Королевская кровь-11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так точно, полковник, — синхронно ответили бывшие семикурсники — и над хутором полил сильнейший ливень.
— Окунев, — заорала она в узкий лаз, — гранатомет мне! Еще троих с гранатометами наверх! И с десяток стрелков с пулеметами на выход в первую очередь!
— Есть, полковник! — донеслось оттуда.
Тха-охонги колотились о щит, раздавались выстрелы. Над стеной показался первый тха-охонг с крикливыми, явно храбрящимися и начавшими стрелять наемниками. Бойцы охраны еще вылезали наружу, когда полковник Латева выстрелила прямо в раскрытые жвала этого инсектоида и снесла ему башку.
Слизью забрызгало внешний щит. Через несколько минут застрекотали пулеметы, сбивая всадников с других тха-охонгов. Снова раздались взрывы гранат.
Матвей и Димка левитацией расчищали завалы дома над бывшей кладовой, чтобы могли выйти все бойцы, и жадно оглядывались туда, где начинался их первый бой.
* * *
18.20
Тиодхар Тенш-мин так и застыл с чашей вина, поднесенной ко рту, когда огненная волна, плеснувшая от двора, выжгла почти треть его отряда. Она пахнула жаром так, что нагрелся металл чаши, оставила за собой обугленные трупы и рассеялась в каких-то двадцати шагах от места, где генералу с тха-норами накрыли ужин.
Под панические крики нейров и визг тха-охонгов Тенш-мин смотрел на то, как выгоревшая вершина холма превращается в крепость, накрытую двумя огромными колдовскими щитами и поливаемую дождем.
Несколько норов повели тха-охонгов на щит в надежде быстро пробить его и были уничтожены. Но уничтожены не колдовством — выстрелами из огненных труб. Значит ли это, что колдуны снова выдохлись, или огненная волна — это какое-то неизвестное Тенш-мину оружие?
«Колдовство, — решил он, наблюдая, как мелькают в окошках в стене крепости воины противника. — Оружие такой мощи ударило бы и в стороны, и в землю и сожгло бы всех».
Засвистели пули. Один из его командиров заставил тха-охонга опуститься на брюхо перед столом генерала, чтобы закрыть от вражеских выстрелов, и тут же в гиганта ударил снаряд из огненной трубы, завалив его набок. Тенш-мин отскочил вместе с сотрапезниками: тха-охонг был уже мертв, но еще шевелил лапами, щелкал жвалами и мог задеть людей.
На миг у тиодхара мелькнула мысль оставить этот непонятный холм и магов в нем за спиной и пойти на столицу. Взять ее, а затем уже вернуться и срыть его под основание. Но внутри разворачивалась темная злоба — та самая, после которой целые поселения оказывались выпотрошенными, а головы врагов насажены на колья вдоль дорог.
— Все назад! — рявкнул Тенш-мин, приходя в себя. — Разделитесь на отряды по пятнадцать тха-охонгов! Держитесь за линией, за которую не залетают снаряды! Выбегайте на тха-охонгах вперед, стреляйте из огненных труб по щитам, и отходите назад! А те, кто нападает на щит, не идите прямо, заставляйте тха-охонгов вилять и прыгать, постоянно перемещаться, чтобы уходить от выстрелов. Эти колдовские стены сильны, но и их можно пробить!
— Нам не справиться нынешними силами, о тиодхар, — посмел озвучить очевидное его помощник, нор Уанши. — Они перебьют нас раньше, чем мы докопаемся до них.
Тенш-мин мысленно подозвал одного из беспокойно шуршащих конечностями невидши.
— Наша армия не ушла далеко, — ответил он под грохот взрывов и свист снарядов, — поэтому возьми свиток и пиши: приказываю вернуть нам сюда еще две сотни невидши и еще три сотни тха-охонгов, а также сотню огненных труб и двадцать ящиков с минами. Остальным продолжать наступление.
— Ты доверишь этот приказ глупому невидши, тиодхар? — снова вопросил нор Уанши.
— Нет, я доверяю тебе, — проговорил Тенш-мин, дернув головой от близкого взрыва. — Невидши понесет тебя на спине.
Помощник побледнел, но спорить не посмел.
Тенш-мин проводил взглядом убежавшего невидши с вцепившимся в хитиновые плечи Уанши и осмотрел сотрясаемый взрывами холм. Отметил, куда долетают снаряды из огненных труб и мысленно приказал сотне невидши рыть холм ниже опасной зоны.
Если щиты не выйдет пробить сверху, можно сделать подкоп. И либо добраться до подземных стен, чтобы прогрызть их, либо выйти на вершине холма под щитами и уничтожить всех, кто окажется там.
Часть 2. Глава 9
Иоаннесбург, 17.00–17.30
Василина Рудлог
Дни королевы слились в сплошной поток совещаний, и не только военных — ведь страна не перестала работать, болеть, рожать, есть и пить во время войны. Поэтому выезды на оборонные заводы или в больницы воспринимались Василиной как отдых и возможность побыть с семьей.
До обеда она успела получить письмо Ангелины, которая уже вернулась с драконами в Истаил: сестра обратилась с просьбой передать Свидерскому важнейшую информацию, касающуюся Алины и Четери с лордом Троттом. Василина, как и Ани, готова была хвататься за любой шанс спасти Алину, поэтому попросила Тандаджи связаться со Свидерским и написала Ани ответ. А затем, старательно отрешившись и от надежды, от от страха за младшую сестру, стала готовиться к выезду. Королевские дела никто не отменял.
О том, что столица будет атакована меньше чем через два часа, ее величество узнала во время посещения военного госпиталя с детьми и мужем. Мариан, удерживая на руках Мартину, выслушал кого-то по телефону, спокойно вышел вместе с супругой и детьми из палаты и тихо проговорил:
— Срочно во дворец. Чрезвычайная ситуация. Армия иномирян на подступах к Иоаннесбургу. Подробности узнаем в листолете, его выслали за нами.
Через несколько минут, когда они уже летели обратно над столицей, на улицах взвыли сирены, означавшие начало эвакуации. Мальчики испуганно молчали, Мартина ныла, а Василина, укачивая ее, отчего-то не чувствовала испуга — только странную растерянность и оглушенность. А еще, помимо них, что-то древнее и тяжелое плескалось внутри — то, что ощущала она во время битвы с жертвенным вепрем в зачарованном лесу, то, что чувствовала, когда закрывала порталы. Ей страшно было не от скорого нападения, а заглядывать внутрь себя — потому что кровь ее наливалась жестоким пламенем, требовавшим уничтожить врага, посягнувшего на территорию, на землю, откуда началась история и слава Рудлогов, разорвать его, втоптать в землю. Сердце билось как сумасшедшее, и, может, поэтому дочка нервничала. Василина напевала ей дрожащим
