Смерть волкам - Аня Чеблакова

Спустя некоторое время она проснулась резко, как от толчка. В пещеру сверху лился бледный рассеянный свет. В дурном расположении духа Веглао откинула одеяло, поднялась, вышла из пещеры и, кутаясь в куртку, огляделась по сторонам.

День выдался туманным и зябким. Октай сидел на камне на краю пропасти. Неподалёку от него между камней вяло шевелились язычки огня, а над ними висел котелок с чаем, от которого поднимался парок. Услышав её шаги, юноша повернулся и улыбнулся ей.

- Ну, как спалось? - спросил он, когда Веглао подошла и села с ним рядом. - Классная куртка, кстати.

- Да, я напала на одинокое пугало у дороги и ограбила его.

- Как там, внизу?

- Сыро и грязно, - отозвалась Веглао. - Ты чего-то боишься?

- Боюсь? - Октай непонимающе изогнул брови.

- Бирлюса ночью видела. Он сказал, что ты чего-то боишься.

- А, - хлопнул себя ладонью по лбу Октай. - Я ему, наверное, сказал, что за тебя беспокоюсь. Не бери в голову. Ну, что слышно? Мы внизу с осени не были.

- И правильно делали, - сквозь зубы ответила Веглао. - Я принесла немного газет. Они в пещере лежат, можешь посмотреть. Но если честно, там сплошная вода. Происходит много плохого, и понятно, что никто не хочет пугать народ...

Она мрачно посмотрела в пропасть. На дне её клубился туман, сквозь который лишь с трудом можно было рассмотреть серую ленту реки.

- Оборотней стало больше, - хмуро заговорила Веглао. - Снова повсюду висят объявления насчёт ликантрозориев - помнишь, я такое приносила. В Тенве много бездомных, жители на них смотрят, как солдат на вошь - подозревают оборотней. В газетах написано, что дальше на запад бездомных даже ловят. Меня тоже чуть не поймали.

- Как ты ушла?

- Скрылась в одном из домов. В Тенве теперь целые кварталы не заселены. Люди бегут, и, кажется, я знаю, почему.

- Что такое?

- Недалеко от города находится стая. А вожак - Морика.

Октай так и подскочил.

- Морика?! Ты её видела?!

- Да нет, конечно. По городу висят объявления о розыске, там написаны приметы многих оборотней, ну и её в том числе. С такой приметной физиономией она в город вряд ли сунется. Нет, мне кое-кто про неё рассказал.

- Кто?

- Я сразу, как пришла в Тенве, поняла, что там ещё есть оборотень, кроме меня. И стаю, конечно, почуяла - она где-то в лесу, в стороне от города. Я решила ночью отправиться поискать его, но он сам меня нашёл.

- И... и так просто рассказал тебе, что рядом есть стая? Подожди! Он твой знакомый?

- Да, - с неожиданным трудом ответила Веглао. - Его зовут Тальнар. Он... Он меня укусил.

Обернувшись к Октаю, она изумлённо спросила:

- Что с тобой?

Лицо Октая перекосилось от гнева и отвращения.

- Он тебя укусил, - проговорил он сквозь зубы, - а ты ещё с ним разговаривала?

- Да, и что?

- Как - что? Да ты понимаешь, что он теперь, прежде к тебе ближе чем на десять метров подойти, тебя засыпать извинениями должен?! Подонок! Жаль, меня там не было, я бы ему башку...

- Извинения ничего не исправят, - резко осадила его Веглао. - И он жалеет об этом. Очень жалеет. Уж поверь.

- Это было неосторожно, понимаешь ты или нет! - рявкнул Октай. - Послушай: если он знает о том, что это за стая и какого лешего здесь ошивается Морика, значит, он вполне может рассказать ей о том, что видел тебя здесь!

- И что? Я не сказала ему ничего, Октай, о том, где мы живём и какие у нас планы! Если ты думаешь, что я просто так взяла и всё растрепала, тогда...

- Да не думаю я! - воскликнул Октай, но его лицо при этих словах густо покраснело, и пересекавший его белый шрам от давнего удара грифона ярко забелел. - А ты с чего думаешь, что он тебе не врал?!

- Я ему верю, вот и всё, - твёрдо сказала Веглао. - И ты бы поверил, если бы видел его и говорил с ним.

Октай смотрел прямо на неё, сердито и оскорблённо.

- Ты всё ещё любишь его, - бросил он. Веглао показалось, что её ударили. Она уставилась на Октая, ничего не понимая.

- Что... как ты... откуда тебе... - она беспомощно открывала и закрывала рот, как пойманная рыба. Она не любила Тальнара. Она жалела его, она была обижена на него, и ни капельки его не любила - теперь. Раньше, когда она была младше... но как Октай мог узнать?

- Иногда ты говоришь во сне, - безжалостно продолжал Октай. - И ты никогда не рассказывала, кто укусил тебя.

- Ты тоже!

- Но ведь я-то не знаю! А ты говорила, что тебя укусил знакомый, но не называла его имени, а потом ты говорила, что любила одного парня, а он с тобой обошёлся гадко, по-настоящему гадко, но ты не можешь его обвинять, потому что ты тоже повела себя как дура...

- До сих пор помнишь, что я говорила?

- Да, помню. И знаешь, Веглао, я хоть и закончил всего три класса, сложить два и два смогу при случае. Ты говорила об этом самом Тальнаре. Ты в него влюбилась. Он укусил тебя. И ещё после этого смел говорить с тобой, и ты не оттолкнула его от себя!

- Октай!!

Веглао вскочила на ноги.

- Он не владел собой, ты понимаешь?! Он оборотень, как и я, и ты, если ты не забыл! Оборотень! Оборотень, а не человек! Будто ты сам не знаешь, каково это - в полнолуние не знать, что делаешь...

Октай, недавно залившийся краской, теперь резко побледнел так, что его смуглое лицо стало белее тумана. Он тоже вскочил на ноги, при этом сильно покачнувшись и едва не упав в пропасть, но Веглао была так зла, что даже не испугалась за него.

- Да знаю я, что такое полнолуние! Я убил свою маму! Я напал на неё, я до сих пор помню, как она кричала! Ты думаешь, если бы она осталась жива, я осмелился бы подойти к ней, заговорить с ней?

- При чём здесь...

- При том! Ты не знаешь, каково это - знать, что любимый человек погиб из-за тебя, что ты сам...

- Не знаю? Я - не знаю?!

До этого они никогда не ссорились. Нет, конечно, споры и размолвки бывали и раньше, особенно перед полнолуниями, но они быстро заканчивались и не оставляли после себя никаких воспоминаний. А теперь ребята так разозлились, что начали кричать и осыпать друг друга обвинениями. Слова, одно обиднее и злее другого, цеплялись друг за друга, и вот уже Октай, схватив свою куртку, размашисто зашагал в лес, всем видом выражая негодование. Веглао даже не окликнула его. Она выместила ярость на небольшой груде хвороста, которую принёс Октай, пинками раскидав сухие ветки, и ушла в другом направлении.

Они не разговаривали до самого вечера. Веглао даже не притронулась к зайцу, которого он приготовил накануне - отдельно для себя она поймала двух рыбёшек в ручье и поджарила их на огне. Когда стемнело, Веглао вернулась домой. Октай был уже там. Они посмотрели друг на друга, но не сказали ни слова. Веглао прошла к своей постели и легла, завернувшись в одеяло. Октай взял одну из растрёпанных книг, которые они приносили со свалки, и уткнулся в неё, но Веглао знала, что он не читает. Когда Октай читал, это можно было понять по его лицу: он хмурил брови, шевелил пухлыми губами, улыбался, щурил глаза. А сейчас его лицо было совсем неподвижным. Веглао некоторое время смотрела на него, потом отвернулась к стене и закрыла глаза. В голове у неё царил полнейший сумбур. Она горько раскаивалась за своё поведение сегодня утром. Как она могла напомнить Октаю о смерти его мамы, когда ему так тяжело об этом вспоминать? Не говоря уже о том, что ссора помешала им обсудить самую важную проблему за последние три года - появление Морики. Но в то же время она злилась на Октая за его подозрения, которые казались ей нелепыми и обидными, за то, что он решил выяснять отношения, когда нужно было беспокоиться кое о чём куда более важном. Только то, что долгое путешествие и плохой сон совершенно её вымотали, помогло Веглао уснуть.