Фурия Курсора - Джим Батчер

– Исана… – прошептал Линялый.

– Ты всего лишь человек, – перебила его Исана. – Мы все совершаем ошибки.

– Но моя… – Арарис покачал головой. – Я был частью этой войны, в конце концов. Если бы Септимус остался жить, он был бы величайшим Первым Лордом Алеры среди когда-либо живших. У него был бы чрезвычайно одаренный наследник. Милосердная, понимающая жена рядом с ним. И ничего из этого не происходило бы.

– Возможно, – мягко сказала Исана. – Возможно, нет. Но ты не можешь нести на себе ответственность за действия тысяч и тысяч других людей. Ты должен это отпустить.

– Я не могу.

– Можешь, – сказала Исана. – В произошедшем не было твоей вины.

– Тави, – сказал Линялый.

– И это тоже не твоя ошибка, Линялый. – вздохнула Исана. – Она моя.

Линялый недоуменно моргнул.

– Что?

– Я сделала это с ним, – тихо произнесла Исана. – Когда он был еще ребенком. Всякий раз, когда я купала его, я думала о том, что могло бы случиться, если бы он проявил способности своего отца. Насколько сильно это привлекло бы к нему внимание. Что это обозначило бы его как наследника Гая. Сделало бы целью для всех властолюбивых маньяков Империи, мечтающих захватить трон. Сначала я не понимала, что делаю с ним.

Она встретила его взгляд твердо.

– Но когда поняла… Я не остановилась, Линялый. Я надавила сильнее. Я тормозила его развитие, чтобы он выглядел моложе своего возраста, чтобы то, что он был ребенком Септимуса, казалось невозможным. И в дополнение я сдерживала его разум, так или иначе. Я не позволяла его талантам когда-либо вырваться из-под контроля до тех пор, пока водяные фурии вокруг стедгольда настолько не привыкли к этому, что мне больше не приходилось думать об этом постоянно.

– В отличие от тебя, – проговорила она, – я точно знала, что я делала. И поэтому, моей вины в этой войне не меньше, чем твоей.

– Нет, Исана, – произнес Линялый.

– Да, – тихо возразила Исана, – Поэтому я остаюсь здесь. С тобой. Когда ты уйдешь, я уйду с тобой.

Глаза Линялого расширились:

– Нет, Исана, пожалуйста, не нужно. Просто оставь меня.

Она взяла обе его руки в свои:

– Никогда. Я не позволю тебе уйти, Арарис. И, гром и вороны, твои обязанности не выполнены. Ты поклялся служить Септимусу.

Она сжала его руки и твердо посмотрела ему в глаза:

– Он был твоим другом. Ты обещал ему.

Арарис смотрел на нее, дрожащий и молчаливый.

– Я знаю, как сильно была ранена твоя душа, но ты не можешь сдаться. Ты не можешь отказаться от своего долга сейчас, Арарис. У тебя нет на это права. Я нуждаюсь в тебе. – Она подняла подбородок. – Октавиан нуждается в тебе. Ты вернешься к исполнению своего долга. Или ты сделаешь свое предательство истинным, позволив себе умереть и забрав меня с собой.

Он начал плакать.

– Арарис, – сказала Исана низким, сочувствующим голосом.

Она коснулась его подбородка и подняла его, пока их глаза не встретились. Затем, очень нежно, она сказала:

– Выбирай.

Глава 48

Амара старалась улыбаться маленькой девочке и протягивала ей свои руки.

– Маша, – сказала Ладья тихо. – Это графиня Амара. Она собирается забрать тебя отсюда.

Девочка нахмурилась и прижалась к Ладье еще крепче.

– Но я хочу уйти с тобой.

Ладья несколько секунд быстро моргала, едва сдерживая слёзы, затем сказала:

– На сей раз мы уйдём вместе, детка. Я встречу тебя на улице.

– Нет, – ответила девочка и прижалась плотнее.

– Но разве ты не хочешь отправиться в полет с Амарой?

Девочка подняла глаза.

– Полёт?

– Я встречу тебя на крыше.

– А потом мы уедем, и ты мне подаришь пони? – спросила Маша.

Ладья улыбнулась и кивнула.

– Да.

Маша радостно улыбнулась матери и не протестовала, когда Ладья подсадила её на спину Амары.

Девочка обхватила ногами Амару за талию, а руками обвила шею Амары.

– Ладно, Маша, – сказала она, напрягая мышцы гортани, сопротивляясь сдавившей горло хватке ребёнка. Держись крепче.

Ладья повернулась к огромной кровати и сорвала с неё шелковую стёганую простыню, достаточно большую, чтобы служить шатром. Она поспешила к одному из больших шкафов, захлестнула угол простыни вокруг одной из его ножек и завязала его быстрыми, точными движениями.

– Готово.

– Ваша Светлость? – спросила Амара. – Вы готовы?

Леди Плацида подняла глаза, её лицо было бледным и отстранённым от концентрации. Она опустилась на колени, лицом к противоположной стене, её расслабленные руки покоились на коленях.

При словах Амары она сменила свою позу на нечто, напоминающее спринтерскую стойку, и ответила:

– Да, я готова.

Сердце у Амары забилось быстрее, и она почувствовала, что её ноги дрожат от сдерживаемой паники. Она взглянула на четырёх горгулий на своих местах, потом пересекла комнату, чтобы встать рядом с Ладьей напротив одной из стен.

Она сфокусировала взгляд на центре потолка, где она сможет увидеть, если любая из горгулий начнёт двигаться.

– Очень хорошо,- тихо сказала она. – Приступим.

Леди Плацида сосредоточила взгляд своих зовущих глаз на противоположной стене, и прорычала:

– Лития!

Ничего не произошло.

Леди Плацида зарычала, поднимая сжатый кулак, и крикнула:

– Лития!

И тогда пол в помещении приподнялся и вздыбился, камень принял форму лошади, головы и плеч, оторвался от земли и бросился к противоположной стене.

Одновременно Амара призвала Цирруса. Запертая в каменной комнате, она была далека от открытого пространства, любимого фурией, и Циррус ответил на ее зов вяло и слабо.

Она не ожидала ничего большего, на данный момент, и просто использовала присущую фурии быстроту, чтобы ускорить собственные движения.

Так что, когда разом четыре горгульи резко пробудились к жизни, она увидела их стремительную реакцию неожиданно медленной, так как ее собственные чувства были искажены связью с фурией.

Горгульи открыли глаза, демонстрируя блеск зеленых изумрудов, которые вспыхнули собственным призрачным светом. Их тела грубо напоминали львиные, а головы были чудовищной смесью из человеческой, львиной и медвежьей.

Острые рога, изгибавшиеся по обеим сторонам их широких голов, указывали прямо вперед по направлению взгляда, напоминая смертоносные вилы, а их огромные передние когти были как у хищных птиц.

Как Калар и предупреждал Леди Плациду, горгульи сразу же нацелились на ребенка.

Амара видела, как ближайшая к ней горгулья соскочила со своего пьедестала, плавно опускаясь к ней подобно падающему листу.

Она оттолкнулась от стены, танцующими движениями уворачиваясь от когтей, и почувствовала, как пол содрогнулся от удара, а потом услышала звук чудовищного взрыва позади себя.