Я очутился в большой ярко освещенной комнате, где были и па, и ма, и Неотразимчик, и мистер Амбрустер, и еще какие-то рослые парни с пистолетами. Кроме них, там сидел тощий сморщенный коротышка с голым черепом и подлыми глазенками. Этого лысого все слушались и называли мистером Гэнди.