Избранное - Грэм Грин

А между тем ночью, стараясь уснуть, он почему-то огорчился, подумав, что лучше помнит, как она, вытянувшись, лежит на кровати Фортнума, чем на его собственной. Наваждение может на время притаиться, но не обязательно исчезнет; не прошло и недели, как ему снова захотелось ее видеть. Хотя бы услышать ее голос по телефону, как бы равнодушно он ни звучал, но телефон так и не позвонил, чтобы сообщить ему важную для него весть.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

Доктор Пларр вернулся домой только около трех часов утра. Из-за полицейских патрулей Диего поехал в обход и высадил его недалеко от дома сеньоры Санчес, так, чтобы в случае нужды он мог объяснить, откуда шел пешком на рассвете. Он пережил неприятную минуту, когда дверь этажом ниже открылась и чей-то голос спросил:

— Кто там?

Он крикнул:

— Доктор Пларр. И почему только дети рождаются в такие несусветные часы?

Он лег, но почти не спал. Тем не менее он выполнил свои утренние обязанности быстрее обычного и поехал в поместье Чарли Фортнума. Он не представлял себе, что его там ждет, и чувствовал себя усталым, нервным, сердитым, предвидя, что ему придется иметь дело с женщиной в истерике. Лежа ночью в постели без сна, он подумывал, не обратиться ли ему в полицию, но это означало бы обречь Леона и Акуино почти на верную смерть, а может, и Фортнума тоже.

Когда он приехал в поместье, был уже душный, прогретый солнцем полдень и в тени авокадо, возле «Гордости Фортнума» стоял полицейский «джип». Он без звонка вошел в дом; в гостиной начальник полиции беседовал с Кларой. Вопреки его ожиданиям она вела себя отнюдь не как истеричная дама; на диване чинно сидела молоденькая девушка и покорно выслушивала приказания начальника.

— …все, что мы можем, — говорил полковник Перес.

— Что вы здесь делаете? — спросил доктор Пларр.

— Я приехал к сеньоре Фортнум, а вы, доктор?

— Я приехал по делу к консулу.

— Консула нет, — сказал полковник Перес.

Клара с ним не поздоровалась. Она, казалось, безучастно ждет, как не раз ждала в дворике публичного дома, чтобы кто-нибудь из мужчин ее увел — ведь приставать к ним матушка Санчес запрещала.

— В городе его нет, — сказал доктор Пларр.

— Вы были у него в конторе?

— Нет. Позвонил по телефону.

Он сразу же пожалел, что это сказал: полковник Перес был не дурак. Никогда не следует давать непрошеные сведения полиции. Доктор Пларр не раз наблюдал, как спокойно и мастерски ведет дело Перес. Как-то раз обнаружили труп зарезанного человека на плоту, который проплыл две тысячи миль по Паране. В отсутствие доктора Беневенто к излучине реки возле аэропорта, откуда отгружались бревна, вызвали доктора Пларра. Спустившись по небольшой скользкой деревенской тропке, где в подлеске шуршали змеи, он увидел маленькую пристань — так называемый лесосплавный порт. На плоту целый месяц жила семья. Доктор Пларр, спотыкаясь на бревнах, шел вслед за Пересом и восхищался, как легко полицейский сохраняет равновесие; сам он боялся поскользнуться, когда бревна под его ногами то погружались в воду, то всплывали наверх. Ему казалось, что он, как наездник в цирке, стоя на лошади, гарцует вокруг арены.

— Вы говорили с его экономкой? — спросил полковник Перес.

Доктор Пларр снова выругал себя за необдуманную ложь. Он ведь лечил Клару. Почему было просто не сказать, что это очередной визит врача к беременной женщине? Ложь размножалась в присутствии полицейского, как бактерии. Он сказал:

— Нет. Никто не ответил.

Полковник Перес молча обдумывал его ответ.

Пларр вспоминал, как быстро и легко Перес шагал по вздыбившимся бревнам, словно по ровному городскому тротуару. Бревна тянулись до середины реки. В самом центре этого обширного полегшего леса стояла группа людей, издали они казались совсем маленькими. Пересу и ему, чтобы дойти до них, приходилось перепрыгивать с одного плота на другой, и всякий раз, делая прыжок, доктор боялся, что упадет в воду между плотами, хотя расстояние между ними было, как правило, меньше метра. По мере того, как бревна под его тяжестью погружались, а потом всплывали снова, его ботинки зачерпывали все больше воды.

— Предупреждаю, — сказал Перес, — зрелище будет не из приятных. Семья путешествовала на плоту с мертвецом не одну неделю. Было бы куда лучше, если бы они просто спихнули его в реку. Мы бы так ничего и не знали.

— А почему они этого не сделали? — спросил доктор Пларр, раскинув руки, как канатоходец.

— Убийца хотел, чтобы труп похоронили по-христиански.

— Значит, он признался в убийстве?

— Ну как мне-то не признаться? — ответил Перес. — Ведь мы же люди свои.

Когда они подошли к тем, кто стоял на плоту — там было двое мужчин, женщина, ребенок и двое полицейских, — доктор Пларр заметил, что полиция даже не потрудилась отнять у убийцы нож. Он сидел скрестив ноги возле отвратительного трупа, словно был обязан его стеречь. Лицо его выражало скорее грусть, чем сознание вины.

Теперь полковник Перес объяснял:

— Я приехал, чтобы сообщить сеньоре о том, что машина ее мужа была найдена в Паране недалеко от Посадаса. Тело не обнаружено, поэтому мы надеемся, что консулу удалось спастись.

— Несчастный случай? Вы, конечно, знаете, а сеньора не будет в претензии, если я это скажу, — Фортнум довольно много пил.

— Да. Но тут могут быть и другие объяснения, — сказал полковник.

Доктору было бы легче играть свою роль перед полицейским и перед Кларой, если бы они были порознь. Он боялся, что кто-либо из них подметит фальшь в его тоне.

— Как по-вашему, что произошло? — спросил он.

— Любое происшествие так близко к границе может иметь политический характер. Об этом никогда не следует забывать. Помните врача, которого похитили в Посадасе?

— Конечно. Но зачем похищать Фортнума? Он не имеет никакого отношения к политике.

— Он — консул.

— Всего лишь почетный консул.

Даже начальник полиции не мог уяснить этой разницы.

Полковник Перес обратился к Кларе:

— Как только мы узнаем что-нибудь новое, тут же вам сообщим. — Он взял Пларра под руку: — Доктор, я хотел кое-что у вас спросить.

Полковник повел доктора Пларра через веранду, где бар с фирменными стаканами «Лонг Джона», казалось, подчеркивал непонятное отсутствие Чарли Фортнума (он-то, уж конечно, предложил бы им хлебнуть перед уходом), в густую тень от купы авокадо. Перес поднял падалицу, опытным взглядом проверил, поспела ли она, и аккуратно положил на заднее сиденье полицейской машины, куда не падали солнечные лучи.

— Красота, — сказал он. — Люблю их натереть и слегка полить виски.

— Что вы хотели у меня спросить? — задал вопрос доктор.

— Меня смущает одно небольшое обстоятельство.

— Неужели вы действительно думаете, что Фортнума похитили?

— Это одна из версий. Я даже предполагаю, что он мог стать жертвой глупейшей ошибки. Видите ли, при осмотре развалин он был с американским послом. Посол, конечно, куда более заманчивая добыча для похитителей. Если это так, похитители люди не здешние, может быть, они из Парагвая. Мы с вами, доктор, никогда не совершили бы подобной ошибки. Я говорю «с вами», потому что вы почти свой. Конечно, не исключено, что и вы причастны к этому делу. Косвенно.

— Я вряд ли подхожу для роли похитителя, полковник.

— Но я вспомнил — ведь ваш отец по ту сторону границы? Вы как-то говорили, что он либо мертв, либо в тюрьме. Так что у вас может быть подходящий мотив. Простите, доктор, что я думаю вслух, я всегда немножко теряюсь, когда имею дело с политическим преступлением. В политике преступления часто совершает caballero [222]. Я больше привык к преступлениям, которые совершают преступники, в крайнем случае люди, склонные к насилию, или бедняки. Из-за денег или похоти.

— Или machismo, — осмелился поддразнить доктор.

— Ну, здесь у нас всем правит machismo, — заметил Перес и улыбнулся так дружелюбно, что у доктора отлегло от сердца. — Здесь «machismo» только другое слово для понятия «жизнь». Для воздуха, которым мы дышим. Когда у человека нет machismo, он мертвец. Вы поедете назад в город, доктор?

— Нет. Раз я уже здесь, я осмотрю сеньору Фортнум. Она ждет ребенка.

— Да. Она мне сказала. — Начальник полиции взялся за дверцу машины, но в последнюю минуту обернулся и тихо произнес по-дружески, словно делал признание: — Доктор, зачем вы сказали, что позвонили в консульство и вам не ответили? Я ведь там все утро держал человека на случай, если позвонят.

— Вы же знаете, как у нас в городе работает телефон.

— Когда телефон испорчен, слышишь частые, а не редкие гудки.

— Не всегда, полковник. Впрочем, гудки могли быть и частыми. Я не очень-то вслушивался.