Всемирная история. Том 4. Новейшая история - Оскар Йегер

Генерал-фельдмаршал Иван Федорович Паскевич

Австрия и Пруссия

Как уже явствует из ранее изложенного, благоприятное время было пропущено прусским правительством. В сентябре австрийское правительство назначило совместно с прусским комиссию, которая должна была ведать имеющиеся налицо немецкие дела. В этой комиссии заседало двое австрийских и двое прусских членов; эрцгерцог Иоанн сложил в себя звание наместника. В то же время всюду возникала реакция; мартовские министерства падали одно за другим и замещались реакционерными; можно было предвидеть, куда это поведет. Однако Пруссия оживилась еще раз: 6 февраля 1850 года Фридрих Вильгельм присягнул прусской конституции, выработанной обеими палатами, и Пруссия стала государством конституционным. Через неделю после того союзные государства были созваны на рейхстаг в Эрфурт, к 20 марта. Но 25 и 27 февраля Ганновер и Саксония выступили из состава союзных государств: союз трех королей был нарушен. Эрфуртское собрание приняло ради ускорения хода дел союзную конституцию без рассмотрения ее по статьям, а за три дня перед тем, 26 числа, австрийское правительство пригласило всех членов Германского союза прислать своих уполномоченных снова в Франкфурт-на-Майне, и можно было ожидать, что все вступит в прежнюю колею.

Шлезвигская война. Битва при Идштете, 1850 г.

В феврале 1849 года кончился срок Мальмёсского перемирия и борьба с Данией возобновилась. Было несколько удачных дел, но не существовало уже более Германии, которая могла бы продолжать войну; Россия и Франция возвышали грозно свой голос и в июле 1849 года было заключено новое перемирие между Пруссией и Данией, за которым в июле 1850 года последовал мир, на основе положения до 1848 года. Шлсзвиг-голштинцы попытались еще раз возобновить военные действия на свой страх: 24 июля их небольшое войско из 26 000 человек, под командой прусского генерала Виллизена, далеко не бывшего каким-нибудь Эпаминондом, вступило в бой с 40-тысячной датской армией при Идштете, неподалеку от Шлезвига, и было разбито.

Восстановление союзного парламента

Это поражение на севере отозвалось, понятным образом, на Пруссии и на ее значении в великом германском вопросе, неразрывно связанном с тем, местным. Как в том, так и в другом из этих вопросов, Пруссией — в данном случае лично ее королем — была совершена тягостная ошибка: бескорыстие и идеальничанье не годились там, где требовался трезвый государственный эгоизм. Признание того, что энергично-эгоистическая прусская политика была в то же время и наилучшей политикой для Германии, было еще пока только идеалом будущего.

Курфюршество Гессен

Союзный сейм во Франкфурте был открыт 2 сентября 1850 года представителями государств, приверженных к Австрии. Он возобновил свою деятельность, вполне достойную прежней, допуская полное бесправие в курфюршестве Гессенском. Низкий курфюрст, — третий и, по счастью, последний из притеснителей этой страны, — нарушил конституцию своих владений, повысив налоги после роспуска собрания сословных представителей, следовательно, без согласия этих последних. Встретив отпор со стороны населения, верного своим законам, и самого чиновного ведомства, он был вынужден бежать вместе со своим пособником, министром Гассенпфлугом, и отдался под покровительство союзного сейма, хотя курфюршество Гессенское входило еще, по названию, в состав союза германских государств.

Император Николай I и Фридрих-Вильгельм IV. Россия и Пруссия

В Берлине следовало решить: держаться ли этого последнего союза или подчиниться Австрии? Была минута, в которую казалось вероятнее первое. Прусским министром иностранных дел был назначен генерал Радовиц, сторонник идеи этого союза (Union), человек большого ума, весьма образованный, любимый королем за строгий консерватизм и убежденный католик. Противная партия, имевшая наглость называть себя великогерманской, тоже укрепила свое положение. Короли вюртембергский, баварский и император австрийский съехались в Брегенц, на Боденском озере, — на австрийской территории (10–14 октября). Общее настроение было воинственное, вследствие уверенности найти опору в императоре Николае, смотревшем на восстание в Гессене и в Шлезвиг-Голштинии, равно как на деятельность палат в Германии, как на проявление мятежного духа. Было решено оказать помощь курфюрсту против его подданных. Через несколько недель после этого императоры Франц Иосиф и Николай съехались в Варшаве (26 октября); сюда же прибыл уполномоченный от Фридриха Вильгельма, граф Бранденбург, по возвращении которого (2 ноября) в Берлине состоялся окончательный министерский совет. Здесь произошло нечто странное; меньшинство стояло за программу Радовица: насилие против насилия в курфюршестве Гессенском; постановка армии на боевую ногу; созвание палат; манифест к прусскому народу; большинство же, в том числе и граф Бранденбург, предлагало подчиниться. Король заявил, что разделяет мнение меньшинства, но предоставляет свободу действий большинству, с которым не желает разрыва.[27]

Принесение присяги Фридрихом-Вильгельмом IV в соблюдении прусской конституции, 6 февраля 1850 г. Литография работы Геннериха с рисунка, сделанного с натуры Паулем Бюрдером

Позор в Ольмюце, 1850 г.

Так снова, в такую важную минуту, государь из Гогенцоллернского дома произнес свое вечное и «да», и «нет». Министерство перешло к барону Оттону фон Мантейфелю, и такой второстепенной личности приходилось не долго бороться с собой, чтобы подчиниться тому, чего требовал победоносный австрийский министр, не старавшийся даже особенно скрывать, что ему требовалось сначала унизить Пруссию (avilir), а затем и уничтожить ее (demolir). Вскоре дела едва не дошли опять до войны. 6 числа был отдан приказ о мобилизации прусской армии; 21 час, при открытии заседаний в палатах, энергичная тронная речь возбудила еще некоторые надежды; в Гессене, где военные дороги охранялись прусскими войсками, можно было ожидать ежеминутно столкновения с австрийско-баварскими отрядами; при Бронзеле была, действительно, подстрелена одна лошадь. Но когда австрийский посол в Берлине имел дерзость потребовать очищения Гессена в течение 48 часов, Мантейфель стал не только испрашивать личного свидания у австрийского министра-президента, но даже телеграфировал ему одновременно с тем, что, не дожидаясь от него ответа, отправляется уже к нему. И здесь, в Ольмюце, 29 ноября 1850 года он подписал подчинявший Пруссию договор: союз (Union) уничтожался; Пруссия очищала Баден и курфюршество Гессен; она отказывалась от своих военных конвенций с некоторыми мелкими государствами и обезоруживала герцогства на Северной Эльбе.

Восстановление прежней Германии. Победа Габсбургов

Курфюрст и Гассенпфлуг воротились в Гессен еще 27 числа и стали действовать у себя, как в завоеванной земле, опираясь на экзекуционный баварский корпус. В январе 1851 года прусско-австрийские комиссары стали водворять порядок в Шлезвиг-Голштинии; областной сейм, правительство, войско были распущены; австрийские полки перешли через Эльбу — по мосту, наведенному прусскими пионерами, и вступили в Голштинию. Для виду переливалось еще из пустого в порожнее, под предлогом обсуждения «германской конституции», на «вольных совещаниях», открытых 23 декабря 1850 года в Дрездене, но уже 30 мая «высокий союзный сейм» заседал снова во Франкфурте-на-Майне и в полном комплекте. Первым делом его был роспуск германского флота — поспешного, но не бесславного создания революционного периода. Суда были проданы с торгов 28 августа 1852 года. В том же году сейм объявил гессенскую конституцию 1831 года несогласной с законами Союза и утвердил новую, дарованную курфюрстом своим подданным. Шлезвиг-голштинский вопрос был решен конференцией, в которой приняли участие Англия, Австрия, Франция, Россия и Швеция. В общем своем заявлении, Лондонском протоколе от 8 мая 1852 года, под которым подписался и прусский посол, кавалер фон Бунзен, знаменитый ученый и честный патриот, но все знание и патриотизм которого пропадали при слабом правительстве, эти державы признавали тот порядок престолонаследия в герцогствах, который был изложен в «открытом письме» 8 июля 1846 года, — следовательно, принцип нераздельности датской монархии. Здесь, как и везде, победа оставалась за Австрией. Подобно Шлезвигу, прусские провинции, Познань и Пруссия, выступили из Союза, и все возвращалось к прежнему порядку вещей. Одного только не добился Шверценберг: вступления всей Австрийской империи в Германский союз. Сама чудовищность такого требования была причиной его неудачи; Россия, Англия, Франция никогда не допустили бы даже попытки к его осуществлению. Словом, к этой идее можно было применить известное изречение поэта: «Не будь она так чертовски умна, ее можно было бы назвать глупой». Наглое домогательство Австрии, оскорблявшее национальное чувство и стремления немцев, было, однако, принято Германией очень спокойно: нация пережила уже столько позора и столько переносила его ежедневно; она простилась с германским единством и, вместо свободы, пользовалась повсюду мелочным, полным ненависти и мести, полицейским управлением; одним унижением больше или меньше — уже не было столь важно.