Великодушные враги (Право на измену) - Элизабет Стюарт

— Скажите мне… — прошептала Джонет, — когда Александр все это узнал?

— В тот самый день, когда ты пришла ко мне в комнату. Они с Робертом подрались. Это было из-за письма.

Джонет кивнула и до боли закусила губу, чтобы сдержать слезы.

— Он рассказал мне о драке, но не захотел сказать, в чем было дело, — она с трудом перевела дух и снова высвободилась из рук Элизабет. — А сразу вслед за этим объявил, что намерен жениться на Диане. Господи Боже, что я наделала?

Элизабет Хэпберн появилась в дверях гостиной.

— Александр вернулся. Он только что приехал.

Джонет бросила взгляд на свекровь и вновь опустила глаза на лежавшее у нее на коленях шитье. Опять подкатила тошнота, сердце так и выпрыгивало из груди.

— Я рада, что с ним все в порядке.

Элизабет пересекла комнату.

— Не будь дурочкой, моя дорогая. Ты два дня провела здесь, тоскуя взаперти. Почему бы тебе не спуститься вниз и не поздороваться с ним?

Джонет покачала головой.

— Только не на глазах у всех. Только не сейчас, когда все они знают правду.

Элизабет села рядом с ней.

— Неужели ты всерьез думаешь, будто хоть кому-нибудь из домашних есть дело до того, кто ты такая? Джонет, дорогая моя, они думают лишь о том, что он счастлив с тобой!

— Но мне есть до этого дело! Мне не все равно, кто я такая, — ответила Джонет, подняв голову. — Я и без того настрадалась, когда речь шла только о Роберте. А уж теперь…

Ее голос прервался. В наступившей тишине обе женщины явственно различили взбегающие по лестнице шаги.

— Джонет! Джонет, милая, где ты?

— Сюда, — позвала Элизабет. — Сюда, Алекс.

Джонет беспокойно вскочила и, подойдя к окну, уставилась в раскинувшийся внизу сад.

— Какого черта ты здесь прячешься?

Джонет повернулась кругом. В дверях стоял Александр. Его кожаные штаны и куртка были забрызганы грязью, густые черные волосы растрепались от ветра. Никогда раньше он не казался ей таким прекрасным, как в эту минуту.

Элизабет поднялась с дивана.

— Дункан Максвелл побывал здесь. Он рассказал нам о том, что сделал Роберт. Я полагала, ты знаешь.

Александр не сводил глаз с побелевшего лица Джонет.

— Да, мне говорили.

И тут он подхватил Элизабет на руки и закружил ее по комнате в неудержимом порыве радости. И мать и сын захлебывались счастливым смехом. Наконец Александр поставил ее на пол и вновь прижал к себе.

— Хотел бы я, чтобы он это знал, — тихонько сказал молодой хозяин Дэрнэма.

— Я уверена, что он знает, Алекс, — шепнула Элизабет, протянув руку и ласково поправляя прядь волос у сына на лбу. — И я уверена, что он гордится, очень гордится тобой.

Они поглядели друг на друга. Этот взгляд вместил весь тот ад, который им пришлось пережить, и упоение торжеством справедливости. Элизабет улыбнулась и вновь взглянула на Джонет.

— А теперь я собираюсь выйти в сад. День такой чудесный! Увидимся позже.

С этими словами она покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Александр улыбнулся Джонет.

— Я задал тебе вопрос, милая. Зачем ты здесь прячешься?

Джонет тяжело вздохнула.

— По правде говоря, не знаю. Наверное, это глупо. Но я была просто не в силах встретиться с тобой внизу, у всех на глазах.

Александр пересек комнату.

— Девушка, на которой я женился, плевать хотела на то, что думают окружающие. А главное, она не была малодушной трусихой.

— Девушка, на которой ты женился, не знала, кто она такая. О Алекс, ты же знал правду! Знал еще тогда, в Эдинбурге! Как ты мог позволить мне заставить тебя жениться? Как ты вообще можешь стоять тут и смотреть на меня? И этот перстень, этот жуткий перстень! Выброси его, выброси ради Бога!

Александр перевел взгляд на перстень.

— Честно говоря, я к нему привязался. Он мне напоминает об одной прелестной девушке. О незабываемой ночи, изменившей всю мою жизнь… навсегда.

Он поднял глаза, и его улыбка стала еще шире.

— А что до ответа на твой вопрос… Смотреть на тебя совсем нетрудно. По правде говоря, среди моих любимых занятий это на втором месте. И не смей говорить, что ты заставила меня жениться! Неужели ты и вправду думаешь, будто меня можно к чему-то принудить? Особенно к женитьбе, если она мне не по вкусу? Да если бы мне и впрямь случилось сделать ребенка девице, которая мне не по душе, я предложил бы ей щедрое вознаграждение, но ни за что не женился бы!

Александр протянул руку и, взяв Джонет за подбородок, обратил к себе ее лицо, ей пришлось взглянуть ему в глаза.

— Я женился на тебе, потому что хотел жениться, Джонет. Потому что ясно видел, что без тебя мне не хватит сил дотянуть до конца своих дней. Мне все равно, кем был твой отец и что он сделал. Ведь и ты не спрашивала, кем был мой отец, когда мы полюбили друг друга.

Его прекрасные глаза светились чистой, ничем не омраченной любовью.

— Ненависть ушла, любовь моя, ушли горечь и гнев, отравлявшие мне жизнь на протяжении почти пятнадцати лет. Им больше нет места, Джонет. Я слишком поглощен тобою. Любовью к тебе, желанием видеть тебя счастливой.

Он криво усмехнулся.

— Знаешь, все мои парни считают, что я умом тронулся. Я только что уехал с границы, где наши люди вместе с Максвеллами обложили Дугласов на болоте. Я уехал, милая, бросил все, потому что хотел поскорее вернуться к тебе. Боялся, что ты расстроишься, если до тебя дойдут слухи о заявлении Мьюра. Два месяца назад я захотел бы первым омыть руки в крови Мэрдока, но вчера вечером не нашел в себе ни малейшей охоты смотреть, как он умирает. Точно так же, как не испытывал желания убить Мьюра, когда держал его на острие меча там, в Эдинбурге.

Немного помедлив, Александр тихо добавил:

— В ту минуту я понял — ничто на свете, моя милая, никакая сила не сможет нас разлучить. И с тех пор ничего не изменилось.

— Знаешь, у тебя чудесная улыбка, Алекс, — со вздохом заметила Джонет. — Просто чудесная. А уж язык подвешен до того здорово, что ты святому мог бы вскружить голову.

— Я много упражнялся, милая, — пробормотал он, сохраняя серьезное выражение.

Джонет улыбнулась. Она не знала, как вдруг очутилась в его объятиях. Он так крепко прижал ее к груди, что ей стало трудно дышать.

— Мне не нужна святая, Джонет, — прошептал Александр, прижимаясь лицом к ее волосам. — Вряд ли она оказалась бы искусной в самом любимом из моих занятий.

Джонет невольно засмеялась, но сразу же вновь стала серьезной и, оттолкнув Александра, внимательно заглянула ему в глаза.

— Ты твердо уверен, Алекс? Ты совершенно уверен, что хочешь именно меня? Я — дочь предателя. Меня, наверное, лишат состояния. У меня не будет ни земель, ни богатства, никакого приданого!